Рулетка судьбы

— Какой депутат?

— Самый натуральный, без подделки. Ты его видела на свадьбе

Рассказова. Плешивый, отвисший животик, мокрые толстые губы. Помнишь?

Ксана ничего не помнила. В присутствии Собкова она вообще лишалась способности мыслить. Но сейчас он излучал такую радость, что сослаться на незнание было просто невозможно.

— Кажется, помню. Он еще спорил с кем-то, огрызался, как волк, окруженный собаками.

— Вот-вот! Послезавтра я заеду за тобой. В десять утра будешь стоять возле под"езда с чемоданчиком.

— А как же моя работа?

— Заболей, придумай высокую температуру, вывих, болезнь матери. Не встретишь — заявлюсь домой. Кстати, познакомлюсь с твоими родителями.

— Не вздумай!

Ксана испугалась. Вдруг киллер побывал на зоне, где служил отец, и они узнают друг друга?…

Однажды, освобожденный зек невесть какими путями проведал адрес отставного вертухая. Вечером заявился в изрядно поддатом состоянии. Но не качался, не падал, даже говорил более или менее внятно. Принятую на грудь дозу выдавала расползшаяся по лицу глуповатая ухмылка да частые попытки облобызать бывшего охранника.

— Кто ты? — сердито буркнул отец, отстраняясь от об"ятий гостя. — Не помню.

— Как так не помнишь? — удивился зек. — Вместе парились. Только ты на воле, я — на хате. Пермяк я, восемь лет на ушах, кликуха — Сатана. Напряги мозги, дружан, очень прошу. А для их просветления примем за старую дружбу?

Зек вытащил из кармана куртки поллитровку, огладил ее, поцеловал в донышко, водрузил в центр кухонного стола. И снова полез к хозяину с поцелуями.

— А-а, Сатана? Как же, как же, помню. Это ведь ты заложил следователю своего кореша? Того — в карцер, тебе — доппаек.

Парень сразу протрезвел. Пытался что-то сказать, чем-то оправдаться, но вместо слов изо рта вылетали одни гласные: А-а… О-о… Понял — сейчас его вышибут, предпочел убраться без пинка в зад. Даже про бутылку забыл — отец брезгливо вышвырнул ее за дверь…

Вдруг неведомые пути бывшего зека и бывшего вертухая тоже когда-то пересеклись.

Александр обиделся. По детски прищурился, покусывает губы. Точь в точь пятилеток, незаслуженно поставленный родителями в угол. Но об"яснять причину запрета Ксана не стала. Ей еще предстоит сложная беседа с Дымовым.

Скажешь заболела — примчится с цветами и фруктами, да еще не один — вместе с врачихой из поликлиники. Сошлешься на недомогание старенькой тетушки, якобы, живущей в Дмитрове — напросится в сопровождающие.

Придется поломать голову, изобрести нечто неординарное. А для этого нужно время. Думать в присутствии Собкова она не могла — перед глазами кружился какой-то хоровод, сотканный из блестящих бусинок, руки-ноги дрожали.

— Мне нужно собираться… До послезавтра!

А он, дурень, рассчитывал совсем на другое. Об"ятия, поцелуи, признания в любви. Пришлось возвращаться в особняк, не солоно хлебавши. Что-то сегодня все не складывается. Куда-то исчез телохранитель, испортилась недавно купленная машина, не получилось задуманное свидание. Если провалится поездка с Пушкареым, значит погасла его путеводая звездочка, чем-то не угодил он всегда благоволившей к нему судьбе.

В семь вечера Костомарова возвратилась из офиса. Громко постукивая туфельками и выпятив грудь, промаршировала в спальню. Переодеться и приготовиться к обещанному любовником «разговору». Феликс уселся на обычное место, рядом с пустующим стулом телохранителя, устало откинулся на спинку.

— Как с"ездили? — доброжелательно спросил Александр, присаживаясь рядом. — «Мерс» в норме?

— Как часы, а часы — как трактор, — плоско пошутил коротышка. — У тебя все ладно?

— Хуже не бывает… Не знаешь, где гуляет Валера?

Коротышка не изменил позы, не открыл глаза. Ответил медленно, растягивая слова.

— Приступ аппендицита. Послезавтра — операция. А что случилось?

— Только этого мне и не хватает! Все идет наперекосяк. Заболел

Валерка, скис джип. Кстати, не поглядишь?

Феликс считался классным специалистом по всем видам легковущек. К нему часто обращались владельцы и водители, он никому не отказывал. Тем более, не сможет отказать хозяйкиному сожителю.

— Уже глядел. Утром. Надо тащить зарубежное дерьмо в автосервис. Целый букет неисправностей.

— Сам не справишься?

— А я, между прочим, не Господь-Бог и не его апостол. Говорю — букет.

Странно звучит, но известие о неожиданной болезни телохранителя обрадовало киллера. Принятое решение ликвидировать слишком много знающего молчуна висело над ним многотонной гирей. Теперь в больнице Валеру не достать, времени не хватит. Значит, быть ему живым.

А вот «болезнь» джипа намного опасней. У новых легковушек редко случаются неожиданные поломки. Кто-то отключил сигнализацию и здорово поработал над двигателем… Кто? Только Феликс. Во первых, он знает, как отключить сигнализацию джипа. Во вторых. только специалисту известно, что можно наворочать в двигателе. Одно неясно — зачем коротышке это понадобилось?

Придется обратиться с очередной просьбой к любовнице.

Костомарова, раздевшись донага, лежала на постели в любимом прозрачном халатике и притворялась спящей. Веки подрагивают, губы кривятся. Ожидает, когда любовник «разбудит» ее. Собков придвинул к кровати кресло на колесиках, развалился в нем.

— Не придуряйся, Любка, знаю — не спишь, — женщина распахнула глазки, но, памятуя прошлые сексуальные опыты, не протянула руки за «подаянием». — Прежде, чем я улечу в Сибирь, мне нужно смотаться в Калугу. На тройку дней. Подаренный тобой джип сломался. Придется взять «мерс» с Феликсом.

Это уже не просьба — требование! А как иначе прикажешь говорить с мужеподобной бабой? Попросить — потребует такой «платы», что раньше чем через неделю не выбраться из ее постели.

— Опять разлука? — Костомарова нагнала на вымытые от макияжа глазки воображаемые слезинки. — Сейчас — на три дня, после — на целый месяц. Ну, ладно, заберешь ты машину, а как я буду добираться до офиса?

— Арендуешь такси, купишь новую. Пойми, милая, мне необходимо поехать! Иначе покупка фирмы лопнет мыльным пузырем…

— Ну, куплю, блин, машину, а как быть с водителем: покупать нового Феликса? Счаз-з!

Ишь, как печется по поводу рядового шоферюги, подозрительно прищурился киллер. Похоже, разворотливый коротышка работает не на сыскарей или криминалов — на свою хозяйку. Нечто вроде домашнего шпиона, возможно — палача. Тогда многие загадки легко открываются.

— Остается такси! — бесцеремонно приказал Поронин.

В конце концов, бизнесменша согласилась. И тут же потребовала за свое согласие привычную плату. Демонстративно распустила узел на халатике, несколько раз глубоко вздохнула. Привычная увертюра к предстоящему дуэту. Повертелась и легла на спину. Как бы заняла исходную позицию.

Выхода нет, придется отрабатывать драгоценный подарок. Ради Бога, рынок

— есть рынок. Даже коммунисты не возражают. Сославшись на срочную потребность навестить туалет, Собков спустился в холл. Водителя не было — возится с машиной. Пришлось выйти на улицу.

— Все решено, — сухо оповестил он коротышку. — Послезавтра едем с тобой. Куда — скажу позже, но заранее предупреждаю: далеко. Готовь тачку. Хорошо готовь. Случится с «мерсом» то, что произошло с джипом, — в землю вобью!

Ложась рядом с ожидающей женщиной и привычно сжимая ее вялые груди, киллер окончательно решил: машину вывел из строя Феликс. Значит, ему понадобилось поехать вместе с «другом» хозяйки. Уж не Любка ли нацелила шпиона? Версия — добротная, но малоперспективная. Как выражаются мужики, против рожна не попрешь.

Костомарова охала-ахала, вертелась под любовником. Острые ногти бороздили его спину. Изо рта вылетали какие-то шипящие звуки. Острый запах пота вызывал ставшую привычной тошноту. Сексуальный робот «работал»: ритмично входил в женщину и выходил мз нее, взбадривал вспухшие соски грудей. И думал о своем.

Непросто достанется ему присутствие двоих заложников. Придется напрячь всю свою волю, вертеться ужом, держать под прицелом не только приговоренного к смерти депутата, но и сопровождающих Ксану и Феликса. Но другого пути не существует. Сядет на хвост милиция — непробиваемым щитом станет ментовская стажерка. Прилипнут гансовые последыши или нанятые Костомаровой шестерки — защитит коротышка. Правда, последний до конца так и не разгадан, но с этим придется примириться. Все равно ликвидирует.