Страница 24 из 76
— Ты все понял? — спросил Реваз.
— Да, слушай! Сколько можно говорить?
— Заходишь, считаешь до пяти и дергаешь за колечко. Потом — сразу же выбегаешь и — в раздевалку.
— Понял я, понял, — сказал Хасан. — Иди уже, слушай, да?
— Хорошо, — коротышка похлопал его по плечу, завернул за угол и стал ждать.
«Предчувствие. У меня опять — нехорошее предчувствие, — подумал Белов. — Что поделать? Предчувствия обычно одолевают тех, у кого была насыщенная событиями жизнь. Причем — опасными событиями».
В этом он не заблуждался, Саша вошел в «Тадж-Махал» через главный вход. Прямо — высокие двери вели в главный игровой зал, направо — в ресторан и гостиничный комплекс. Белов свернул налево, в сторону игральных автоматов и служебных помещений.
Охранники в красных пиджаках окинули его внимательным взглядом и решили, что от респектабельного господина в темно-синем итальянском костюме, бледно-голубой рубашке и коричневых ботинках «Barker» ожидать неприятностей не приходится. В общем-то, они были правы. Саша никому не собирался доставлять хлопот; он пришел сюда с противоположной целью.
Белов миновал длинные ряды «одноруких бандитов» и оказался в маленьком уютном баре. Здесь он остановился и задумался.
— Нехорошо идти в гости с пустыми руками. Взять, что ли, вина? — тихо сказал он сам себе и подошел к стойке. — У вас есть шампанское? — обратился он к бармену
Тот достал бокал, собираясь его наполнить, но странный клиент остановил его жестом и попросил целую бутылку. Бармен поставил ее перед ним на стойку. Белов прочитал этикетку, взвесил бутылку в руке, что-то прикидывая.
— Нет, пожалуй, я передумал. Скажите, а водка у вас есть?
— Конечно. Какую желаете? — бармен убрал шампанское обратно под стойку.
— Какую? У вас есть «Столичная»? Только не латвийская, а настоящая, русская.
— Разумеется, — бармен обиженно нахмурил брови. Вам двойную порцию?
— Нет, мне всю бутылку, — ответил Белов.
— О-о-о! — бармен достал с полки большую бутылку «Столичной» и положил в коричневый бумажный пакет. — Будьте осторожны! Водка — опасная штука. Она может так ударить в голову…
— Спасибо, я знаю, — перебил его Белов. — Я, собственно, для этой цели ее и беру, — он расплатился и ушел, оставив бармена в легком недоумении.
Увидев, что Реваз скрылся за углом, Хасан взялся за ручку непонятной двери. Коротышка сулил, что это место окажется интересным. Что ж, посмотрим!
Хасан крепче сдавил бумажный пакет, нащупывая горлышко бутылки. Проволочное кольцо торчало наружу, как чека гранаты. Хасан вошел внутрь и огляделся. Пол, стены, потолок, — все было белым. По левую руку стояли зеркала; высокие, в человеческий рост. Из зеркал на него смотрели шестьдесят четыре Хасана. Затем начинался длинный ряд умывальников, а над ними — зеркала поменьше. Справа, за стенкой, он увидел длинные ряды кабинок,
— Вах, шакал! — беззлобно выругался Хасан. — Здесь правда интересно.
Он обхватил горлышко и нащупал проволочное кольцо. В этот момент раздался шум воды, дверь одной из кабинок открылась, и оттуда появилась женщина в коротком голубом платье. Увидев Хасана, она медленно подняла руки. Как только ладони оказались на уровне глаз, женщина принялась истошно вопить.
Протяжно, на одной высокой ноте. Хасан засуетился.
— Подожди, слушай! Чего ты так кричишь, дорогая! Я еще до пяти не досчитал!
Он сунул бутылку под мышку и принялся загибать толстые волосатые пальцы.
— Раз… Два… Три…
Из другой кабинки вышла еще одна женщина. Она увидела, что здесь творится, и тоже закричала, сразу же попав в унисон с первой солисткой.
— Четыре… Пять… Вах! Успеть бы!
На этот раз появились сразу две женщины — из двух противоположных кабинок. Они не стали долго разбираться что к чему — присоединились к голосистому дуэту мигом превратив его в квартет.
— Шайтанки вы, а не женщины! — Хасан трясущимися руками сорвал кольцо.
