Страница 24 из 72
Ответить себе Лаврова не успела. К ним подошла девушка в черном брючном костюме-униформе, заговорила со Скотниковыми о предстоящем ежегодном бале.
Анна тем временем огляделась. Нынешняя обстановка разительно отличалась от вчерашней. Небольшой оркестр исполнял джазовую композицию. Тихая, умиротворяющая музыка. Возле стены несколько составленных рядом столов, накрытых белыми скатертями. Там наблюдалось некое скопление народа.
— А вы чай не пили еще? — обернулась к ней девушка.
— Нет, а что, можно?
— Нужно! — улыбнулась та. — Вы же с работы, госпожа Лаврова? Устали наверняка. Непременно выпейте чашку чая или кофе. Мы работаем допоздна, нужно подкрепиться. Там и бутерброды, и пирожные. Это все за счет фирмы!
Лавровой была подарена еще одна улыбка. А что? Действительно, за весь день маковой росинки не было…
Аня подошла к столу. Ей тут же уступили место. Кто-то налил ей кофе, кто-то передал блюдо с бутербродами. Ее узнавали, здоровались, поздравляли с принятием верного решения. После чашки крепкого кофе настроение заметно улучшилось, словно она выпила бокал шампанского.
Просто я весь день ничего не ела, да и нервы ни к черту. То плакать хочется, то смеяться…
К ней спешили Скотниковы.
— Пойдем, Анюта, скоро начало, — подхватил ее под руку Анатолий. — Кстати, в среду — бал! Готовь вечернее платье!
— Я же улетаю в Прагу, ты забыл?
— О, как жаль! Ну ладно, праздники еще будут! Летом непременно будет что-нибудь выездное… Куда-нибудь… на Средиземное море.
Аня недоверчиво хмыкнула.
— Смейся, смейся! Сама убедишься!
Семинар госпожи Третьяковой проходил в небольшом уютном зале.
Знакомый компьютерный голос поздоровался с залом, зал поднялся, скандируя свое «хей, хей, хей…».
Скотниковы выкладывались по полной программе. Аня едва шевелила губами. Заставить себя выкрикивать этот идиотский клич было выше ее сил.
На сцену стремительно вышла невысокого роста худенькая женщина лет двадцати шести. Она сияла оживленным лицом, лучилась огромными зелеными глазищами, кому-то весело подмигнула, кого-то приветствовала взмахом руки.
— Вот она, Ольга Третьякова, — благоговейно выдохнул Скотников.
— Как я рада видеть вас! — чуть хрипловатым, очень сексуальным голосом проговорила Ольга. — Как я соскучилась! Ну-с, с чего начнем?
— С подъема флага! — откликнулся зал.
Вдоль металлического шеста, стоявшего в глубине сцены, поползло вверх белое полотнище. На нем был изображен аист, держащий в зубах тощую лягушку. Другая, толстая особь сидела рядом, с удовольствием поглядывая на гибель подружки.
— Флаг поднят! Наш девиз?
— Мы ни-ког-да не сду-ва-ем-ся! — скандировал зал.
— Правильно! Садитесь!
Взрослые дяди и тети послушно сели.
— Ты поняла? Толстую, надутую лягушку аисту не съесть, а тощую — запросто. Поэтому и девиз такой: не сдуваться! — указывая глазами на флаг, принялся объяснять Скотников.
Аня покосилась на друга. Он был абсолютно серьезен. Точно, чокнутый!
— Учитывая, что мы не виделись две недели, сегодняшний семинар будет посвящен исключительно приятным вещам! Долой учебу, да здравствуют праздники! — провозгласила Третьякова.
Зал оживленно загудел.
— Итак, мы две недели не поздравляли своих партнеров с днем рождения! Это недопустимая оплошность! Но мы немедленно исправим ее! Господа Мельников, Каюмова, Нестерчук… — Оглашение списка заняло минуты две. — Именинники — на сцену!
Там уже стояли брючные девушки-статистки, каждая держала нарядный букет.
Где-то на тысячу рублей каждый, прикинула Аня. Из зала навстречу букетам неслись именинники.
— Видишь, — толкнул Анну Скотников. — У нас всегда так. Каждого поздравляют! Сейчас подарки будут разыгрывать.
И они разыгрывали подарки. Огромные плюшевые звери — обезьяны, мишки, бегемоты — обретали своих хозяев. Каждому Ольга сказала что-то особенное, личное. Анна видела, как расцветали улыбками лица, каким обожающим взглядом провожали ее награжденные.
