Страница 34 из 41
Он оставил машину на Бэнкрофте, а дальнейший свой путь на территорию университета продолжил пешком. Здесь, в кампусе, была совершенно другая обстановка. Несмотря на то, что в Беркли, его университете, до сих пор значительная часть студенчества была радикально настроена, большинство из них были увлечены только собственной учёбой. Пройдя конкурс и получив место в этом известном университете, они перегружали себя учебными занятиями в своём стремлении получить хороший диплом, чтобы затем завоевать право самостоятельного выбора высокооплачиваемой и престижной работы. Хлопчатобумажная ткань комбинезонов и смурное выражение глаз встречались здесь намного реже, чем за воротами колледжа; здешние студенты, наоборот, делали всё возможное, чтобы выглядеть аккуратными и иметь чистый взгляд приготовишек.
На Спраул-Плаца было обычное скопление эксцентриков и попрошаек, но они так же, как и хиппи, выглядели слишком старыми для студентов. Настоящие студенты сначала с любопытством глазели на «Иудеев для Иисуса» и парнишку, во всю мощь своих лёгких голосившего песни Фрэнка Синатры, но затем спешно разбежались по своим классам на занятия по экономике.
Кампус был приятен и тих, на длинные дорожки ниспадали тени от высоких эвкалиптовых деревьев. Нику пришлась по душе размеренная прогулка по территории, во время которой он с явным одобрением во взгляде заглядывался на миловидных студенточек. Он спросил у одной из них дорогу и получил не только информацию, которую хотел, но и ослепительную улыбку в качестве премиальных. Если бы у него было время и предлог, он обязательно бы пригласил эту девчушку на чашечку кофе, но у него была работа и её надо было выполнять.
Главным административным зданием, в котором содержалась регистратура и все студенческие записи, как ему сказали, был Двинэлл-холл. В полуподвальном офисе он предъявил своё полицейское удостоверение, и женщина, сама едва вышедшая из юношеского возраста, — Ник предположил, что она, возможно, подрабатывающая здесь студентка, — села за компьютер и подключила вычислительную машину к сети.
— Я разыскиваю информацию о бывшей студентке, — объяснил Карран. — Некая Лайза Оберман.
— Вы знаете год, когда она училась? Наша программа настроена на ввод даты.
— Предположительно, восемьдесят второй… Возможно, восемьдесят третий.
— Предположительно? — переспросила молодая женщина.
Ник заметил, что около компьютера лежал огромный, толстый том по биологии. Наверное, она была возмущена, что ей приходится отрываться от учёбы и помогать какому-то копу. Её пальцы танцевали по клавиатуре компьютера.
— Здесь полно Оберманов, — сообщила она. — Андреа К., Эндрю У… — Её глаза бегло просматривали колонки имён, выведенные на дисплее. — Дональд М., Марк У. Извините, но Лайзы Оберман здесь нет. Вы уверены, что назвали правильно год?
— Кэтрин Трамелл как-то сказала, что обучалась здесь в восемьдесят третьем. И сообщила, что Лайза Оберман была здесь в то же самое время.
— Как, вы говорите, второе имя?
— Трамелл, — ответил Ник. — Кэтрин Трамелл.
Она впечатала имя и удовлетворённо кивнула, когда-то снова появилось на экране.
— Да, Трамелл здесь есть. Но Лайза Оберман не значится.
Ник был озадачен. Он мог поклясться, что Кэтрин не лгала ему. Её страх, её беспокойство, вызванные восстановлением в памяти образа Лайзы Оберман, были столь сильны, столь непосредственны, что не могли быть наиграны. Был ли смысл ей врать об этом? Зная так много о Кэтрин, можно было ответить, что нет.
— Там должно быть имя Лайзы Оберман, — настаивал Карран. — Могла ли в записях оказаться какая-либо ошибка?
Женщина холодно посмотрела на него.
— Только в том случае, если это вы её внесли, — ответила она.
— Спасибо, — сказал он. — Огромное спасибо.
— Да не за что, — ответила студентка-клерк, вновь возвращаясь к своему учебнику по биологии.
Ник уже подъезжал к дому Кэтрин Трамелл на Дивизадеро, когда заметил её в сопровождении хрупкой, болезненной фигурки Хейзл Добкинз. Ник съехал на обочину и затормозил около ворот её дома.