Шампанское оглушительно хлопнуло. Пробка ударила в потолок. Пенная струя описала замысловатую кривую и плеснуло на кафельный пол.
И тут… Произошло немыслимое. Казалось, теоретически это невозможно. Но жизнь в который раз посрамила скучную теорию, доказав, что на практике может случиться всякое. Женщины, не сговариваясь, взяли на октаву выше и заверещали в два раза громче. Хасан, опасаясь, что у него сейчас лопнут барабанные перепонки, бросился прочь из женского туалета.
— Ты слышал это? — один из «горилл», стоявших перед раздевалкой русского боксера, повернул голову.
— Крик, — ответил второй.
— А этот хлопок? Похожий на…
— Что вы здесь стоите?раздался грубый окрик.
«Гориллам» пришлось опустить головы, чтобы увидеть, кто говорит.
— Какой-то маньяк открыл стрельбу в женском туалете! — размахивая руками, кричал лысый коротышка с табличкой сотрудника казино на лацкане пиджака. — Есть жертвы! Скорее! Все туда!
— У нас распоряжение Майка Боумена… — начал один из громил.
— Я все знаю! — перебил его коротышка. — А я, по вашему, на что? Я покараулю этого боксера. Ну, если разобраться, кто к нему сунется, а? Я спрашиваю, кто сунется к здоровенному боксеру? Это все равно, что охранять от посетителей тигра в зоопарке. А там… — он ткнул пальцем себе через плечо, и голос его задрожал от жалости и возмущения. — Там… Несчастные женщины! Они ждут помощи! А маньяк, это свирепое чудовище, насилует их одну за другой, одну за другой. И время от времени стреляет, не забывайте!
Громилы переглянулись. Они запустили здоровенные ручищи под мышки и достали такие же здоровенные пистолеты.
— Я первый, Вес! — сказал один. — Выломаем дверь. Ты меня прикроешь!
Крадучись, на цыпочках, они двинулись в сторону женского туалета. Из-за поворота вылетел Хасан и с размаху угодил одному из охранников головой в живот. Охранник положил руку ему на плечо:
— Что там?
Хасан страдальчески поморщился.
— Лучше не спрашивай, дорогой! Не приведи Аллах иметь такой гарем…
Охранник отпустил его, переглянулся с напарником и приложил палец к губам.
«Действуем, как договорились», — показал он на пальцах.
«Понял», — так же, жестом, ответил напарник.
Движения их стали еще более медленными и осторожными. Теперь они напоминали двух танцоров, вальсирующих под водой. Подождав, пока они скроются за углом, Буцаев, Хасан, Гога и Реваз ворвались в раздевалку…
Альберт со злости зашвырнул чемоданчик в самый дальний от себя угол.
— Ты мог бы предупредить! — кричал он Савину. — Столько лет, столько сил — и все псу под хвост!
— Я не уверен, что от этого стало бы кому-нибудь лучше, — пытался оправдываться тренер. Бесполезные боксерские перчатки он по-прежнему держал в руках, словно не знал, куда их девать.
Они уже и не помнили, когда оставались после боя втроем. Только боксер и его команда — и больше никого. Раздевалка победителя всегда полна. Там толкутся репортеры, импресарио, менеджеры, рекламщики, — словом, всякая шушера, желающая заработать на спортсмене. А что можно заработать на неудачнике? Ничего.
В душе шумела вода. Савин прислушался.
— Если бы ты… — начал Альберт.
— Да пошел ты… — беззлобно махнул тренер.
Альберт нахмурился. Он внимательно посмотрел на Савина, подом подошел ближе и положил руку ему на плечо.
— И давно ты мочишься розовым бульоном?
— С тех самых пор, как вернулся. Им чем-то не понравились мои почки.
Альберт в задумчивости почесал затылок.
— Теперь они мне тоже не нравятся.
— Вот видишь? Но других у меня нет, — тренер развернулся и пошел в душевую.
От порога он сделал несколько шагов и остановился. Большое помещение было перегорожено тонкой кирпичной стенкой, выложенной кафелем.
Савин прошелся вдоль ряда душевых кабинок. В одной из них кран был закрыт неплотно, и вода капала. Он прикрыл кран и вернулся обратно.
— Сергей! Ты меня слышишь?
Боксер, стоявший по другую сторону тонкой перегородки, молчал.