Знамение смерти

Золотой тихо просвистел, с глухим стуком упав в дорожную пыль, отчего немолодой страж чуть вздрогнул и смог, наконец, пошевелиться. А потом еще долго смотрел вслед странной троице, силясь отыскать сбежавшее в пятки сердце.

Надо признать, довольно скоро ему это удалось, однако еще несколько томительных минут он не мог заставить себя подобрать проклятую монету, будто та была не из золота и не превышала необходимую плату в несколько десятков раз, а выглядела злобным выходцем из Нижнего Мира и готовилась вот-вот его сожрать.

Лишь ценой немалых усилий, в конце концов, он переборол нелепые сомнения, нагнулся и подхватил-таки дурацкую деньгу, машинально отирая ее от пыли. Но затем случайно взглянул на чеканку, снова замер, затем издал какой-то невнятный звук, больше похожий на стон, и вдруг обессилено опустился на землю, словно из тела кто-то разом вынул все кости.

Он никогда прежде не видел ничего подобного, потому что деньги в Интарисе всегда выглядели одинаково - с благородным профилем Его Величества на одной из сторон. Так, как повелел еще король Миррд много веков назад. Эльфы чаще всего пользовались изображением своих любимых рун, а гномы и вовсе отделывались размытыми очертаниями Лунных Гор. Но сейчас с новенькой золотой монеты на оторопевшего стража с ухмылкой смотрела здоровенная зверюга, которую лишь с большой натяжкой можно было назвать собакой. Наглая, явно агрессивная и поистине жуткая скотина, способная раздробить своими громадными зубищами даже стальные прутья. Вернее, не совсем собака, а очень даже Пес. Хищный, непокорный, смертельно опасный. Дикий. Одним словом, бестия. Настоящее чудовище.

И оно крепко сжимало в зубах искрящуюся Огнем семилучевую звезду.

- Глава 1 - Зачем ты это сделал? - проворчал юноша, едва славный город Аккмал скрылся из глаз, а вымощенная каменными плитами дорога уступила место хорошо укатанной земляной насыпи.

Рыжеволосый повел широкими плечами и делано зевнул, незаметно посматривая за окрестностями.

- Что именно сделал?

- Отдал им монету Стражей! Их не так много, чтобы разбрасываться на воротах и там, где не следует! Нам было велено не привлекать внимания!

- Гм… - кашлянул ланниец. - Знаешь, у него было такое забавное лицо, что я, если честно, не удержался.

Юноша развернулся в седле так резко, что низко надвинутый капюшон слетел в сторону и нечаянно открыл ласковым солнечным лучам то, что так долго скрывал: роскошную, угольно черную гриву, небрежно собранную на затылке в хвост; безупречно ровную кожу на поразительно красивом лице; тонкие губы - сейчас сжатые в идеально прямую линию; высокий лоб, точеные скулы истинного Перворожденного и слегка раскосые зеленые глаза, в которых на мгновение вспыхнуло нешуточное раздражение.

Если бы здесь присутствовал сторонний наблюдатель, дело вряд ли обошлось бы без изумленного обморока, потому что юный эльф был не просто красив, а ошеломительно, невероятно, фантастически хорош собой. Настолько, что становилось понятным, отчего на нем почти всегда сидел непроницаемый капюшон - зрелище было явно не для неподготовленных умов. И дело даже не в том, что он оказался непростительно юн. Не в том, что Перворожденные НИКОГДА не показывали смертным свой бесценный молодняк и не отпускали его из древних Лесов (как Светлого, так и Темного) раньше первого совершеннолетия, которое, как известно, наступало в сто - сто пятьдесят лет. И даже не в том, что молодой Темный оказался нечеловечески привлекателен. А в том, что ему строго настрого было велено хранить инкогнито и ни в коем случае не позволять себя разглядывать.

Юноша тряхнул роскошной шевелюрой и сердито уставился на безмятежного смертного, посмевшего так рисковать его положением.

- Ва-а-л… - угрожающе протянул он. - Проклятье! Да по этой монете любой дурак сообразит, что ты - Страж! Они же нас запомнили!

- Положим, запомнили только меня, - невозмутимо отозвался Вал и безмятежно засвистел.

- Нет! НАС запомнили! Двух хорошо одетых подростков и их телохранителя! Как считаешь, много народу бродит по Интарису в сопровождении настоящего Стража? Мы же будем, как бельмо на глазу! Если кто-то захочет проследить наш путь из Аккмала…

- Тир, перестань, - робко вмешалась молчавшая дотоле девушка, и пустынная дорога замерла в сладком восторге, когда ее хрустальный голосок волшебной песней разнесся по окрестностям. Казалось, даже неумолчный птичий гомон среди ветвей заметно поутих, чтобы вдоволь насладиться мелодичным звучанием этого голоса, а зеленые верхушки многочисленных сосен почтительно склонились. - Вал, мальчики… пожалуйста, не ссорьтесь!

