Пираты фюрера

Конечно, всегда возможно, что судно, которое на атакующем корабле считали потопленным, могло в действительности уцелеть и в итоге добраться до порта.

Например, танкер «Сан Деметрио» из–за пожара (а он горел, как факел) был оставлен экипажем, но на следующий день команда снова высадилась на него со спасательных шлюпок, запустила машины, погасила остатки пожара и в итоге, после долгой и трудной одиссеи, привела танкер в Англию.

Английское Адмиралтейство не пожалело усилий, чтобы организовать поиск «Шеера» и уничтожить его. Из Скапа–Флоу на поиск «Шеера» немедленно вышел самый большой линейный крейсер в мире «Худ», сопровождаемый линейным крейсером «Рипалс» и тремя тяжелыми крейсерами пятнадцатой эскадры. Вместе с шестью эсминцами они создали сторожевую завесу у Бреста и Лорьяна, а мощные линкоры «Нельсон» и «Родней» патрулировали Датский пролив и Исландско–фарерский барьер, чтобы перехватить «Шеер», если тот решит возвращаться в базу. Позднее Адмиралтейство приказало «Роднею» следовать в Галифакс для непосредственного прикрытия следующего конвоя. В район атаки конвоя были посланы несколько тяжелых крейсеров. Адмиралтейство было уверено, что «Шеер», достигнув подобного успеха, вернется в Германию, и принимало соответствующие меры. Но на «Шеере» и не помышляли о возвращении.

V

«Адмирал Шеер» шел полным ходом в совершенно противоположную сторону, чем полагали в Британском Адмиралтействе. В районе Азорских островов у карманного линкора было назначено тайное рандеву с судном обеспечения «Нордмарк», с которого Кранке надеялся получить боеприпасы, дизельное топливо, воду и провизию, а затем затеряться на просторах Атлантики, пережидая, когда у англичан иссякнет азарт охоты за ним. Рандеву было назначено в точке двадцать пять градусов северной широты и сорок пять градусов западной долготы.

По пути штормовой фронт, предсказанный Дефантом, своим краем задел и «Шеер», заставив Кранке уменьшить скорость корабля. Это было крайне нежелательно, но утешало то, что этот шторм помешает и поисковым операциям противника.

Через двое суток погода значительно улучшилась, небо очистилось от туч, стало заметно теплее. На корабле был объявлен аврал по ремонту многочисленных повреждений, нанесенных ударной волной от непрерывной стрельбы орудиями главного калибра. Все повреждения были незначительными и нисколько не понизили боеспособности корабля, но их было много. Некоторые имели место из–за неопытности личного состава. Например, во всех административных помещениях оставили незакрепленные чернильницы. При первых же залпах они выскочили из своих гнезд и все помещения оказались залитыми чернилами разных цветов. Сильно пострадал стоявший на катапульте гидросамолет «Арадо». Залпы кормовой башни выщипали много перьев из «корабельного попугая». Фюзеляж был проломлен в нескольких местах, рули и элероны сломаны. Однако лейтенант Питч, осмотрев машину, заявил, что ее можно отремонтировать и с помощью корабельного плотника и двух механиков приступил к работе.

9 ноября над «Шеером» в бескрайнем голубом небе ярко сияло солнце, превращая своими лучами океан в какое–то подобие сказочного золотого озера. Корабль просто скользил по штилевой поверхности моря. 10 ноября, в воскресенье, офицерам и матросам было приказано собраться на юте. Затем была дана команда приспустить флаг, и все обнажили головы в память своих двух товарищей, погибших во время урагана. Оркестр играл печальную мелодию «Их хатте айне камерад», командир сказал несколько слов, после чего флаг был поднят до места, и жизнь на корабле потекла, как обычно.

По компасу «Шеер» шел теперь на юг, склоняясь к юго–западу. Этот курс вел его в Тринидад, Венесуэлу или Гвиану. В полдень по корабельной трансляции выступил Кранке, зачитав экипажу поздравительную радиограмму, полученную от главнокомандующего германским флотом гроссмейстера Редера.

