Красуля

На этот раз громкоговорящая система не включена, имя абонента не упомянуто.

Купцов грмпповал, лежал дома. Неужели прослушивается и домашний телефон? Вряд ли, слишком большую должность занимает подполковник, а обстановка такая, что приходится рисковать. Колебания длились не больше пяти минут, победило благоразумение.

— Как чувствуешь себя, дружок? Температуру меряешь? Лекарства принимаешь?

— Нормально чувуствую, — прокашлявшись, просипел больной.

— Встретиться не хочешь?

Очередной приступ кашля.

— Очень хочу. Приезжай. Буду рад.

— Навестить твою квартиру не получится. Мало ли что могут подумать окружающие и сослуживцы? Если здоровье тебе позволяет, через полчаса ожидаю рядом с домом.

Наверно, умирай пожилой влюбленный — на четвереньках пополз бы к ножкам обольстительницы!

В коннату вошли Петенька и Хвост.

— После завтрака полезна прогулка по свежему воздуху, — менторским тоном оповестила собравшихся Красуля. — Петенька, подгони тачку. Как всегла, ты — за рулем, рядом Хвост. Мы с муженьком — на заднем сидении. Одно условие — не подглядывать, не поворачиваться!… Пойдем, Мишенька, переоденемся — не в халатах же гулять по городу?

Переодевание много времени не заняло, через четверть часа «молодожены» в сопровождении шестерок ехали к назначенному месту. Головка Надежды Савельевны лежала на плече «супруга», дрожащая ручка оглаживала его колено. Хвост не оборачивался, скучающе изучал давно ему известные уицы и переулки. Петенька попрежнему лихачил.

Не успел белый «мерс» припарковаться к тротуару неподалеку от жилого пятиэтажного дома сталинской постройки, к нему подошел Купцов. Носовой платок прижат к лицу, несмотря на теплую погоду, шея обмотана шерстяным шарфом. Не спрашивая разрешения и не здороваясь, уселся рялом с Красулей. Недоуменно оглядел сидящего по другую сторону от него мускулистого мужчину.

— Не подумай плохого — новый мой компаньон, — промурлыкала женщина. — Ты не забыл о моей просьбе, дружок?

— Нет, не забыл. Но пока ничего обнадеживающего сказать не могу…

— Спасибо, за то, что помнишь. А теперь — забудь. Тогдашнего разговора между нами не было. Зато выполни еще одну, взамен прежней…

— Я уже говорил — сделаю все, что в моих силах! — с некоторым надрывом просипел подполковник.

— Спасибо, еще раз спасибо, дорогой. Какая просьба? Меньше моего мизинца. Устрой так, чтобы завтра утром на Дмитровском шоссе не было ни патрульных, ни местных ментов… На каком километре? Забыл, дружочек, — укоризненно покачала Красуля головкой, одновременно послала любовнику воздушный поцелуй. — В прошлом месяце мы с тобой проезжали мимо и устроили на полянке легкий перекус… Вспомнил?… Хочешь сказать, мало времени для выполнения моей просьбы? Так это — твои проблемы, мужские. Хочешь пообщаться со мной — сделаешь.

Емкое словечко «пообщаться» выдано почти по буквам. Федоров насторожился. Ревность выпустила скользкие щупальцы с острыми коготками и принялась царапать едва зародившееся в сознании чувства «первопроходца». По возврашению он не выдержал.

— С кем говорила?

Красуля поколебалась, но все же ответила.

— С ментом. Но об этом тебе лучше не знать.

— Почему?

— Есть причины… Не ревнуй, милый, — рассмеялась Надежда Савельевна, увидев вытянутую физиономию компаньона. — Ничего мент у меня не получит. И не только он — все мужчины, кроме тебя. Нет их, понимаешь, выпали в осадок, растворились в других бабах, провалились в преисподнюю… Один только ты — мой повелитель.

Красуля говорила долго и горячо и сама все больше и больше возбуждалась. Лицо пылает румянцем, на шее и верхней части груди расцвели красные пятна, в глаза будто капнули масло.

