Страница 6 из 89
— Они остановились!
Пароход стал стравливать пар, девственно белое облако которого поднялось в сверкающее голубое небо.
— Прекратить огонь! — приказал Рогге, и внезапно наступила полная тишина.
Палубы парохода теперь наполнились людьми, лихорадочно спускавшими шлюпки, а облако белоснежного пара стало смешиваться с черным дымом начавшегося на судне пожара. С «Атлантиса» также спустили катер, направив к пароходу призовую команду, в состав которой вошли лейтенанты Фелер и Мор.
Фелер был подрывником и вез на «Сайнтист» несколько ящиков с динамитом, а Мор отпросился у командира, желая, как он выразился, побывать «на английской территории». Рогге приказал своему адъютанту позаботиться о пленных, что впоследствии стало одной из главных обязанностей молодого адъютанта.
Когда катер приблизился к пароходу, Мора страшно удивило, что среди сгрудившихся у лееров матросов «Сайнтиста» фактически не было белых–одни индусы. На палубе парохода призовую команду встретил капитан. Взгляд его был холодным, но вел себя он сдержанно и вежливо. Несколько затянувшуюся паузу прервал Мор:
— Могу ли я взглянуть на судовые документы, капитан.
Выяснилось, что «Сайнтист» шел из Дурбана во Фритаун, где судно должно было присоединиться к конвою, идущему в Англию. Пароход вез груз железной руды, хрома, меди, воловьих шкур, древесной коры, джута, а также пшеничной и кукурузной муки. Все было ясно. Фелер отправился закладывать взрывчатку, а Мор принялся обыскивать ходовую рубку и каюту капитана в поисках секретных инструкций и документов, радиошифров и почты. С парохода был взят также хронометр, бинокли и сигнальные флаги. «Сайнтист» был очень старым судном, и капитанская каюта вдвое уступала по размерам той, что лейтенант Мор занимал на «Атлантисе». Радиорубка парохода была почти полностью уничтожена прямым попаданием снаряда. Радист уцелел каким–то чудом, отделавшись легким ранением в руку.
На пароходе стоял резкий запах горящего джута, а на палубе с разбитым черепом лежал мертвый индус. От него к фальшборту протянулся ручеек крови. Мор почувствовал тошноту. До этого ему приходилось видеть трупы только в анатомическом театре. Молодые матросы, которым также впервые за войну пришлось увидеть убитого, стояли за спиной лейтенанта бледные и молчаливые. Мор поспешил увести их в сторону, подальше от мертвого индуса. На «Сайнтисте» открыли кингстоны, подорвав несколько переборок, и он быстро ушел на дно. Пленных доставили на «Атлантис», где их нужно было зарегистрировать, разместить, поставить на довольствие и выдать спальные принадлежности. Некоторых необходимо было допросить.
Капитан «Сайнтиста» Виндзор был отставным офицером Королевского флота и кавалером Ордена Британской Империи. Он очень переживал потерю своего судна, а еще сильнее — успех немцев. Он отдыхал у себя в каюте, когда вахтенные на мостике заметили «Атлантис». И, хотя им было строго настрого приказано в случае обнаружения любого судна немедленно вызвать на мостик капитана, они этого не сделали. А когда сделали, было уже поздно…
Потопив «Сайнтист», «Атлантис» в быстро наступившей темноте повернул к далекому берегу, чтобы под самым носом у англичан выставить минное заграждение на путях из Фритауна и в Фритаун. Все на корабле понимали опасность затеи Рогге выставить мины в миле от побережья. Тем более, что ночь была лунной и звездной. Через некоторое время вдали открылась береговая линия–впервые за все плавание.
Вид берега на горизонте всегда вызывает у моряков некоторую депрессию, даже когда понимаешь, что это вражеское побережье и тебя там совсем не ждут. Кроме мин, у берега предполагалось установить специальные буи, имитирующие присутствие подводных лодок. Постановка мин прошла без всяких помех, а 18 мая была перехвачена по радио первая реакция противника. Радио Кейптауна объявило о подрыве какого–то судна у мыса Агулхас.
