Темный Лорд

- Вы чего? Прямо на ходу в реку упали? - не сдержал улыбки Гаррон.

- Не, - на удивление благодушно отозвался пацан. - Просто мне приспичило с утра порыбачить, а это злобное чудовище решило помочь. Знаешь, как он глушит рыбу? Разбегается по склону, а потом всем телом падает в воду!

Караванщики нестройно рассмеялись, сообразив, что наглая скотина наверняка просто позабыла предупредить хозяина о своем "вспоможении" и плюхнулась в реку в опасной близости, окатив мальчишку с головы до ног, а то и притопив немного.

- Не страшно рядом с таким зверем-то? - настороженно покосился Ирбис.

Белик загадочно улыбнулся.

- Нет. Карраш у нас - существо стадное, а потому будет подчиняться тому, кого считает вожаком. И, разумеется, кто может это наглядно подтвердить. У него так в семье заведено.

- А ты при чем? - удивился Молот.

- Конечно же, я сильнее и уже не раз это доказал! - с важным видом надулся мальчишка.

Весельчак сдержанно хохотнул.

- Хочешь сказать, он с тобой борется?

- А то!

- И каковы результаты?

- Ну-у-у... - задумчиво протянул Белик, почесав макушку, а затем вопросительно покосился на норовистого друга. - Как считаешь? Я пока соответствую?

Карраш согласно хрюкнул и, хитро прищурившись, шумно отряхнулся. Да так энергично, что потерявшего бдительность мальчишку мигом сдуло со спины.

- Вот наглец! - проворчал он, ловко приземлившись точно на ноги, и погрозил кулаком. - Погоди у меня! Вернемся домой, и Траш за тебя возьмется сама, а у нее разговор короткий: напакостил - получай по морде!

Гаррканец скорчил жутковатую гримасу и, нимало не расстроившись, помчался прочь, поближе к небольшой протоке, рядом с которой устроились на отдых люди, куда влетел на полном ходу, погрузившись по самое брюхо, и принялся жадно заглатывать холодную воду. Хоть лето и было в разгаре, однако близость гор уже сказывалась: вода в ключе была ледяная.

- Смотри, запаришь, - предостерег Аркан, но Белик только пренебрежительно фыркнул.

- Не. Он у меня холода не боится. Огонь только не любит, а все остальное - пожалуйста.

- И как ты с ним ладишь?

- Просто. Он меня не злит, а я не заставляю делать то, что ему не нравится.

- А как же яд? - полюбопытствовал Весельчак. - Вдруг поранит?

Белик на мгновение задумался, но потом легкомысленно тряхнул головой.

- Нет. Он очень осторожный. К тому же, яд не всегда выделяется, а только когда он сильно злится. Когти Карраш всегда прячет, да и зубы зря не распускает. Он у меня умница!

Караванщики переглянулись, похмыкали, но, кажется, не очень поверили.

- Малы-ы-ш, подойди-ка сюда! - вдруг позвал пацан, и гаррканец немедленно примчался обратно. - Покажи дядям зубки. Да не эти, чудо мое! Все покажи, а то они сомневаются в том, что ты у нас особенный.

Карраш оскорблено всхрапнул и демонстративно разинул пасть, разом уподобившись диковинному питону, готовящемуся заглотить свою добычу, и заодно продемонстрировав собравшимся красное жерло широкой глотки. А там, за первым рядом совершенно обычных зубов, свойственных всем нормальным травоядным, вдруг стремительно стал выдвигаться из десен второй - с острыми, хищно загнутыми внутрь, неимоверно длинными и поистине жуткими кинжалами, от одного вида которых хотелось осенить себя охранным знаком.

- Страсти какие! - передернул плечами герр Хатор и поспешно отступил на шаг.

- Я же говорил, что он - сущий демон, - заметил седовласый, бесстрашно похлопав гаррканца по широкой спине.

- Да. Но я не думал, что это на самом деле окажется так!

- Теперь убедился?

- Да уж, - пробормотал купец, мудро отходя в сторонку. - Лучше бы не знать, теперь того и гляди в кошмарах сниться станет.

Карраш польщено заурчал, явно прекрасно поняв, о чем идет речь, но Белик не позволил ему закрыть рот, а, подхватив с земли длинную палку, вдруг ловко надавил на передний клык, с кончика которого медленно соскользнула крохотная желтая капелька.

- О! Глядите-ка! - пацан торжествующе сунул задымившуюся деревяшку прямо под нос беспокойно гомонящим людям, и те дружно шарахнулись в стороны. Палка, тем временем, потемнела, почернела, почти обуглилась, а затем с хрустом переломилась на две части. Как раз там, где ее коснулась ядовитая слюна.

Гаррканец, удовлетворившись произведенным эффектом, гулко сомкнул пасть и лихо смахнул длинным языком упавшую капельку, чтобы никого случайно не задело, но затем все-таки не удержался: хитро сверкнул глазами и, кровожадно оскалившись, вдруг ринулся прямо на молодого хозяина. К полному ужасу караванщиков и снисходительной усмешке Стража, который давно привык к странной манере общения своих подопечных.

