Страница 10 из 52
— Внизу на проспекте Оксана-Пылесос работает, — сказал Лоцман, — я ее видел, когда в магазин ходил. У нее мобила есть. Она даст по своему телефону позвонить, если попросить хорошо.
Иван поинтересовался, что за Оксана-Пылесос такая, и Лоцман ответил, что она их знакомая проститутка, землячка Тимохи, тоже из Крыма. Ей всего четырнадцать, но выглядит на все двадцать. Промышляет самым дешевым способом — уличным. Они как-то ее от ментовской облавы спрятали на чердаке, а потом и от клиента, которого она обула, и который ее хотел убить, так что Оксана-Пылесос у них в долгу — позвонить даст. Решили этого дела не откладывать.
— Так чего насчет нашего плана кинуть крутых? — спросил Ботаник.
— А он есть, этот план? — поинтересовался у него Лоцман. — Как мы все это дело проворачивать будем?
— Уже есть, слушайте, — произнес Ботаник, поправив на носу очки.
— Ты пока продумай свой план досконально, — перебил его Лоцман, — а мы с Ванькой пойдем к Оксане спустимся и, если она не занята сейчас, позвоним его родителям, а ты подготовь доклад по всей форме.
Ботаник кивнул, Тимоха растянулся на дощатом настиле, загаженном голубями, а Иван и Лоцман вылезли в щель в двери и стали спускаться вниз на проспект, где рядком выстроились в ожидании клиентов уличные проститутки.
V
Семен Александра Белова не обманул — через неделю теннисный корт был готов. Стены были свежевыкрашенными, кое-где остались явные следы недавно законченного ремонта. Этот корт, конечно, сильно отличался от московских, на которых играла российская политэлита, но для игры полупрофессионалов, каковыми являлись Белов и Семен, и такой корт был вполне пригоден.
Соперники разошлись в разные стороны и стали с упоением гонять мячик через сетку. В этот раз Семен старался не уступать, хотя Белов очевидно превосходил его по мастерству. Дуба, Герман и Витек попивали пиво, поглядывая на то, как их шефы гоняют мячик по корту. Дуба все время бухтел, что если Семен заставит его играть, кроме волейбола, еще и в «это», то он лучше снова сядет в зону, чем будет бегать по корту в «позорных белых трусах с пионерскими носочками».
Сыграв два или три сета, игроки решили передохнуть, отошли к приготовленному для них столику с деликатесами и запотевшей бутылкой водки. Семен на правах хозяина налил Белову рюмку и рюмку себе. Выпили, закусили бутербродами с икрой и поджаренными с луком мидиями.
— Как наш корт? — спросил Семен. — По столичным меркам?
— Нормально, — ответил Белов, — похуже, конечно, чем у Бориса Николаевича, но для нашего уровня игры в самый раз. А что тут раньше было?
— Детский спортивный клуб «Юниор», — ответил Семен, — я в детстве сюда ходил играть в мини-футбол, боролись мы тут, в волейбол играли. А до того как я это здание купил, тут азербайджанцы свои овощи хранили. Трудно было за неделю все это вычистить, но я тебе ляпнул, что за неделю сделаю, нужно было слово держать. Да и надоело в школе играть с братвой в волейбол, теперь своя площадка будет.
— И детей, наверное, будешь сюда пускать, — сказал Саша, — можно и название оставить прежнее — «Юниор».
— А зачем мне тут какие-то дети? — удивился смотрящий. — Чтобы они мне все тут поломали? Нет, никаких детей тут не будет. Я сюда свои личные бабки вложил.
— Зря, — сказал Белов, — тебе же самому выгодно, чтобы в городе нормальные люди подрастали, а не быдло беспризорное. Если бы подросткам было куда пойти поиграть в футбол или волейбол, они бы меньше по подъездам терлись, воровали, да грабили прохожих вечерами, да к Барону за дозой бегали.
— А зачем мне все это? — спросил Семен. — Как говорится, в мутной водичке легче рыбку ловить. Не будет бытовухи и подросткового хулиганства в городе, мне некого будет разводить и свою копейку не на чем будет зарабатывать. А так сосед соседу морду набил — идут ко мне за правдой. В милиции долго будут возиться, а я, как Соломон, сразу рассужу и с обоих за эту правду денежек поимею. А что касается Барона, так я с его бизнеса тоже свой доход имею. И немалый, заметь. Да что я тебе прописные истины втолковываю? Тебе, Саше Белому, который в этом деле не одну собаку съел…
— Так ты Барона крышуешь? — спросил Белов.
