Страница 33 из 49
От прижавшейся к плечу груди сделалось жарко, мысли в голове мешались, губы пересохли. Любаша ночных рубашек не признавала — спала голой, роль подушки выполняло моё плечо либо спина.
— Ты слышишь меня или не слышишь? — взволнованно спросила она, тяжело дыша.
— Нет, не слышу…
Её рука скользнула по моему телу, привычно оттянула резинку трусов. Неожиданно мне захотелось почувствовать прикосновение нежных пальчиков на вздувшейся плоти.
Любаша будто подслушала мои греховные мысли — охотно сомкнула пальчики на горячем члене. Говорила горячо, прерывисто, но каждое сказанное слово ласкало меня, как женские пальчики ласкают моё мужское достоинство. Постепенно увеличивалась твёрдость, член закаменел, увеличился в размерах. Дальнейшее промедление могло привести к непредсказуемым последствиям. Но наваливаться на подругу мне всё еще не хотелось.
— Мне кажется, твой «хулиган» окончательно взбесился, — прошептала женщина, продолжая мять и крутить твёрдый член. Будто намеревалась выдоить его. — Слишком давно не сидел в углу, вот и бесится! Давай забудем о проблемах, и займёмся воспитанием «ребёнка».
— Мне кажется, что он ещё не совсем созрел для… наказания.
Пальчики обследовали «больного», проверяя правильность поставленного диагноза.
Привычная разминка перед «ответственными соревнованиями», своеобразная психологическая подготовка. Придумала её Любаша. В сочетании с лёгкими прикосновениями, эта подготовка вызывает потрясающий эффект.
— Ты ошибаешься, милый, твой проказник даже перезрел. Не уверена, что он сможет добраться до «угла».
Говорит, прижимается упругой грудью, а пальчики по-прежнему балуются в моих трусах — ласкаются, сжимают, теребят. В дополнение Любаша принялась целовать и прикусывать мои соски.
— А ты уже приготовила свой «угол»? — сжал я женскую промежность, потеребил пальцем влажные губы. — Удобно ли будет «хулигану» сидеть там?
— Мой угол всегда готов принять его, — заверила Любаша, нетерпеливо стаскивая с меня трусы. — Мне кажется, нам нужно поторопиться, По-моему, он вот-вот испортит наши простыни.
Я ожидал, что неутомимая женщина оседлает меня, но этого не произошло — она просто перестала сжимать и теребить мой несчастный член, ограничилась лёгким поглаживанием его головки.
Не выдержал этой пытки, я повернулся, обнял девушку, прижал ее к себе, впился в податливые губы. Моя рука машинально пробралась к низу её живота, освоила таинственный треугольник. Будто проверила готовность входа спелеолога в пещеру.
Как пожелает госпожа — сверху или снизу?
Вместо ответа на мой глупый вопрос, она потянулась губами к низу моего живота. Неужели решила отведать, чем пахнет мужское достоинство? Только этого нам не хватает, заняться половыми извращениями! Пусть ими занимаются импотенты или инвалиды.
Я отодвинулся.
— Не надо этого, не хочу… Откуда ты узнала?
— Прости, не буду… Подруга сказала: такая ласка приносит мужчине невероятное блаженство. Вот я и решила побаловать тебя… Успокойся, до тебя никому такого не предлагала… Неужели, ты на самом деле отказываешься? Всё-таки, давай попробуем? Вдруг понравится?
— Ни за что! Предпочитаю заняться естественной любовью… Ты не ответила. Кем хочешь быть: наездницей или скакуном?
— Как захочет повелитель. Рабыня выполнит свой долг — утихомирит твою плоть так, что она больше не будет тебя беспокоить… Если говорить честно, мне намного лучше быть под тобой…
Теперь, когда мы с Любашей познали друг друга, не было причин осторожничать, бояться причинить боль. Соскучившись по её лону, я ворвался в него наподобие тарана. Женщина вздрогнула и поддалась мне навстречу. Член вошёл в неё до отказа, казалось, вот-вот выйдет со стороны спины.
Волшебное ощущение!
Я почувствовал наслаждение такой силы, что почти задохнулся. Принялся обрабатывать женщину, то, погружаясь в неё, то, поднимаясь на поверхность, будто шахтёр, пробивающий новый штрек в скальной породе.