Кэтрин не выглядела озабоченной его появлением.
— Хейзл, — спокойно произнесла она, — познакомься, это Ник. Я много рассказывала тебе о нём. Помнишь, надеюсь?
Хейзл кивнула и смущённо улыбнулась;
— Вы ведь тот, кого она называет Стрелком? Как ваши дела?
Нику показалось, что эта старая леди своими словами предположила, что у них есть нечто общее — своеобразное братство людей, отобравших человеческие жизни, братство вроде массонской ложи. Он наполовину уже предположил, что сейчас она пожмёт ему руку тем самым тайным жестом убийц.
— Спасибо, всё хорошо, — ответил Карран. Он повернулся к Кэтрин. — Мне надо бы переговорить с тобой с глазу на глаз.
Кэтрин указала Хейзл на припаркованный перед домом «лотус»:
— Дорогая, почему бы тебе пока не сесть в машину. Я скоро подойду.
— Хорошо. До свидания, Стрелок, — весело сказала та.
Когда она ушла за пределы слышимости, Ник, кивнув головой, вновь повернулся к Кэтрин:
— Тебе нравится что ли, Что вокруг тебя околачиваются убийцы. Ты знала о том, что Рокси…
— Конечно, мне это было известно, — прервала его слова Кэтрин.
— И ты не обратила на это внимание? Или, наоборот, это придавало некоторую экзотичность вашему союзу? Она такая тебе большеподходила?
— Подумай сам. Я пишу о необычных людях.
— Сочинять — одно дело, — заметил он. — А ложиться с ними в постель — совсем другое.
— Ну, так вот, когда я пишу о них, мне приходится входить с ними в контакт. Это случается, ты сам это знаешь.
— Какого чёрта?
— То же самое случилось с тобой, — пояснила она.
— Это не одно и то же.
— He-а, так было. Ты был очарован мной. Я же очаровываюсь убийцами. Убийство — это тебе не курение. Курить можно бросить.
— Что это означает другими словами?
Она поцеловала его в щёку, поцеловала тепло, как жена целует своего мужа.
— Мне надо идти. Я обещала Хейзл, что подвезу её домой к шести. Она не хочет пропустить свою любимую передачу «Разыскиваются по всей Америке».
— Что?! Она, что, надеется увидеть какого-нибудь знакомого по камере? Это правда?
— Сейчас я не могу говорить, — объяснила Кэтрин, направляясь к автомашине.
— В то время, когда ты училась в Беркли, там не было никакой Лайзы Оберман, — крикнул он ей вслед, бросая своего рода вызов.
Она как вкопанная остановилась на полдороге:
— Ты чем занимался? Ты что, проверял меня? Зачем?
— Я занимался обычной исследовательской работой, — ответил он.
Она запрыгнула за руль «лотуса» и завела двигатель. Ветровое стекло беззвучно опустилось:
— Значит, нет Оберман, да?
— Так точно.
— Хорошо. Но почему ты не попытался найти её, как Лайзу Хо-бер-ман,а не О-бер-ман? Ведь первая буква в таких словах не произносится и теряется. — Она нажала на педали сцепления и газа, мотор некоторое время урчал на холостых оборотах. Затем машина понеслась вниз по улице.
Человеком, ответившим на телефонный звонок Ника, в спешном порядке сделанный из телефонной будки в нескольких кварталах от дома Кэтрин, оказалась та же студентка, которая беседовала с ним в Двинэлл-холле университета Беркли. Она сразу же распознала его голос, он узнал её, но оба они претендовали на то, чтобы показать вид, что раньше никогда не разговаривали друг с другом. Правда, в голосе её слышались нотки откровенного триумфа: он на самом делесделал ошибку, именно так она и предполагала. Оберман… Хоберман… — конечно, это распространённая ошибка, её очень просто сделать, но девушка чувствовала себя настоящей победительницей.
— Ага, — произнесла она. — Хоберман у нас значится. Лайза Хоберман. Обучалась с сентября 1979-го по май 1983-го.
— Это хорошо, — отметил Ник и прикрыл ладонью другое ухо, чтобы разговору не мешал шум от уличного движения. — Давайте всё, что у вас есть.