— Мент, с которым говорила, — нужный человек. Не мужчина — типичная баба, но много знает из того, что варится на кухне в уголовке… А ты — настоящий мужик, сильный, могучий, гордый… Хочу стать былинкой у твоих ног, лозой, обвивающей твой стан… И днем. и ночью…

Кто знает, чем закончился бы завтрак — скорей всего дамочка перетащила бы недавно обретенного любовника на диван. Помешало появление Петеньки и Хвоста. * * *

— Я хочу, чтобы от моего мужчины не существовало секретов, — пришла в себя Красуля. — Поэтому познакомься — мои ближайшие советники и помощники. А это, — положила по-хозяйски ладошку на плечо Михаилу, — считайте, мой супруг.

Федоров ограничился легким кивком в сторону «советников». Они ответили тем же. Знакомство состоялось. Хвост воспользвался тем, что хозяйка отвела взгляд в сторону окна — подмигнул отставнику. Дескать, молоток офицерик, не выдал, не трекнул про ночную встречу. Петенька даже не улыбнулся. Видимо, водителя-слугу больно задело слишком быстрое сближение офицера и Красули.

Подчеркивая отстраненность от мафиозных делишек собравшихся, Михаил пересел на диван. Надежда Савельевна недовольно поморщилась — она ожидала другой реакции, но настаивать, выражать недовольство не стала. Ссора с человеком, сделавшимся ее любовником меньше суток тому назад, могла разрушить с такии трудом созданную «семью».

— Завтра утром предстоит разборка с Жетоном. На знакомой вам поляне под Дмитровом. Самого Жетона мочить нельзя — прежде чем пустим его под молотки, он должен назвать место, где прячет Вику. Хвост, что предложишь?

Хвост, низкого роста, раздавшийся в ширину, с узким лбом дегенерата и вечно мокрыми губами, нерешительно поглядел в лицо хозяйки. Будто определял нужно ли говорить откровенно или предварительно узнать, что от него хочет Красуля?

— Говори, говори, — подбодрила она его. — Сегодня я добрая.

Похоже, заверения в «доброте» не очень-то воодушевили приближенного. Хвост, так же, как и Петенька, отлично изучил «необ»езженный" норов хозяйки, непредсказуемость ее поведения. В любой момент доброта может смениться приступом злости, воркующий голосок, напоминающий перезвон малиновых колокольчиков — скрежетом металла.

Поэтому он несколько минут помолчал. Выискивал наиболее безболезненную форму «доклада».

— Думается, много пехотинцев брать с собой нет необходимости. Два десятка, если ты разрешишь, вполне достаточно. Захватим гранатомет, все — с автоматами, три тачки… Окончательное решение за тобой… Мы с Петькой — шестерки, как скажешь, так и сделаем. Банкуй.

Благожелательный кивок «полководца» показал: мнение Хвоста принято во внимание.

— А ты, что побазаришь, Петенька?

Рыжеволосый — более раскован, не стал просить взглядом разрешения говорить откровенно. Если Хвост — редкий гость у хозяйки, то слуга и телохранитель всегда рядом. Отсюда — почти родственные отношения, исключающие любые недоразумения.

Пригладил растрепанную прическу.

— Одна поедешь или с… фрайером? — мотнул головой в сторону Федорова.

— С ним, — твердо проговорила Красуля. — Только не фрайер он — мой муж. Не хочешь иметь неприятности — больше так не называй. Понятно или повторить?

Петенька будто уменьшился в росте, метнул на хозяйку испуганный взгляд. Как беззащитный петушок на пикирующего с неба ястреба. Федоров про себя усмехнулся. Вот это дисциплинка, вот это вышколила мать-командирша своих «солдатушек».

— Ясно… Не три машины — четыре. Три с пехотинцами пойдут передом, окружат поляну. Затаятся. Ты с… мужем, — слово «муж» выдавлено с трудом, — приедешь со мной для базара. Поглядим, что припас Жетон, кто с ним?

— Как думаешь, не замочит он нас, прежде чем появятся мои пехотинцы? Сам знаешь, с кем придется иметь дело.

— Так наши заранее приедут, — удивился Петенька непонятливости хозяйки. — Да и я буду рядом… И Хвост…

Красуля прошлась по столовой, от буфета с вычурными столбиками до горки, уставленной хрусталем, и обратно. Задумчиво поглядывала на любовника, кусала припухшие губки. Будто примеривала Федорова на роль защитника, решала брать его с собой или лучше оставить дома.

— Порешили… Ты говорил, среди жетоновских шестерок имеешь кореша. Так?

— Имею, — нехотя подтвердил Петенька, снова бросая на «мужа» хозяйки опасливый взгляд.