Белик от нападок своего зверя ловко увернулся, а затем проворно запрыгал по поляне, старательно делая вид, что напуган и сейчас вот-вот упадет прямо под копыта. Карраш добросовестно рычал, сердито фыркал и гонялся следом (не слишком, впрочем, активно), звучно щелкал зубами и топтал сочную траву, распугивая мелкую и крупную живность. Но стоило мальчишке действительно споткнуться о какую-то корягу, мигом подхватил его под локоть, юркнул мордой под мышку и не позволил упасть. Лишь тогда несведущие люди сообразили, что молодежь просто дурачится, и никакой опасности ни для кого нет: гаррканец ступал очень осторожно, убрав острые когти в копыта, а ядовитые зубы припрятал подальше, чтобы даже случайно никого не поранить.

Таррэн странно покосился на его мощные челюсти и некстати подумал, что совсем недавно они вполне могли откусить ему пальцы. А если не откусить, то хотя бы оцарапать. До крови. Как раз хватило бы, чтобы избавить от мук этой жизни любого дурака, вздумавшего сцепиться с говорливым пацаном. Хорошо, мальчишка вовремя остановил и увел раздраженного скакуна подальше. Потому что одного легкого прикосновения его клыков вполне хватило бы, чтобы получить смертельную дозу яда даже для эльфа, при этом навсегда забыть о доме, Походе, Стражах, Амулете и всем остальном. Даже о том, что очень скоро подойдет время для второго совершеннолетия, а у него до сих пор нет подходящей пары.

Эльф подавил тяжелый вздох и мельком взглянул на играющего с гаррканцем мальчишку, который несколько дней назад так точно описал печальное будущее его расы. Как ни грустно сознавать, но Белик был прав: бессмертные (сколь бы дико это не звучало) действительно медленно вымирали. Потому что из-за собственной гордыни утратили то главное, что могло дать им шанс уцелеть рядом с быстро разрастающимся человечеством - сами, своими руками погубили бесценную молодежь, что так бездумно ринулась на чужие мечи и копья в Эпоху Расовых Войн. Кого еще, кроме глупых мальчишек и наивных девчонок, могла соблазнить мысль о мировом господстве? Кому, как не им, было вбивать в головы давно изжившую себя идею собственного превосходства над остальными расами? А они, неразумные, поверили своим вождям и погибли: кто-то со славой, кто-то, наоборот, безвестно... о да, Изиар - проклятый Владыка эльфов - сослужил плохую службу своим потомкам. Из-за него почти перестали рождаться новые эльфы, из-за него погибали знания многих эпох, пропадала бесценная мудрость многих поколений. Просто потому, что ее некому оказалось передавать.

Конечно, были и радостные вести: наступил долгожданный мир, в Темном Лесу вскоре вновь зазвучали звонкие голоса молодых Перворожденных. Когда-то и его собственный голос звучал там тоже. Но юных эльфов все равно было слишком мало. И слишком рано их учили презирать остальные расы, чтобы незрелые умы могли вычленить из огромной кучи пафосного мусора, что так щедро лили на них Хранители Знаний, рациональное зерно.

Да, Белик прав во всем. В том, что бессмертные давно утратили свои позиции. В том, что давно переступили ту черту, которую переступать не стоило. В том, что, отчаявшись, обратились даже к людям, настойчиво ища возможный путь для спасения своей увядающей расы. К презираемым, зато таким плодовитым людям, которые оказались совершенно беззащитными против воли Владык и магии Хранителей. И этим охотно воспользовались - совершили кровосмешение, страстно надеясь, что чужая, но молодая и свежая кровь позволит вернуть утраченное. Но видно, справедливость все-таки существует на свете, потому что, сделав свое черное дело, надругавшись над сломленной волей обездвиженных и абсолютно беспомощных испытуемых, эльфы не достигли ничего. Вернее, ничего из того, что хотели: выяснив, что их раса вполне совместима со смертными, они, тем не менее, не сумели создать новых Перворожденных, о которых так страстно мечтали. Не смогли. А вместо них получили лишь бледную пародию на себя - бледнокожих полукровок с человеческими чертами лица и эльфийскими ушками, от которых начинало тошнить любого бессмертного. Весь материал немедленно уничтожили, как и весь исходный "материал" - почти два десятка молодых смертных женщин, моливших о пощаде, но так и не дождавшихся ее, и их едва родившихся малышей. Уничтожили в тот же день, как стало известно о результатах эксперимента. Уничтожили цинично. Жестоко. Страшно. Без всякой жалости и милосердия. Их просто стерли, как стирают узоры дождя на мокром окне - равнодушно, с холодным расчетом, бесстрастно констатируя полный провал. А потом забыли о нем, как о неприятном сне. И это было той страшной ошибкой, которая несколько веков назад чуть не стоила Темному Владыке Л'аэртэ трона, а его старшему сыну - Талларену Илле Л'аэртэ, лично занимающемуся важными для народа эльфов экспериментами, самой жизни.