Глазами любопытной кошки

Я никак не могла скачать нужную мне форму на получение ежегодного гранта, чтобы профинансировать фестиваль и театральное шоу, которые я устраивала в «другой жизни». Я обратилась за помощью к одному из самых уважаемых людей в городе. Он спросил, что я делаю, и я показала ему прошлогоднюю заявку. Он прочел ее с большим интересом. Я размечталась: «Наверное, он думает, что я очень умная, и поражен, что я сама смогла написать все это, спланировать бюджет для некоммерческой организации и организовывать фестивали и мультимедийные проекты».

Ага. Как я заблуждалась. Он вышел, затем обернулся, снова подошел ко мне и проговорил:

– Не одолжите мне сто долларов?

– На что? – спросила я.

– Я собираюсь в Европу или еще куда-нибудь, и мне могут понадобиться доллары.

Я ответила, не соврав:

– У меня нет с собой долларов. Я хожу в банкомат и снимаю египетские фунты. – Во избежание дальнейших расспросов я солгала: – Я беру все свои деньги со счета компании и должна за них отчитываться.

– Ясно, – ответил он, и на этом наш разговор закончился.

Этот случай заставил меня задуматься о том, как велика пропасть между мной и местными, как мы отличаемся. Поначалу я ощутила разочарование, но потом поняла, что этот опыт делает Сиву еще более притягательной в моих глазах. Как по-разному мыслят люди, их реакции основаны на собственном жизненном опыте! Я думала, что моя сообразительность произведет впечатление на этого влиятельного и довольно умного человека, а он тем временем видел лишь долларовые значки в нашем организационном бюджете и хотел отхватить кое-что для себя. Когда между людьми возникает непонимание, рождаются проблемы и конфликты между странами. Было бы легко осудить этого человека и сказать, что незнакомец не должен просить денег вот так, ничтоже сумняшеся; так же легко говорить, что женщин не должны заставлять покрываться с головы до ног и запирать по домам. Но намного интереснее попытаться понять поведение людей, принадлежащих к культуре, которая лишь недавно перестала существовать в полной изоляции и теперь вынуждена учиться жить с новыми понятиями.

АЛИ ВАЗИР И ДЖИННЫ

У древней крепости местный изготовитель оливкового масла Али Вазир вручную перемалывал сморщенные черные оливки на мелкие кусочки при помощи вращающейся рукоятки. Мне приходилось видеть нечто подобное и в других странах, только там рукоятку крутили мулы или буйволы, а Али делал все сам, одной рукой. Этому маленькому человечку в толстом шерстяном пальто поверх платья уже исполнилось шестьдесят девять лет, у него были сморщенная кожа и проникновенные голубые глаза. Заворачивая кусочки оливок и косточки в полотняную ткань, он относил сверток к прессу и выжимал небольшое количество масла. Оставшийся оливковый жмых шел на корм домашнему скоту, а масло разливали по скоробившимся пластиковым бутылкам. Али налил немного масла в крышечку для дегустации. У этого «настоящего» оливкового масла был земляной оливковый вкус, не имеющий ничего общего с маслом из супермаркета, которое я покупала в Штатах. Я вдруг вспомнила, что уже видела этого старика и его допотопный оливковый пресс в европейском документальном фильме про Египет. Оказалось, он снялся даже в нескольких таких фильмах. Позднее я попробовала десерт, приготовленный из фиников и оливкового масла.

Али захотел познакомить меня со своей двадцатилетней дочерью Самией. Она немного говорила по-английски, преподавала информатику в школе для девочек и обучала компьютерной грамотности женщин.

Дома у Али оказалось опрятно и чисто, на полу лежали ковры и плоские подушки для сидения в ярких чехлах. Самия была пока не замужем, по собственному выбору. По ее словам, она решила «остаться старой девой», чтобы ухаживать за больной диабетом, почти глухой матерью, у которой, помимо всего прочего, нашли камни в почках.

В сиванских семьях не принято отпускать девушек за пределы оазиса надолго, что исключает возможность получить высшее образование. В Сиве нет ни высшей школы, ни университета, поэтому те, кто желает продолжить учиться, должны покинуть родной дом и жить в Мерса-Матрухе до самого выпуска. Некоторые молодые люди так и делают, но для девушек это недопустимо. Их образование обычно прекращается после окончания девятого класса.