Она излучала какую-то особую ауру. От одного ее присутствия зал наполнялся радостной, даже эйфорической энергией.
Да ведь и я хочу смотреть на нее не отрываясь, поймала себя Аня на несвойственных ощущениях. Поскольку вообще-то была человеком ироничным, и в прошлой жизни всегда следовала заповеди «не сотвори себе кумира». Но что-то менялось в ней самой, Ане Лавровой… Она чувствовала это на уровне подкорки, но не могла сформулировать, что же именно с ней происходит.
— А сейчас на сцену приглашаются…
В перечне фамилий она услышала и свою. Скотни-ковы, которых тоже пригласили, подхватили Анну под руки. Так они и вышли втроем, как какая-нибудь шведская семья.
Третьякова расспрашивала новых членов «Триады», как они попали в бизнес. Несмотря на то что пополнение рядов произошло буквально накануне, она легко ориентировалась среди незнакомых еще людей, ни разу не сбившись и не перепутав фамилий.
— Вот вы, госпожа Лаврова, вы знали о предстоящем взносе в три тысячи долларов?
— Нет.
— А как давно вы знакомы с господином Скотни-ковым?
— Со школьных времен.
— И он не сказал вам ни слова?
— Нет. Просто взял за руку и привел сюда.
— И вы пошли?
Аня пожала плечами.
— Мы с Толей очень давно дружим. Я ему верю.
— А если бы вас позвал кто-то малознакомый?
— Разумеется, я не согласилась бы идти вслепую.
— Вот, господа! Записывайте! Просто взял за руку и привел! Именно так и нужно поступать с друзьями! А скажите, госпожа Лаврова, пригласители ночевали с вами?
— Да… — совершенно растерялась Анна. Это-то откуда известно?
— Браво! Скотниковы выполнили все инструкции: никакой лишней информации, «вести» друга до конца, до внесения всей суммы! Ночевать с ним!
— Зачем? — спросил кто-то из новеньких.
— Как зачем? Госпожа Лаврова, скажем, вернувшись домой, засомневалась бы в правильности выбранного пути и бросилась звонить знакомым. А те стали бы ее отговаривать. Людям трудно перенести чужое счастье, трудно поверить, что кто-то другой, а не он сам нашел выгодный бизнес. Наслушавшись «вредных советов», госпожа Лаврова отказалась бы от принятого уже верного решения. И мы бы ее потеряли! А так она с нами! Ура!!
Зал разразился рукоплесканиями.
Все же это паскудство. Я думала, им до дому не добраться, а они специально?..
Аня взглянула на Анатолия. Тот ответил ей взглядом влюбленного юноши. Дурдом…
— Браво господам Скотниковым! — продолжила Третьякова. — Госпожа Лаврова, вы понимаете, какой шанс подарили вам друзья? — Ольга так легко говорила, так дружелюбно смотрела на Лаврову, что у той опять, что называется, отъехала крыша.
— Честно говоря, пока не очень, — ответило обезглавленное тело.
Неодобрительный шум потек в зале.
— Тише, господа! — Третьякова успокоила паству взмахом руки. — Всему свой черед! Я уверена, что через неделю, когда госпожа Лаврова получит свой первый конверт, она все поймет!
В зале зазвучала музыка.
— Ну, хватит о делах! А сейчас конкурс! Приглашенные должны хвалить своих пригласителей. Победитель получит приз. Повторяться нельзя! Ну, вперед!
— Умный,
— Предприимчивый,
— Надежный,
— Впередсмотрящий,
— Быстроходящий…
Зал хохотал, аплодировал, конкурсанты упражнялись в остроумии. Звучала музыка.
Атмосфера всеобщего веселья захватила и Анну, напомнив школьные капустники. В финале оказались двое — она и некий толстяк. Следующий конкурс был танцевальным. Анна всегда танцевала прекрасно. Это был ее конкурс! Под непрерывно меняющуюся мелодию она исполняла то цыганочку, то фламенко, то нечто современное. Зал рукоплескал ей, слышались восторженные крики «браво». От столь активной поддержки зрителей настроение все улучшалось. Третьякова явно любовалась ею, и Анна чувствовала, что хочет нравиться этой женщине. Толстяк был скован и явно комплексовал на фоне столь пластичной соперницы. Тем не менее приз достался именно ему. Ольга подмигнула Лавровой и вручила ее конкуренту фотоаппарат.