Страница 60 из 74
Рене раздвинул руками колючие ветки и увидел кучку костей на могильной плите, покрытой снегом и перегноем.
— Это останки какого-то животного, — предположила Доротея.
Рене непроизвольно замахал крыльями. Потоком воздуха могила сразу же расчистилась. Плита из серого мрамора не содержала ни имени, ни фамилии захороненного под ней, а только инициалы и годы рождения и смерти:
С. С. П. А. В.
1633–1666
Мальчик тут же позвал Джено и всех остальных, а Оскар не унимался и продолжал лаять.
— Пауль Астор Венти! — воскликнула мадам Крикен пронзительным голосом.
Джено опустился на колени и пальцами провел по высеченным буквам, наполовину стертым непогодой и временем.
Дафна оперлась о дерево — ее трясло. Набир со Стасом остались с Суоми, чтобы девочка не споткнулась о куст ежевики.
— Значит, он здесь! Похоронен в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году в безымянной могиле. Странно, что до сих пор ее никто не заметил, — сказала Марго, тщательно осматривая все вокруг.
Братья, стоя на коленях, обменялись недоверчивыми взглядами.
— Копаем! Уберем эту плиту! Я хочу все увидеть. И понять! — Джено охватило нездоровое любопытство.
Там, внизу, находились останки его предка, убитого и опороченного.
— Осквернять могилу? — Эулалия задергала головой, как дятел.
— Нет, бога ради, — закричала Дафна осипшим голосом.
— Это необходимо, — сказала мадам, убеждая греческую мудрую.
Аноки вызвался помочь братьям. Втроем они рыли землю руками и старой кладбищенской лопатой, пока им не удалось поднять плиту.
Вытащив кучу земли, они обнаружили сгнивший гроб, в котором лежали кости, полчерепа и маленький ларец с тремя проржавевшими замками.
Джено со страхом потрогал то, что некогда было черепом, и ощутил какую-то странную энергию, которая на мгновение сковала его. Рене пережил то же самое и от волнения сел, сложив крылья за спиной.
— Осторожно возьмите ларец и поставьте его на землю, — велела им мадам. Она совсем не выглядела испуганной.
Джено поднял ларец и держал его так, словно это было самое дорогое в мире сокровище. Поставив его рядом с мраморной плитой, он почти без труда взломал замки.
Внутри лежала стопка бумаг, обратившихся в пыль, едва мальчик прикоснулся к ним.
— Проклятие! — нервно воскликнула мадам Крикен.
Но в руках у Джено остались два листка, почти не пострадавшие от времени, два клочка пожелтевшей бумаги.
— Смотрите, здесь рисунок белой руны! Похожий на тот, что я нашел в аптеке, — обрадовался он.
— Универсальное познание, или Всезнание! — завопила необычайно взволнованная Эулалия.
Мадам Крикен задрожала всем телом.
— Она означает все этапы судьбы. Ее символ — ясень, — сказал непривычно возбужденный Набир.
Джено вытащил кусок руны, лежавший у него в кармане, и сравнил его с рисунком.
— Очень хорошо! С тобой даже ретроведение изменится, мой мальчик. Если только нам удастся отыскать другую половину этой руны! А теперь посмотри и второй листок. — Стае Бендатов снял шапку и склонился над Джено.
У Эулалии начался тик, ей не удавалось вымолвить ни слова, она двигалась так, словно ее укусил тарантул.
На другом клочке бумаги была географическая карта с указанием населенного пункта в Ирландии: Уиснич.
— Уиснич? Но что это за место? — спросил Рене, глядя на карту.
Стае и Набир окаменели.
Крикен, сняв шляпку с вуалью, пояснила:
— В Уисниче живет один экстрасапиенс. Вот уже много лет он не посещает Аркс Ментис.
— Точно, — неожиданно подтвердил Красный Волк. — Мой дед рассказывал мне о нем, но я не помню, как его звали.
— Фионн Айртеч его имя. Он друид, — сказал Набир Камбиль и добавил: — Он умеет видеть будущее.
— Друид? — одновременно переспросили Джено и Суоми.
— Да, — ответила мадам. — Он наделен магическими способностями и невероятной энергией мысли. Живет отшельником среди руин храма Уиснича. И практически не поддерживает связи с реальным миром. И с нами тоже, — добавила она.
