Бельгийская новелла

— Сразу видно, что нездешний. А то бы давно тебя раскусил. Но ты уж постарайся не упустить его. На других-то не глазей!

— Не беспокойтесь, матушка. Да мне теперь никто не нужен, кроме него. А какие у него глаза! Какой светится огонек!..

Появление благородного незнакомца прервало их разговор, а он попросил руки Катрин, да так галантно, так изысканно, в старомодной манере, что, будь Катрин маркизой, она бы все равно сочла себя польщенной.

Мать Катрин готова была разом покончить с делом, но ради приличия объявила, что подумает до завтрашнего дня. Само собой разумеется, предложение было принято. Молодые обвенчались в церкви, правда не без приключений. Сначала священник вообще отказался их венчать — у жениха не оказалось свидетельства о крещении. Но незнакомец представил взамен письменные свидетельства, из которых явствовало, что в Монмеди, где он родился, все приходские книги сгорели во время пожара, когда город брали войска Людовика XIV.

Во время службы у жениха вдруг окостенела нога и он не смог преклонить колен, во всем остальном он был на высоте, если не считать того, что сильнейший приступ кашля помешал ему еще и причаститься. Эти недомогания как-то не вязались с его цветущим видом. Кстати, возраст жениха определить было крайне трудно. Обворожительный мужчина в самом расцвете сил, но мудр по-стариковски и романтичен, как юноша.

Семейная жизнь молодых поначалу складывалась счастливо. Муж не знал, как угодить молодой жене. Дом у Катрин был в чистоте и порядке, хотя никто не видел, чтобы молодая занималась уборкой или стирала белье.

Однако через какое-то время Катрин погрустнела, она уже не пела, как прежде, с утра до вечера. Все реже и реже появлялась она на деревенской улице, жила теперь за закрытой дверью. А потом из дома понеслась ругань на всю округу, ссоры день ото дня становились все яростнее, сменяясь периодами мертвой тишины. Хорошо еще, что вился дымок над шиферной крышей, а то и не поймешь, живет кто в доме или нет. Потом снова разражался скандал.

Мать Катрин с ума сходила от беспокойства.

Однажды Катрин удалось на часок вырваться из дома, и она прибежала к матери вся в синяках — злобный муж отдубасил ее палкой.

— Матушка, что мне делать? Похоже, я и впрямь вышла замуж за дьявола! Помните, вы грозились? Он ведь был первым, кто ко мне посватался. Вот видите, в какую беду я попала по вашей милости. Теперь уж помогите мне, а то совсем пропаду.

— Не горюй, — сказала ей мать. — Мы выведем его на чистую воду. Да и выдворить сумеем. Слушай, что я тебе скажу: пойдешь вечером в спальню, захвати с собой святой воды. Перекрестись и побрызгай потихоньку своего бесноватого мужа. Но заранее поплотней затвори ставни и постарайся закупорить все дыры и щели, только замочную скважину не трогай. Остальное я беру на себя.

Никогда еще Катрин не выполняла так прилежно указания матери. А муж у нее и точно был дьявол — первая же капля святой воды зашипела на нем, точно масло на сковородке, и он взвыл как оглашенный.

Спасаясь, дьявол юркнул в замочную скважину. Но теща приставила к ней бутылку и, поймав в нее лукавого, быстро закупорила горлышко пробкой.

А потом привесила бутылку на дерево, неподалеку от дома, на людном перекрестке, чтобы все знали, как она рассчиталась за несчастья дочери. Узнав о случившемся, многие специально приходили посмеяться над злополучным дьяволом, дразнили его, показывали язык и делали нос.

А он то вертелся, яростно тряся бутылку, то как будто засыпал. Попробовал было запугать тещу, потом повел ласковые речи и чего только не сулил.

Но непреклонная женщина не польстилась ни на мазь возвращающую молодость, ни на заклинания, которыми в полнолуние в полночь превращают черепицу в золото. Вельзевул просидел в бутылке ровно столько дней, сколько прожил с ее дочерью. А потом ему пришлось дать клятву отныне никогда не появляться в наших краях и подписать ее кровью жабы. Подписал он эту клятву, сидя в бутылке. Когда же теща наконец выпустила его на свободу, в три гигантских прыжка он исчез за горизонтом.