Эльф нервно шевельнул кончиками длинных ушей и мрачно покосился на Стража. Торк! Да что такое?! Сколько лет живет, столько не может удержаться от соблазна утереть кому-нибудь нос! Натура у него, видите ли, не может без пакостей! Если хоть одну не сделал, считай, зря прожил день! Дома еще куда ни шло - там хватало умельцев дать ему по рогам, если зарвется, а как на свободу вырвался… иррадэ! Не надо было настаивать на кандидатуре этого рыжего задиры! Хоть и весело с ним, но ТАК нельзя, потому что рядом находилась та, чьей жизнью они не имели права рисковать!

У Тира непроизвольно сжались кулаки.

- Хватит! Перестань! - построжал голос девушки, и эльф неохотно повернулся: она смотрела требовательно и не по-детски серьезно, хотя сама едва перешагнула порог шестнадцатилетия. Маленькая, хрупкая с виду и очень уязвимая, Мелисса умела настоять на своем. Всегда знала, как остановить начинающуюся ссору, потому что в ее бездонных синих глазах была странная, необъяснимая, но бесспорная сила. Внутреннее очарование, если угодно. Удивительная притягательность. Какая-то поразительная властность и даже величие, заставляющие покорно склонять даже самые буйные головы и терпеливо ждать, когда она соизволит милостиво кивнуть.

Вот и сейчас Тир, тяжело покосившись на Стража, обреченно вздохнул:

- Если нас кто-то узнает, тебя сотрут в порошок.

- Да не переживай ты, - сжалился, наконец, Вал над рассерженным спутником. - Я еще с ночи по остальным воротам прошелся и на каждых оставил по такой же монете. А вместо вас парочку бродяг нанял, чтобы сыграли эту роль. Даже по амулетику на них надел, чтобы выглядели похожими. Так что теперь, если мы все-таки засветились, ни одна собака не прознает, в какой стороне нас искать.

- Что?!

- Когда ты успел? - изумилась девушка и, обернувшись, слегка приоткрыла капюшон, сверкнув на солнце слегка вьющимися пепельными локонами и удивительно правильными чертами лица, в которых странным образом переплетались очарование, невинность и безупречная гармония, скорее подошедшая бы Перворожденным. Но маленькие круглые ушки, вкупе с бездонными синими глазами и странно переливающимися на солнце волосами, красноречиво свидетельствовали: юная красавица не была урожденной эльфийкой, ибо таких радужек и цвета шевелюры у Перворожденных отродясь не встречалось. Однако, в то же время, она ни в чем не уступала едущему рядом с ней эльфу. Просто поражала своей удивительной, ни на что непохожей красотой, будоражила, волновала воображение ладной фигуркой. Как раз такой, чтобы свести с ума любого мало-мальски зрячего мужчину.

Вал снисходительно улыбнулся.

- Не волнуйся, Милле, я обо всем позаботился.

- Зачем ты вообще их оставлял? - все еще недовольно переспросил юный эльф. - Нельзя было обойтись без этого позерства? Ушли бы по-тихому, никто бы не заметил.

Ланниец неопределенно пожал плечами.

- Да так… просто показалось.

- Что именно? - настойчиво напирал Тир.

Вал задумчиво пожевал губами и вместо ответа принялся рассеянно изучать пустынную дорогу, обрамленную могучими древесными стволами и кокетливо подрагивающими кустиками. Он и сам не знал, что именно ему не понравилось в охватившем немаленький город роскошном празднестве, устроенном королем Мирдаисом в честь своего восьмидесятилетия. Страж хорошо понимал, что по собственной воле решил посетить Аккмал именно в это время; испросил разрешения для своих молодых протеже повидать мир; выстоял неравный бой (даже настоящую схватку не на жизнь, а на смерть!) с одной крайне опасной особой ради того, чтобы эти неиспорченные малыши хотя бы раз в жизни увидели Город Тысячи Башен. Вызвался быть их временным опекуном. Довез, старательно оберегал всю дорогу. Показал, что хотел, провел по древнему городу и даже позволил тайком увидеть знаменитые на всю Лиару Дворцовые Сады, куда простым смертным вход был заказан, если, конечно, они не знали одной хитрой лазейки в наружной стене… но потом что-то пошло не так. Какое-то неприятное ощущение уже который час грызло его чувствительное нутро и заставляло настороженно прислушиваться и принюхиваться даже сейчас, когда родной город остался далеко позади.