— В городе я его крышую, и ментам он тоже платит, по моим сведениям, — ответил Семен, — но многие вопросы менты решать не могут, да и у меня бригада оперативнее действует. Мне бумажной волокиты не надо. Вот вопрос — а вот его решение. А вообще, у Барона в Москве есть покровители, они его сюда и подсадили. Барон — это только часть реки, один из ее рукавов. Тебе его не свернуть, Белый. Да и сам посуди, ну зачем нам его трогать? Мне лично выгодно, что он есть, ведь я на этом имею свою долю. Если человек подсажен на иглу, он квартиру и все свои вещи продаст за бесценок. Я таких опустившихся пасу, а потом квартиру забираю по дешевке, делаю ремонт и перепродаю. Это моя нива. Барон мусор убирает, как хищник в лесу, жрет больных и слабых. Так и у нас, у людей. Кто наркоманами становится? Только хилые, неприспособленные к жизни, которые ищут в уколах забвения.
— Я сам еще недавно так думал и такими же словами себя оправдывал, — сказал Белов.
— И что же твое мнение так круто изменило?
— Жизнь, — ответил Саша.
— А мне жизнь ничего не меняла, — ответил Семен, — так что мне до наркоманов дела нет, пусть дохнут. Дерьма не жалко.
— Пусть дохнут? — переспросил. Саша. — Тогда сегодня, когда придешь домой, посмотри у своей младшей дочери руки на локтевых сгибах. По моим сведениям, там у нее должны быть следы от уколов.
До Семена не сразу дошло, что ему сказал собеседник. Белов следил, как добродушно-настороженное выражение его лица сменилось на зверски-растерянное.
— Что ты сказал? — вскочил Семен, так, что пластмассовый стул из-под него отлетел к стене. — Ты на что намекаешь? Намекаешь, что моя младшая наркоманка?
— Я не намекаю, я это знаю с точностью до ста процентов, — невозмутимо ответил Саша. — Я привык за свои слова отвечать, поэтому на ветер их не бросаю.
— Да я же Барона предупреждал, что если, не дай бог, он моих детей зацепит, то я его за органы подвешу! — вспылил Семен.
— А Барон об этом ничего и не знает, — спокойно ответил Белов, наколов маленькую мидию на вилку, — твоя дочь у него ничего ни разу не покупала. Для нее наркоту берут или ее подруги, или вообще случайные люди за премиальные.
— Откуда ты-то все это знаешь? — спросил Семен, нервно дергая желваками. — Ты в городе-то всего ничего и уже знаешь то, чего я не знаю!
Белов не стал отвечать на этот вопрос и раскрывать эту тайну. Потому что бывший уголовный авторитет Белый в новой своей жизни не растерял способность работать быстро, хватко или гибко, если это требовалось. Он моментально после назначения на должность начальника службы безопасности опутал город Красносибирск агентурной сетью, которой заведовал у него Доктор Ватсон.
А Ватсон, в свою очередь, как человек бывалый, жизнью наученный, прошедший Афган и бомжовую жизнь на помойке, умел налаживать контакт в любых сферах, начиная с самых низших и заканчивая заоблачными. А пропуском в компанию везде служило одно и то же — бутылка водки. Только разнилась по качеству, в зависимости от статуса компании.
— А старшая моя дочь тоже колется? — осторожно спросил Семен.
— Не знаю, — честно ответил Белов, — у меня информация есть только по твоей младшей.
— Ей же всего двенадцать лет, — заскрипел зубами смотрящий, — она же ребенок еще совсем. Ей в куклы играть, а ее к наркоте потянуло. Но я же не даю ей много денег, откуда же она их берет?
— Может быть, Барон дозу ей в долг дает?
— Урою цыгана! — окончательно рассвирепел Семен.
— Посеешь ветер, пожнешь бурю, — сказал Белов, проглотив мидию, — я уже пожал плоды того, что посеял. Только с тем отличием, что сеял я бурю, а пожал ураган.
Цыганский наркобарон увидел на пороге своего кабинета Семена, о неожиданном визите которого ему доложили, раскинул руки и широко улыбнулся, демонстрируя ряд золотых зубов: