Страница 4 из 88
– Сняла бы ты золотые цепочки. Сорвут. У тебя есть фотоаппарат? Лучше оставь его у меня.
Я доверила ей свой паспорт, доллары, кредитки, камеру и золотые цепочки. Обмани меня интуиция и окажись миссис Бонг воровкой, меня ждали бы крупные неприятности.
Я села на заднее сиденье мотоцикла, принадлежащего моему проводнику по имени Адам, и мы поехали к морю. По дороге мы наблюдали идиллическую картину: кокосовые пальмы, покосившиеся деревянные хижины, заливчики с пляжами, старые рыболовецкие лодчонки, выброшенные на берег, на которых, казалось, уже много лет никто не плавал.
Внезапно начался ливень. Мы остановились и бросились к небольшой закусочной, где старички распивали пиво. Тут Адам сказал:
– Люблю выпить.
Я задумалась: ведь мне казалось, что мусульмане не пьют. К счастью для меня, денег у него не было, и пиво ему покупали туристы. Я заказала воду и чай. Ливень продолжался, и я уговорила своего спутника дать мне урок индонезийского языка (бахаса Индонесия), или малайского [2], официально объявленного общенародным языком в 1945 году, когда Индонезия отвоевала независимость у голландцев. Для большинства индонезийцев это второй язык; в общинах говорят на региональных диалектах.
– Как сказать «щенок»?
– Собака — анджинг,ребенок — анна,щенок — анджингана.
Загибая пальцы, я научилась считать: один — сату,два – дуо, три — тига,четыре — эмпат,пять — лима.
Дождь — уджан.
Наконец черные тучи рассеялись, и мы снова выехали на дорогу. Конечным пунктом нашего пути был красивый залив, на берегу которого располагались деревня и шалаши, построенные для приезжающих в выходные, – там продавали еду, спиртное и свежесобранные кокосовые орехи. Деревенские жители приносили плоские корзины с крошечной рыбкой, ставили на огонь большую кастрюлю, напоминающую сковороду вок [3], в которой кипятили воду. Однако, не дождавшись, когда суп будет готов, мы были вынуждены уехать, чтобы успеть на последний паром с Бинтана в Батам.
Я вернулась в гостиницу, времени оставалось крайне мало. Миссис Бонг достала мою сумку, все было в целости и сохранности. Наказав мне опасаться карманников у пристани, она взяла с Адама обещание, что тот позаботится обо мне и посадит меня на паром.
На пароме у меня появился еще один знакомый. Он был похож на крота: глазки-бусинки, тело как у колобка. Он боролся за мое внимание с двумя рабочими с восточных островов, которые пытались говорить со мной по-английски. Они казались милыми, но я не понимала ничего. Я старалась вести себя дружелюбно и вежливо со всей троицей. Человек-крот был одним из тех мелких начальников, которые пыжатся от собственной важности, – таких нередко можно встретить в странах третьего мира. Он работал на молокозаводе в соседней провинции. У пристани его поджидал водитель компании, и человек-крот предложил подвезти меня. Мы оба жили в отеле «Хармони», потому я согласилась (хотя и не без опаски). Когда водитель свернул с шоссе в окраинном районе, я подумала: «О нет!» – и сказала, что хочу поехать прямо в отель. Отодвинувшись на самый край сиденья, я на каждом повороте спрашивала, куда мы едем, пока мы не прибыли к месту назначения. Мой спутник почему-то решил, будто я согласилась с ним поужинать, но я ответила, что занята.
Я и правда планировала встретиться с Арифом, который хотел, чтобы я отведала популярное индонезийское блюдо. Я пошла за ним, на цыпочках огибая дыры в потрескавшихся тротуарах. Меня удивило, что дома, построенные в 1970 – 1980-х, уже выглядели заброшенными.
Ариф привел меня в скромный ресторанчик падангской кухни. Он заметил:
– Паданг находится на западе Суматры. Вам обязательно нужно побывать там.
Официант в этом ресторанчике еле удерживал на одной руке с дюжину тарелок. Водрузив их на стол, он поставил перед нами также гору клейкого риса и миски с водой для мытья пальцев. Ариф объяснил, что завсегдатаи платят только за то, что съедят, нетронутое блюдо отправляется на другой стол. Едят только правой рукой – левая считается нечистой.
Мы ели, отрывая толстые куски жилистого мяса, и заворачивали рис в таинственные вареные листья. Я пыталась соблюдать этикет, но от острых специй из носа текло, а глаза слезились. Вскоре передо мной образовалась целая гора грязных салфеток. Напрасно я пыталась вычистить соус с острым чили из-под своих длинных ногтей и окунала их в миску с водой, которая с каждым разом только становилась мутнее.
На обратном пути в отель мне встретился человек-крот. На его руке повисла молоденькая проститутка. Он спросил, не иду ли я на дискотеку при гостинице, и девчонка рассмеялась: «Пошли с нами!»
Ну да, конечно!
СТРАШНОЕ ПРОШЛОЕ
Наутро меня разбудил телефон – пришло сообщение от Арифа: «Можно забрать билет в Банда-Ачех». Он объяснил, где и когда можно это сделать, и дал мне номер женщины по имени Окта, живущей в Банда-Ачех. Если верить большой карте Арифа, Банда-Ачех был не так уж далеко, но мне казалось, что он, как минимум, в другой вселенной.
Я вспомнила, как десять месяцев назад ждала рейса из Сиэтла в Гонконг. Безразличным тоном в новостях сообщили, что гигантская волна прокатилась по Индийскому океану и обрушилась на Индонезию, погибли пять тысяч человек. Вскоре по радио объявили, что погибших уже десять тысяч.
В тот день я ждала пересадки в аэропорту Токио. Пассажиры приклеились к телеэкранам, на которых показывали кадры цунами с английскими субтитрами; называли цифру уже в девяносто тысяч погибших. Помню, я услышала название «Банда-Ачех» и подумала: где это? Вскоре погибших насчитывалось уже сто тысяч. Весь мир был потрясен. С каждым днем цифры все увеличивались, пока число погибших и пропавших без вести не достигло почти двухсот пятидесяти тысяч человек.
Приближался канун нового, 2005 года. В Гонконге царили мрачные настроения. Во время празднований люди делали все словно автоматически, поскольку были подавлены из-за случившегося. В полночь выстрелили пробки от шампанского, рассыпались непременные конфетти, но всем хотелось лишь поскорее уйти с вечеринки. Весь мир оплакивал погибших. Каждый день заголовки выкрикивали новые ужасные подробности. Мы могли лишь собирать средства и молиться, мы чувствовали себя беспомощными.
НАХОДЧИВЫЙ МОДЕЛЬЕР
Ариф сказал, что в Банда-Ачех мне придется одеваться скромно.
– Никаких голых рук. Кофты должны быть свободными, нужно, чтобы они были ниже талии. И голову нужно покрывать из уважения к местным традициям.
По одной из интерпретаций ислама, женщина, покрывающая себя, становится равной другим женщинам, независимо от внешности, телосложения и стоимости наряда. Я была не совсем готова согласиться с этим и начала искать подходящую для Банда-Ачех одежду в своем стиле. Я стала рыться в сумке, и меня осенило. Попросив у консьержа ножницы, я разрезала восточный халат, который использовала как накидку поверх костюма для танца живота. Низ этого халата был теперь срезан по диагонали, а из куска ткани я сделала платок на голову. Надев получившуюся «юбочку» поверх джинсов, я подвязала ее шарфом на бедрах и дополнила свой наряд остроносыми блестящими сапожками вроде ковбойских. Платок на голове я закрепила банданой.
БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ!
Газеты пестрели кошмарными снимками самолета, разбившегося прямо после взлета в Медане [4](моя первая остановка по пути в Банда-Ачех). Катастрофа унесла жизни ста сорока семи человек. Самолет, в который села я, напоминал скорее отданный в утиль автобус: в туалете были покореженные металлические трубы, а дверь не запиралась, и это еще больше заставляло меня нервничать.
Я радовалась возможности побыть просто туристкой, и мне хотелось посмотреть достопримечательности Медана. В неподходящей обуви я спотыкалась на тротуарах, где на каждом шагу попадались ямы с застоявшейся грязной водой, через которые кое-как были перекинуты доски. По ту сторону оживленной улицы со сломанным светофором я заметила эстакаду, огороженную замысловатой кружевной решеткой. Лучше бы я воспользовалась этим путем.
2
Современный индонезийский язык сформировался в результате синтеза низкого и так называемого высокого малайского языка.
3
Вок – круглая глубокая китайская сковорода с выпуклым дном маленького диаметра.
4
Медан – город в Индонезии, самый крупный на острове Суматра.