Ноябрь в Европе считается уже фактически зимним месяцем, но в этих широтах солнце палило так жарко, что многие матросы, не зная коварства тропического солнца, начали в свободное от вахт время загорать или ходить по пояс голыми. Несколько человек сразу обгорели и были отправлены в лазарет. Загорание было запрещено, а матросам было приказано не появляться на верхней палубе раздетыми. Форму их сейчас составляли футболки с короткими рукавами, шорты и брезентовые ботинки. Офицеры оделись в белые кителя и брюки.

За кораблем стаей шли дельфины, выпрыгивая из воды. Попадались и стаи тюленей. Все это хорошо отвлекало от рутины корабельной жизни. Рандеву с «Нордмарком» было назначено на 12 ноября, о чем никто из экипажа «Шеера», разумеется, не знал.

После обеда сигнальщики увидели мачты на горизонте, но вместо боевой тревоги на места была вызвана лишь вахта левого борта. Матросы с удивлением увидели, как «Шеер», пренебрегая всеми мерами предосторожности, приближается к какому–то неизвестному судну. И забеспокоились. Что делает командир? Он знает, что происходит? «Матросская информационная служба» немедленно сообщила: командир сидит на мостике в своем кресле и курит любимую бразильскую сигару.

— Значит,— немедленно сделали вывод матросы, — это судно наше, немецкое.

И были правы. Но это не был «Нордмарк». Только капитан первого ранга Кранке знал, что перед ним немецкий танкер «Еврофельд», чей капитан также ничего не знал о том, кого он ждет. Ему было приказано прибыть в такую–то точку океана. Незадолго до начала войны танкер находился в порту голландского острова Аруба, где принимал солярку. Начало войны застало его в море, и капитан танкера получил приказ следовать в Тенериф на Канарских островах, поскольку из–за аварии в машине у «Еврофельда» не было шансов добраться до германских портов. Но германское морское командование не забыло о нем, решив использовать танкер и его груз для обеспечения океанских рейдеров. В испанском порту жизнь офицеров и матросов танкера была не так уж плоха: испанские власти предоставили им полную свободу, но всем хотелось поскорее вернуться домой. Период томительного ожидания и ничегонеделанья кончился в конце лета, когда капитан, наконец, получил секретную инструкцию следовать в море по указанным координатам. Дальнейшие инструкции ему обещали передать, когда танкер уже будет в открытом море.

В указанных координатах «Еврофельд» встретился с германским вспомогательным крейсером «Виддер», который перекачал к себе добрую часть груза танкера. Но помочь танкеру с ремонтом машин «Виддер» был не в состоянии. Его собственные машины нуждались в ремонте, что вынудило вспомогательный крейсер прервать рейд и возвращаться в Германию. С большим трудом, ковыляя на скорости 4 узла, «Виддер» добрался до Бреста, взятого к этому времени германскими войсками.

Вернувшись на Канарские острова, капитан танкера фон Руктешелл снова доложил командованию о состоянии своих машин, после чего командир «Шеера» Кранке получил инструкцию попытаться силами своего экипажа отремонтировать машины танкера, который предполагали направить в южную Атлантику в качестве судна снабжения вспомогательного крейсера «Тор».

После обмена опознавательными сигналами капитан первого ранга Кранке информировал капитана «Еврофельда», что посылает к нему катер с механиками, чтобы проинспектировать состояние машин танкера и решить, что можно сделать для их ремонта. На этом же катере Кранке пригласил фон Руктешелла прибыть к нему на борт «Шеера».

Катер доставил на «Еврофельд» группу механиков «Шеера» во главе с инженер–капитаном второго ранга Эве, принял на борт капитана танкера и пошел обратно к «Шееру».

На борту «Еврофельда» капитан второго ранга Эве и его люди осмотрели машины танкера, находившиеся в самом плачевном состоянии. Еще до войны танкер должен был идти в док на капитальный ремонт машин и котлов, но его выпихнули в море, надеясь, что он успеет вернуться с Арубы прежде, чем начнется война. Котлы текли, трубки постоянно пробивало, вентиляция не работала. Двух человек уже обварило. Полный ход танкера составлял пять узлов, при этом все в машине скрежетало и звенело. Капитан второго ранга Эве все–таки решил отремонтировать машину танкера, надеясь, что недостающие материалы удастся найти на «Нордмарке».