Тень победы

Лайза только усмехнулась в ответ. На площади постепенно стал собираться народ. Сначала — в маленькие разрозненные кучки, но потом, когда закончился обед у рабочих горячих цехов, люди повалили такой дружной гурьбой, что Белов не мог сдержать удивленного возгласа:

— Вот это да! Динамики работают? — спросил он у Витька.

— А хрен ли им сделается, шеф! — отозвался тот, но увидел укоризненный взгляд Белова и доложишь по форме: — Работают, Александр Николаевич.

Можно начинать.

— Ну что ж? С богом!

Белов, Лайза, Степанцов и члены профсоюзного комитета поднялись на балкон, тянувшийся вдоль всего второго этажа здания заводоуправления. Белов поприветствовал и поблагодарил всех собравшихся. Затем он вкратце рассказал о проделанной за последнее время работе. Упомянул и о спортивной школе. Подозвал Сергея и вручил ему микрофон.

За все время короткой речи Степанцова не покидало ощущение, что он смотрит в глаза людям, от которых, в конечном счете, зависит и судьба спортшколы «Гладиаторъ», и всего комбината. Сергей просил их поддержать Белова в его стремлении организовать городскую жизнь по-новому. Он говорил, что не все богачи-олигархи только и делают, что сосут кровь из народа, что талантливые предприниматели такое же достояние России, как великие спортсмены, ученые или полководцы. Он говорил все это искренне, и рабочие это почувствовали. А главное — у него было лицо человека, который так и не научился врать.

Когда Сергей закончил, половина площади взорвалась криками и аплодисментами. Он подумал, еще совсем недавно эти люди, наверное, со злобой говорили бы, что руководство таким образом отмывает украденные у народа деньги. А сейчас все понимают, что Белов действует в их интересах. Люди устали от того, что их постоянно обманывают. Им хочется верить во что-то хорошее. А Белов не врет. Сергей поднял в приветственном жесте руки и тоже стал хлопать, адресуя свои аплодисменты собравшимся. Когда хлопки стихли, Белов снова подошел к микрофону.

— А сейчас перед вами выступит Елизавета Донахью. В свое время она оказала большую помощь, комбинату и теперь хочет выступить с новым предложением, которое, надеюсь, пойдет нам всем на пользу.

Лайза приосанилась. Она выступила вперед, очаровательно улыбнулась и помахала всем рукой.

— Добрый день! — сказала она. — Я благодарна вам за доверие. За то, что согласились выслушать меня. Мне очень приятно находиться среди вас,

в обществе сильных мужчин, рядом с которыми любая женщина будет чувствовать себя защищенной.

Белов не верил своим ушам. Сначала у Сереги прорезался талант оратора, а теперь и Лайзы! Неужели это входит в обязательный набор добродетелей манхэттенской леди? Люди на площади притихли и внимательно слушали. Никаких смешков и неодобрительных реплик.

— Вы сделали очень многое, — продолжала Лайза. — Вы сами, день за днем, строите свою жизнь. Новую жизнь. и у вас это здорово получается.

Достойно. Красиво, По-мужски! — она потрясла сжатым кулачком. — В. первый раз я была в Красносибирске два с половиной года назад и должна отметить, что за такой короткий срок очень многое изменилось. Угрюмых лиц на улицах стало меньше, а улыбок — больше. Мужчины ходят в спортзал, в бассейн, следят за своим здоровьем. Это прекрасно] Разве можно не любить подтянутого, стройного, спортивного мужчину? Конечно, нет. Поверьте, это я вам, как женщина, говорю.

Ответом ей был легкий гул одобрения. Белов отметил про себя одну странность — он не ощущал неприязни по отношению к Лайзе. Ее слушали внимательно и даже — с интересом.

— Мужчины, дорогие мои! — Лайза распалялась буквально с каждой минутой. — Вы — молодые, сильные, красивые. Разве вы не хотите, чтобы рядом с вами были такие же женщины? Не сомневаюсь, что хотите. А что для этого нужно? Что нам, женщинам, нужно? Не так ужи много — вашу любовь и заботу. Я хочу…

Белов обводил взглядом все четыре тысячи рабочих и видел, как люди кивают Лайзиным речам. Она говорила очень убедительно. Приятный тембр голоса и правильно рассчитанные интонации завораживали. Казалось, вздумай она заявить, что дважды два — пять, и все поверят.