22 мая радиорубка «Атлантиса» перехватила предупреждение всем английским судам, находящимся в море, о рейдере противника, замаскированном под японское торговое судно. Это был неприятный сюрприз, шокировавший всех на «Атлантисе». Видимо, кто–то на «Сити оф Экзетер» оказался гораздо внимательнее, чем полагали Рогге и Мор…
23 мая с «Кашии Мару» было покончено. «Атлантис» поднял голландский флаг, а на борту появилось новое название — «Аббекерк». Яркая «японская» расцветка бортов и надстроек сменилась строгим серо–оливковым цветом. 25 мая офицерам «Атлантиса» пришлось пережить еще один шок, когда по радио было принято сообщение, переданное министерством пропаганды в Берлине о том, что восемь британских торговых судов погибли на минах, поставленных германским рейдером у мыса Агулхас. Кроме того, добавило министерство пропаганды, на этом заграждении погибли три тральщика противника. Пусть все знают, что в этом районе находится рейдер. Ведь мины могла поставить и подводная лодка…
К счастью, всему миру было не до маленького немецкого рейдера в бескрайнем океане. Германия начала «блицкриг» на западном фронте. Ежедневно радио «Атлантиса» принимало сообщения о выигранных сражениях, захваченных городах, о выходе танковых колонн к Дюнкерку. А затем радист, размахивая бланком радиограммы, взбежал на мостик, забыв о всех правилах субординации и вопя: «Наши взяли Париж!»
Эта новость облетела весь корабль прежде, чем Рогге успел объявить ее по корабельной трансляции. Марши и патриотические песни сотрясали все радиоволны.
Большинство моряков «Атлантиса» было убеждено, что вскоре будет объявлено о заключении мира, и даже фантазировали, что «Атлантису» удастся зайти с дружеским визитом в Дурбан, благо он находился вблизи мыса Доброй Надежды, а то и в Кейптаун с его шикарными пляжами и красивыми девушками…
Чтобы отметить падение Парижа, Рогге приказал выдать по полулитровой кружке пива на человека. Этого большинству показалось мало. «Почему только по кружке?» — недовольно ворчали моряки. «И не надейтесь, что все уже закончилось», — ответил Рогге. Что касается офицеров, то они отметили падение Парижа шампанским в кают–компании. Многие офицеры также считали, что вскоре война закончится. Раз Франция пала, то воевать уже не с кем.
— А Англия? — спросил кто–то.
Ответом был взрыв смеха.
— Что Англия способна сделать одна?
— Ей поможет Америка, — не сдавались оппоненты.
Это нелепое предположение вызвало новый взрыв смеха.
— Америка? Знаем, знаем. Это еще те вояки!
Под влиянием паров шампанского был даже организован своеобразный тотализатор. Каждый офицер вносил деньги и называл месяц, когда, по его мнению, закончится война. Ставки распределились от августа до Рождества.
В общем веселье не принимал участия только корабельный врач. Обычно веселый, он выглядел мрачным и задумчивым.
— А ваше мнение, доктор? — поинтересовался Мор.
Доктор Райль усмехнулся.
— Ну, если вам интересно мое мнение, то я полагаю так: война кончится где–то в июне–июле… —Он сделал паузу и закончил — …1945 года!
Это заявление доктора вызвало такой приступ хохота, что у многих по щекам бежали слезы.
— Вы, доктор, как никто умеете обнадеживать, — заметил Феллер. Райль пожал плечами и обратился к Мору:
— А вы как считаете?
Мор улыбнулся. Офицеры с интересом ожидали ответа.
— Я полностью с вами согласен, доктор, и также ставлю на июль 1945 года.
Звонки боевой тревоги сорвали офицеров с места, давая понять, что всю войну не проведешь в веселых беседах за шампанским. С мостика обнаружили еще один пароход.
Как позже выяснилось, это было норвежское судно «Тирранна». Его капитан, не поняв, что происходит, просигналил: «Мы не позволим какому–то паршивому голландцу нас обогнать!»
В результате гонка продолжалась три часа. Стоял солнечный день 10 июня 1941 года. «Атлантис» медленно, идя почти параллельным курсом, догонял «Тирранну», упорно не желающую реагировать ни на какие сигналы. Выйдя на дистанцию 4,5 мили, «Атлантис» открыл огонь. Но не успели первые снаряды предупредительных выстрелов упасть вблизи норвежского парохода, как «Тирранна» открыла ответный огонь и стала передавать в эфир сигналы бедствия и предупреждения.