Казалось, прошло не больше двух минут. Темп ритмичных движений нарастал. Встречные подскоки помогали мне, усиливали соединения. Я с трудом удерживался от преждевременного излияния. Партнёрша уже не стонала — кричала.
И вот — апогей.
Любаша всхлипнула, несколько раз дёрнулась, и ослабела. Я тоже не удержался от ответного стона. Как и раньше, мы достигли финиша одновременно…
— Тебе хорошо было? — с едва слышной иронией спросила Любаша. — Как чувствует себя твой «хулиган»?
— Нормально. А ты, что, не почувствовала?
— Скверная привычка отвечать вопросом на вопрос. Плохо тебя воспитали родители… Почувствовала или не почувствовала я — не так уж важно. Главное: удовлетворила тебя или ты остался недоволен?
— Успокойся, всё было прекрасно.
— Зря ты отказался от моего предложения. Подруга так расхвалила этот… метод, что мне было бы интересно узнать, как его оценишь ты. Может быть, всё-таки попробуем? Если не сейчас, то завтра или послезавтра?
— Тебе не стыдно, не противно? Насколько мне известно, такими делами занимаются одни проститутки.
— Господи, о чём ты говоришь? Мы любим друг друга, поэтому нам всё разрешено. Почему я должна стыдиться родного человека? Для того, чтобы тебе было приятно, чтобы ты получил наслаждение, я готова на всё, на любую позу, на любой сексуальный способ! Главное, твоё желание. Мне кажется, что когда я стану целовать твоего «хулигана», то тоже получу наслаждение. Милый, дорогой, прошу: давай попробуем, а? Мне очень хочется…
Восторженные признания Любаши, её самоотверженность поколебали мое отрицательное отношение к предлагаемому «извращению». Она права, мы с ней — единое целое, по недоразумению долгое время, живущее вдали друг от друга. Мне не стыдиться нужно — соглашаться и радоваться.
Да и чего ей стыдиться? Ну, поцелует, ну, приласкает — что в этом преступного? Почему я должен запрещать ей это? Почему-то я уверен в том, что Любе не будет противно ласкать губами и языком место, которое не терпит наглядности.
Вдруг подруга Любаши права, и «нестандартная» ласка нам понравится?
— Если выберемся из тайги целыми и невредимыми, возможно, я соглашусь…
— Спасибо, милый!
— А теперь давай поспим…
Утомлённые любовной схваткой, мы сразу же уснули. Я не снимал руки с «бермудского» треугольника, Любаша по-прежнему сжимала «наказанного хулигана». Она даже во сне не могла расстаться с ним, время от времени сжимала, теребила, будто надеялась возвратить «инструменту» желание и силу…
Инструктаж успешно закончен…
Что же касается беседы с главным инженером леспромхоза, та особого внимания она не заслуживает. Вечно хмельной мужик долго и нудно лопотал о подстерегающих меня жуликах, об осторожности при подписывании бумаг, о надежной погрузке станков.
Исходящий из его рта алкогольный перегар глушил все наставления. Я послушно кивал, мечтая о той минуте, когда покину кабинет…
И вот — дорога.
Несмотря на любовное томление, охватившее меня предыдущей ночью, несмотря на откровенные ласки, которыми одарила меня любимая, инструкции Любаши не прошли мимо сознания. Особенно одна, по моему мнению — самая главная — стараться покупать не в магазинах, а на рынках, у частников. Когда еще фальшивые деньги, уплаченные им, доползут до банков, через сколько рук они пройдут! В магазинах же — все происходит быстрей, и, следовательно, опасней. Но много ли реализуешь денег на рынках?
В сельских магазинчиках не то, что было прежде — изобилие, Мы останавливались возле каждого, даже сворачивали в сторону от трассы. Водители не возражали — каждый из них получил соответствующие поручения от жены — что и сколько купить, на что истратить командировочные.
А уж рынков — больших и малых — я старался не объезжал.
— И что ты нашел хорошего на этой барахолке? — недоумевал один из водителей, пожилой мужик с хитрыми раскосым глазами и окладистой бородкой. — Наш рынок не в пример богаче, а цены на нем — пониже. Купил вон бабе полушалок, отвалил почти кусок, на поселковом рынке полушалки получше стольник на выбор… Ежели денег девать некуда — мне отдай, потрачу за милую душу…