Правительство выдвинуло программу обучения сиванских женщин компьютерной грамотности. Окончив курсы, женщины возвращаются на родину и обучают других. Программа подразумевает проживание в Каире или Александрии в течение трех месяцев, но, поскольку сиванская традиция запрещает девушкам выходить из дому, программу сократили по времени. Самия училась в итоге по одиннадцать часов в день в течение семи дней и получила сертификат учителя, но для этого ей пришлось заниматься сплошной зубрежкой!

Эта миловидная девушка с круглым лицом одевалась в черное и носила на голове черный шерстяной шарф. Мы поговорили в спальне, где повсюду лежали матрасы, а потом ей пришлось уйти.

Ужин в оазисе в тот вечер был в стиле «чем богаты, тем и рады»: взяв мяса и овощей, женщины пошли в другую деревню, приготовили еду на костре и сели есть все вместе. Меня тоже пригласили, и мне хотелось пойти, но я была очарована отцом Самии – и оказалась перед трудным выбором. Перед нами стояла большая кастрюля спагетти в мясном бульоне, и это помогло мне принять решение. Помимо нее, на столе были две тарелки с салатом из огурцов и помидоров и большие ложки. Али Вазир принес длинные стручки зеленого перца, мы разламывали их и ели с макаронами. Тарелок для каждого не ставили: угощались прямо из кастрюли.

Когда мы сели за стол, Али Вазир поведал мне, что когда-то был «волшебником», то есть колдуном, знающим заговоры. В Сиве была своя традиционная магия, в основном черная. Потом кто-то рассказал мне о том, что родственникам приходится ночевать на кладбище в течение трех дней после смерти человека, чтобы практикующие черную магию (как правило, женщины) не разграбили могилу в поисках нужных частей тела.

Меня очень интересовали джинны. Слово «джинн» дословно переводится как «сокрытие, невидимость, уединение, отдаление». Джинны часто упоминаются в Коране; согласно священной книге, Мухаммед был послан на землю, чтобы стать пророком для людей и джиннов. Джинны тоже могут питаться, жениться и умирать. Хотя люди их не видят, они видят нас. Поговаривают, что они питаются костями и могут вселяться в людей. Джинны сильнее нас и живут дольше.

Али Вазир вспомнил об одном случае:

– Я шел с человеком, которого считал местным торговцем. Но когда этот человек открыл свою лавку, он вырос до семи метров, а я потерял сознание. Меня отвели в какое-то место для отдыха, где за мной ухаживала странная добрая женщина, ее веки были не горизонтальными, как у людей, а вертикальными. Она сказала: «Держись от нас подальше», – и тогда я понял, что очутился в измерении джиннов.

Он так испугался, что пошел к самому могущественному колдуну в Сиве. Этот человек дожил до ста пятнадцати лет, и каждый день недели ему прислуживали разные джинны. Хотя такие знания открываются людям лишь в середине жизни, Али Вазиру на тот момент было двадцать пять лет. Колдун сказал ему: «Ты должен прекратить использовать джиннов для колдовства и обратиться за духовным наставлением к Корану». С тех пор Али следовал его совету.

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ВОЛШЕБНИК

До меня дошел слух, что в Сиву приезжает торговец «музыкой со всего света». К сожалению, он продавал диски в «Домике Мо». Однако, к счастью, Мо там почти не появлялся, поэтому я как-то заглянула в лавку. Шазли объяснил, покрутив рукой над головой, что мне нужен высокий мужчина в тюрбане, а затем махнул в сторону, показав, что гость Мо приехал издалека.

Суровый мужчина, сидевший за столом Мо, выглядел устрашающе: пронизывающие черные глаза, грубые черты лица, прямые волосы. Я заколебалась, но Шазли подвинул стул и пригласил меня сесть. На столе стояли загадочная черная коробочка и допотопный ноутбук, который был в несколько раз больше и тяжелее современных устройств. Едва взглянув на меня, мужчина включил запись, где ливанские танцовщицы исполняли танец живота, а затем запустил диск с мелодиями ливийских бедуинов, совершенно не соответствующими танцу этих роскошных женщин ни по звуку, ни по настроению.