Катрин, для которой это ужасное испытание не прошло даром, в конце концов нашла себе вполне порядочного мужа, который увез ее к себе, за много лье от наших мест. Подальше от тещи, которой он все же немного побаивался.

Береженого бог бережет…

Кузнец Нищета и его пес Беднота

В старые добрые времена далеко не всем людям жилось припеваючи. А многое ли изменилось с тех пор? Непохоже что-то. И вот вам в подтверждение история непутевого, но смекалистого кузнеца из Насоня. В то время в стране святого Монона лошадей подковывали редко, и кузница плохо кормила своего хозяина.

Вот потому-то и проживал в том краю кузнец Нищета, а с ним вместе пес Беднота. Только уж как ни беден был кузнец, а знай себе посиживал в кабачке за столиком у окошка. Оттуда присматривал и за входом в кузницу: вдруг, чем черт не шутит, заказчик объявится.

Не было, значит, у кузнеца ни гроша за душой, но зато везло ему в карты, а потому одну лишь он питал надежду: на приезжих чужестранцев. Обставит их в пикет — вот вам и стаканчик, а то и два.

Но вот однажды поутру судьба свела кузнеца, прямо сказать, с необычным партнером — с самим Сатаной. И Сатана согласился с ним сыграть, только вот на каких условиях.

— Ставь, — говорит, — в заклад свою душу, не пожалеешь! Оплачу ее по-королевски. А если проиграешь, заберу ее не сразу. Десять лет проживешь как у Христа за пазухой.

Нищета согласился и, как ни ловчил, все же проиграл, чем был и напуган, и в то же время обрадован.

И началась для кузнеца райская жизнь. Наковальня его ржавела без дела, а кузнец что ни день, то на новом празднике: гуляет, поит молодежь по всем Арденнам, веселит народ своими прибаутками. Этот плут умел поладить с любым. Хоть осыпал его Сатана деньгами и кутил он на них в свое удовольствие, но о своем имени и былой бедности никогда не забывал, и его карман был всегда открыт для всех. Потому и не приходило никому в голову поинтересоваться, откуда же на веселого пьяницу свалилось такое богатство.

Долгие годы жил себе кузнец и горя не знал: из бледного и костлявого превратился в румяного да упитанного. Срок в десять лет, установленный Вельзевулом, мало его заботил. Лишь в последние месяцы стал он о нем подумывать.

И тут — случай или судьба — на пути Иисуса Христа и святого Петра, путешествующих в Арденнах, попалась кузница Нищеты, где кузнец, которому несколько приелись увеселения, как раз поджидал заказчиков.

— Мы хотим подковать осла, — обратился к нему святой Петр. — Ты уж постарайся. Это осел самого господа бога.

— Дьявол меня забери, если вы останетесь недовольны, — отвечал Нищета.

И чтобы не ударить в грязь лицом и удивить святого Петра, он подковал осла серебряными подковами, чем очень угодил святым странникам.

Тогда сказал Нищете святой Петр:

— В награду за твою работу Иисус готов исполнить три любых твоих желания. Но не спеши. Больше тебе такого случая не представится. Думай о спасении души, а не о мирских утехах, которые столь мимолетны. Ведь вечность длится бесконечно. Взвесь все хорошенько.

Кузнец призадумался, но уж только не о своем смертном часе:

— Хотелось бы мне заиметь кресло, и пусть тот, кто сядет в него, не сможет встать без моего ведома.

— Ты получишь его незамедлительно, — отвечал Иисус, которого в отличие от святого Петра, хмурившего брови, подобная просьба ничуть не смутила.

— Я бы также хотел, чтобы тот, кто заберется на мою вишню, не смог с нее спуститься, пока я того не захочу.

— Будь по-твоему, — отвечал Иисус, не обращая внимания на святого Петра, который от негодования не мог устоять на месте.

— И последняя моя просьба, — продолжал кузнец, — большой кошель из мягкой кожи, и чтобы открывать его мог только я один и никто другой.

— Получишь и его, — отвечал Иисус. Он и бровью не повел, в то время как святой Петр весь кипел от гнева.