Брачные игры каннибалов

– Кошмар.

– Да. Предстоит более серьезная операция, чем я думала. Сможете поассистировать?

И вот в течение следующего часа я выполнял все указания Хилари – подержите это, зажмите пальцем здесь, тяните, а теперь запихивайте все обратно. Когда Сильвия пришла с работы, она ничуть не удивилась и не испугалась, увидев, что ее обеденный стол превратился в операционный стол для собаки, хоть и отмывала его потом с особым усердием. Именно тогда я понял, что мы наконец перестали мыслить, как континентальные жители, и стали такими же, как остальные люди на острове, в жизни которых может произойти что угодно – и, как правило, происходит.

Через несколько часов я с изумлением увидел, что Мамка бегает по двору и виляет хвостиком. Ей только что в прямом смысле удалили все внутренности, но она вела себя так, будто это самый обычный день в ее собачьей жизни на Тараве. Была ли она природной аномалией или же, наоборот, истинным детищем природы, которой позволили идти своим путем, без вмешательства заводчиков? Собаки Таравы действительно становились замечательными животными, стоило начать их кормить и дрессировать. Я готов был поспорить, что в отношении силы и ума собака с острова дала бы сто очков вперед любому породистому псу с цивилизованного Запада.

Итак, благодаря Хилари и британским налогоплательщикам мы навсегда ограничили число собак, считающих наш дом своим, или, по крайней мере, так мне казалось. Поэтому, когда однажды мы проснулись от пронзительного щенячьего «гав-гав» за окном, я решил, что хватит с меня благотворительности. Я встал, вышел на улицу, отнес щенка на риф и бросил в его сторону пару камней, приказывая ему убираться. Через двадцать минут он вернулся. Гав-гав! Это продолжалось в течение трех бессонных ночей, пока наконец мое терпение не иссякло. Тогда я выбежал из дома, схватил мальца за шкирку и отнес на риф, где уже готов был сломать ему шею и выбросить в море, все равно на Тараве он был обречен, но. Я не смог. Он так смотрел на меня своими грустными щенячьими глазами. На следующий день я отыскал суку похожего окраса и положил щенка рядом с его новой матерью. Больше я его не видел.

Глава 15

В которой Автор описывает поведение Государственных Чиновников Кирибати (пьяный дебош), Особую Систему Управления («кокосовый сталинизм»), Качество Государственных Служб (при Сталине, по крайней мере, кто-то хоть что-то делал), за чем следует рассказ о Песенно-Танцевальном Конкурсе между министерствами, на время которого, то есть на два месяца, работа всех государственных учреждений прекращается (впрочем, никто этого не замечает), и вспоминает, как потрясла всех победа Министерства Жилищного Хозяйства, бесстыдно включившего в свое выступление элементы полинезийских танцев, отчего их соперникам осталось лишь злобно плеваться.

В любой другой стране мира правительство обычно занимается обороной государства, образованием молодежи, печатанием денег и выдачей пенсий. Безусловно, бывали случаи, когда правительства преследовали более бесчестные цели, к примеру мировое господство, хотя бы в художественной гимнастике, но обычно… ну ладно, не обычно, а часто… хотя нет, скорее иногда… впрочем, какая разница! Скажем так: как правило, правительство все же направляет свои силы на госбезопасность и улучшение качества жизни своих граждан.

На Кирибати все иначе. В этой стране нет армии, потому что ай-кирибати не без оснований полагают, что никому в здравом уме не взбредет в голову их завоевывать. Даже сами ай-кирибати не в восторге от своей страны. Им, конечно, хочется жить там, где они живут, но они наверняка предпочли бы, чтобы ими правили британцы. Поскольку валютой Кирибати является австралийский доллар, деньги печатать не нужно. Был один раз, когда в Канберре обеспокоились, что решение президента Тито удвоить зарплаты правительственных работников приведет к инфляции в Австралии. Но потом австралийцы вспомнили, что речь идет о Кирибати – стране, чье население легко уместится на трибунах сиднейского стадиона. К тому же даже удвоенная зарплата самого высокооплачиваемого служащего на Кирибати составляла меньше десяти тысяч долларов в год, что вряд ли могло спровоцировать инфляцию в Австралии. К тому же на Кирибати, как мы вскоре заметили, попросту не на что тратить деньги.

Что касается образования, правительство Кирибати почти не занимается этим вопросом. На Тараве есть одна государственная школа – средняя школа короля Георга V. В ней учатся дети госслужащих. Половина ай-матангов, живущих на острове, в тот или иной момент принимали участие в так называемой разработке программы для школы короля Георга. Так называемая разработка длилась несколько лет, в результате чего никаких явных изменений в программу колониальной эпохи так и не внесли. Однако оплата труда консультантов слопала почти весь образовательный бюджет Кирибати. Остальные дети на острове ходят в церковные школы. Что до пенсий. Мало кто на Кирибати доживает до пенсионного возраста.