— Но разве он мог жить в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году?! — спросил Джено, держа карту в руках.
— Нет, конечно. Фионн Айртеч унаследовал это священное место в Ирландии от других друидов. То, что в могиле Пауля Астора Венти найдены карта Уиснича и рисунок руны, означает, что между ними существует связь. И восходит она к тысяча шестьсот шестьдесят шестому году, году убийства П. А. В., — пояснила француженка.
— Вы знаете, кто убил нашего предка? — спросил у нее Рене.
— Не знаю. Но несомненно одно: именно в Уисниче следует искать ответы на все вопросы, касающиеся белой руны и ее магопсихических свойств. Здесь, в Арксе, никто никогда не видел и уж тем более не изучал ее. Та половина, которая у тебя и которую хранили твои родители, навела меня на мысль, что Вьед-Нион — священная руна, но ее возможности мы никогда не использовали, — ответила Крикен.
— Тогда все очевидно: пятнадцатая руна связана с П. А. В. и с клонафортом, — уверенно заявил Джено.
— Да, пожалуй. Друид сумеет дать необходимые разъяснения, — сказала Эулалия.
— Джено должен встретиться с Фионном, — пробормотала Дафна, опустив голову.
Мальчик посмотрел сначала на Рене, а затем на мадам:
— Я? Один?
— Тебя ожидает интерканто. И ты сам это прекрасно знаешь. Завтра великий день. — Крикен была невозмутима.
— Завтра? Неужели прошло уже тридцать дней? Но завтра второе марта, мой день рождения… — напомнил Джено.
— Я отправлюсь с ним, — сказал Рене, уверенный как никогда.
— И я! — подхватила Суоми.
— Успокойтесь, дети! — вмешался врач Бендатов. — Вы нарушили правила в первый интерканто, но мы простили вам это, потому что понимали важность путешествия в деревню сиу к Спокойному Медведю. Но нарушить интерканто во второй раз! Нет, нет и нет! — запротестовал он.
— Все верно, Стае, — сказала мадам Крикен. — Я не вправе соглашаться на это. Но обстоятельства таковы, что мы должны разрешить хотя бы Суоми сопровождать его. — И мадам, повернувшись к Джено и погладив его черные кудряшки, с улыбкой добавила: — Но, разумеется, не потому, что завтра твой день рождения.
— А почему мне нельзя с ними? — недоумевал Рене. Он раскрыл свои золотые крылья и пристально посмотрел на мадам и трех мудрецов.
— Ты должен заниматься другими вещами, — не вдаваясь в подробности, ответила Крикен.
— Я не оставлю брата! — заявил Рене, повышая голос.
Набир и Стае подошли к нему вплотную:
— Перстень! Ты должен разыскать перстень, который потерял в канале Аркса. Иначе мы никогда не спасем твоих родителей.
Это многое решало и потому не обсуждалось. Никто не хотел оставлять Пьера и Коринну во власти Ятто.
— Вы правы. Но канал еще подо льдом, нырять невозможно… — печально произнес Рене, сложив крылья.
— Наберись терпения, мой мальчик. Нам всем стоит им запастись, — сказала Дафна.
— Справлять день рождения внутри печати — такое ведь не с каждым случается, не так ли? — спросил Джено у мадам Крикен.
— О да! — ответила она с улыбкой.
Мальчик притянул к себе Суоми, а потом вместе с Красным Волком собрал все, что осталось от П. А. В. Они засыпали гроб землей, а потом общими усилиями положили мраморную плиту. Джено встал на колени. Рядом с ним опустился Рене и любовно обнял брата одним крылом. Они склонились в молитве над останками своего предка. Братья все еще не теряли надежду вскоре увидеть своих родителей.
В Аркс Ментис они возвращались не спеша, оставляя кладбище, столько веков скрывавшее секрет Уиснича и пятнадцатой белой руны.
Глава двенадцатая
Волшебник-друид из храма Уиснича
Псиофам из Нового Союза хотелось преподнести Джено ко дню его рождения самый лучший подарок: открыть белую дверь, схватить Ятто, Баттерфляй и Пило и освободить наконец его родителей. Но никакое волшебство, никакая алхимическая формула и даже никакие магопсихические таланты не могли помочь им в исполнении этого желания. Это было под силу только Рене, если бы он достал из канала перстень с выгравированными буквами А. М.