Лайза умело подвела базу под необходимость создания центра досуга. По ее словам выходило, что затрат на это потребуется совсем чуть-чуть, зато польза будет огромная.

Крепкие мужики в брезентовых робах загудели:

— Конечно! Давай, чего уж там?

— Клуб нужен! А то и пойти некуда!

— Ага! И новогодний бал — как в «Карнавальной ночи»!

Белов думал, что ослышался. Рабочие так легко согласились облегчить заводскую казну. Более того, им понравилась эта идея!

— И по секрету, — Лайза лукаво взглянула на Белова, — хочу вам сообщить еще кое-что. В настоящее время руководство завода разрабатывает программу жилищного содействия молодым семьям. А что? Детский садик у нас прекрасный, а вот детишек там, по-моему, не хватает. Или вы забыли, что для этого нужно делать?

Грубоватая, на грани фола, шутка пришлась как раз кстати. Она и стала той убедительной точкой, поставленной в конце выступления. Лайза зааплодировала — рабочие подхватили.

— Ты с ума сошла, — вполголоса сказал Белов, наклоняясь к Лайзе. — Какая программа содействия молодым семьям?

— Что значит «какая»? Каждой семье — отдельную квартиру! — так же, почти не разжимая губ, ответила Лайза.

— Мы не потянем! — заявил Белов.

— Еще как потянем! — возразила Лайза. — Конъюнктура на рынке цветных металлов благоприятная, я подскажу тебе несколько нестандартных ходов, чтобы заработать побольше… Все будет хорошо.

— Ох, Лайза! Знал бы я… — Белов покачал головой.

Рабочие стали расходиться по цехам. Через пять минут площадь опустела. Степанцов быстро попрощался и убежал, перепрыгивая через две ступеньки. Белов взял Лайзу под руку и отвел в кабинет.

— Ну? И как тебе это удалось? — спросил он, едва закрыв дверь.

— Я же говорила: ты недооцениваешь женщин, — улыбнулась Лайза.

— Ну тебя-то сложно недооценить.

— А я и не имела в виду себя.

— Тогда кого?

— Женщин вообще. У рабочих ведь есть жены. Ты думал, чем я занималась целый месяц?

— Понятия не имею, — честно ответил Белов.

— Проводила работу с женами — чтобы они разъяснили своим мужьям, что к чему. Кстати, возьми на вооружение. Действует безотказно.

— Ловко! — восхитился Белов.

— Просто! — сказала Лайза. — Закон природы. Женщина всегда пойдет за мужчиной. В том случае, если он идет в нужном ей направлении.

Крыть Белову было нечем. Он смотрел на Лайзу — радостную и разгоряченную успехом — и улыбался. В последнее время он все чаще и чаще думал, что они — прекрасная пара, во всем под стать друг другу. И вдвоем они могут добиться гораздо большего, чем поодиночке.

Степанцов не переставал сам себе удивляться. Совсем недавно ему казалось, что мужчина в его возрасте уже окончательно сформировался; круг его воззрений и пристрастий четко определен, и меняться ему ни к чему.

Однако то, что творилось с Сергеем, было неожиданностью прежде всего для него самого. Ответственность за воспитанников не стала обременительным грузом; напротив, она явилась новым стимулом. Сергей вдруг почувствовал, что может что-то сделать для этих обделенных судьбой мальчишек. Конечно, он даже не рассчитывал, что заменит кому-то отца; надеяться на это было бы смешно и глупо, но, по крайней мере, он мог стать достойным звания учителя. И Степанцов старался изо всех сил. Он заметил, что стал относиться к себе еще требовательнее и строже. Удивительно, но ему это даже нравилось.

Вскоре Сергей сделал еще одно открытие. Раньше он считал, что ничего не боится. Оказалось, что это не так. Боится, и еще как. Но боялся он не за себя, а за ребят. Опасался, что упустит момент, не сумеет вовремя объяснить им, где проходит грань между злобой и спортивной злостью, без которой в боксе делать нечего. Следующей новостью стала для него боль. Сам он давно привык переносить ее и порою — не замечать. Это естественно для бойца.