В связи с этим возникает резонный вопрос: чем же, собственно, занято правительство Кирибати? Насколько я понял из своих наблюдений, довольно много времени высшие чины проводили за пьянками и драками. Ни один семинар по глобальному потеплению не считался по-настоящему удавшимся, если ассистент секретаря Департамента окружающей среды не засыпал в луже пролитого пива. Ни одно совещание по межминистерскому сотрудничеству в транспортных вопросах не завершалось без пьяной драки между начальником Службы соцобеспечения и замсекретарем Транспортного министерства. И ни один прием в честь редкого заезжего дипломата не считался успешным, если в конце утонченные дипломаты в приступе алкобуйства не разбивали стулья друг другу об головы. Причем чем выше дипломатический статус гостя, тем больше буйства. К примеру, вице-президент решил почтить японского посла, сперва заглотив с десяток банок пива, а затем расквасив нос своей жене кулаком перед ошеломленными представителями японской делегации.

Глядя на такое, можно было бы подумать, что правительство Кирибати практикует наплевательский подход к управлению, однако это не так. Напротив, правительство Кирибати выбрало образцом для подражания Северную Корею и практикует режим, который я нарек «кокосовым сталинизмом». Оно контролирует все. И не делает ничего.

На дальних островах это ничегонеделание не вредило никому. Жизнь на грани выживания едва ли станет легче, если еще и правительство начнет диктовать свои условия. Но на Тараве безразличие и бездействие властей портили кровь по всей программе. Государству принадлежали пищевые кооперативы, специализирующиеся на рыбных консервах, – то, что нужно для людей, которых и так уже тошнит от рыбы. Оно контролировало инфраструктуру, и в результате электричество отключали почти каждые два часа. Государственная авиакомпания «Эйр Кирибати» представляла собой оживший кошмар. То же можно было сказать про государственное судоходство.

Правительству также принадлежит единственная больница, но слово «больница» можно применить к этому заведению лишь с большой натяжкой. Она представляет собой комплекс мрачных одноэтажных зданий, где по палатам бродят бездомные собаки, а несчастные пациенты облеплены мухами, потому что никому не пришло в голову установить на окна москитные сетки – хотя их легко можно купить в хозяйственном магазине острова. В приемной «Скорой помощи» нет даже раковины, ее стены и пол заляпаны кровью тысяч пациентов. Сжигатель отходов не работает уже несколько лет, в результате чего биологический мусор разбросан по всему острову. Рентгеновский аппарат простаивает без дела, потому что никому не пришло в голову заказать пленку. Нет здесь и общего наркоза, поэтому все операции проводятся под местным, и при мысли об этом у меня волосы на голове шевелятся. Одним словом, больница Таравы – это место, куда приходят умирать.

Ай-кирибати об этом знали. Именно поэтому никто никогда туда не обращался, за исключением случаев, когда человек действительно уже был готов к встрече с Создателем. В промежутке ай-кирибати лечились местными травами, якобы обладающими медицинскими свойствами, массажами и магией. И лишь когда опухоль превращалась в шишку, а рана переходила в гангрену или же нож из сердца вынуть самому никак не получалось, пациента доставляли в больницу, а там, естественно, было уже слишком поздно. Конечно, вряд ли все шесть врачей на Тараве были некомпетентными, но если честно, мне было как-то стремно обращаться к людям, получившим медицинское образование в Бирме, Нигерии и Папуа – Новой Гвинее. ООН поступает очень умно, посылая в Тихоокеанский регион врачей из стран Африки и Азии с самой отсталой медициной. В отместку доктора из тех тихоокеанских стран, где медицина находится в особенно убогом состоянии, отправляются в африканские и азиатские больницы. Наверняка этому есть логическое обоснование, только вот мой разум не способен его ухватить. Но я отвлекся от темы. Главная проблема, с которой сталкивались врачи на Тараве, крылась в том, что на острове отсутствовали диагностическое оборудование, лекарства и чистые помещения, поэтому выполнять работу врачам было невозможно. Сильвия два года пыталась добиться того, чтобы больница приняла подаренноеоборудование – бесплатное, не стоившее ни копейки, щедрый дар американского народа. Но у нее так ничего и не получилось, потому что секретарь Министерства здравоохранения (тоже, кстати, врач) так и не удосужился поставить свою подпись на пунктирной линии. Это был занятой человек. Он постоянно ездил по всему миру и посещал конференции, организованные ООН, ВОЗ и прочими группами, считающими, что лучший способ помочь странам третьего мира – собрать кучку людей, которые действительно обладают какой-то властью в этих странах, и поселить их в шикарном отеле в Женеве, где те смогут сделать. что конкретно они смогут сделать? В программе таких мероприятий первым пунктом обычно идет «налаживание контактов».