Страница 8 из 44
— Говорят...— охотно согласился Рома. — А еще говорят, что вашего Листьева в карты проиграли.
— В каком смысле? — Фил от изумления чуть не врезался в бампер идущей кпереди старенькой «Волги».
— Не в том смысле, как в зоне на чью-то жизнь играют. Насколько я понял, разыгрывали, кто конкретно будет выполнять заказ. У нас и играли.
У Фила от волнения вспотели ладони. Он даже представить не мог, что с лопоухим Ромой так попадет в точку.
— Ну, и кому же такое счастье выпало? — стараясь казаться равнодушным, спросил он.
— Ну, ты, Фил, даешь! Они что, мне докладывают? — изумился Рома. — Это я умный такой, по кусочкам информацию складываю. Знаешь, игра такая есть, популярная, паззл называется? Когда из разноцветных клочков целые картины выкладывают? Так вот, я бы в ней чемпионом мог стать, — сейчас Рома важничал, наслаждался своей ролью человека осведомленного: ему так нравилось, что он знает больше, куда больше своего собеседника.
— Ну, Ром, а поподробнее что-то выяснить сможешь? — Фил притормозил на красный свет и взглянул на Рому.
— Так они же мне, — Рома провел указательным пальцем по шее от уха до уха, но продолжил нелогично, — яйца отрежут... Им это раз плюнуть!
— Сколько? — спросил Фил без обиняков.
Рома многозначительно посмотрел ему в глаза.
— По двойному тарифу.
— Идет, — легко согласился Фил.
Честно говоря, он думал, что Рома запросит втрое против обычной таксы.
— Так вот. Я знаю, кто играл. И вычислить проигравшую пару довольно просто. Но нужно время, хотя бы неделю?
— А как вычислишь-то? — удивился Фил.
— Элементарно, Ватсон. Они же в «Пенефис» — как на работу ходят. У них там каждый день что-то вроде планерки. Так вот: кто не будет из игравших появляться — у того и рыло в крови. Плюс побольше пошевелю ушами.
Рома и впрямь пошевелил ушами-локаторами, это у него ловко получалось. Они были у него большие, оттопыренные — выразительные, короче говоря.
— Силен, — восхитился Фил. — Тебе где тормознуть, Ромик? А то мне еще за женой надо заехать.
— Да где-нибудь здесь, на Маяковке кинь, пройдусь, — Рома внимательно смотрел в окно. — Вот, давай туточки.
— Угу, — Фил ловко перестроился в правый ряд, на ходу вытащив из бардачка пачку зеленых. — Это аванс, — бросил он деньги Роме на колени.
Прежде чем заехать за Томой, Фил вызвал по мобильнику Сухаря, своего заместителя — не ехать же в самом деле за Томкой на этом драндулете.
Сухой подъехал к Кудринской площади на филовом БМВ, и они прямо на глазах изумленного гаишника обменялись машинами.
Филу надо было заскочить за Томой на Ленинский, а потом двигать на самый Юго-Запад — в Институт матери и ребенка, к Кате, тетке Белова, которая обещала им устроить консультации на самом высшем уровне.
Две недели, как проклятая, Томка сдавала анализы. Какие-то бесконечные баночки, скляночки, по утрам голодная мчалась сдавать кровь. Филу тоже пришлось помаяться, но совсем немного. У него все оказалось в норме. И теперь Томка нервничала жутко, чувствовала себя виноватой. Хотя в чем она виновата? Разве в том, что родилась женщиной.
В институт приехали вовремя, хотя на улице Волгина и пришлось нарушить, проскочить по тротуару. Но Фил нарушал не один — идиотская бетономешалка, на самом повороте с Обручева перегородила дорогу намертво. Интересно, какой идиот придумал в жилом районе построить бетонный заводик? Тамара, казалось, ничего не заметила, сидела тихо и прямо-прямо. Будто перед казнью, честное слово!
Фил попытался рассказать ей анекдот про обезьяну и крокодила, но как назло забыл, чем там кончалось. То есть последнюю фразу помнил: «Аза кого за-муж-то выходить — кругом одни крокодилы!», но середина вылетела из головы напрочь. Плохой из него массовик-затейник, н-да...
- Ни пуха, — успел шепнуть Фил жене, она в ответ легонько сжала его руку.
Фил остался в холле, разглядывать устрашающие плакаты про венерические заболевания, которыми зачем-то были оклеены стены такого мирного на первый взгляд учреждения. «Осторожно: СПИД!» — предупреждал оскаленный череп. Фил достал из кармана золотой «Паркер» — его забыл у него Пчела, а отдать все было как-то недосуг, — и пририсовал черепу дымящуюся сигарету.
После этого он с чувством выполненного долга уселся в кресло. Ждать наверняка предстояло не один час. Дел было много, но оставить Тому одну здесь он не мог...
— Одевайтесь, — ласково сказал Тамаре профессор.
Осмотр он уже провел, а теперь задумчиво перебирал бланки анализов. Профессор был совсем старенький и говорил тихо-тихо, будто шелестел.
Тамара села на самый краешек стула. Она уже не волновалась, шепот профессора, который все время что-то говорил Катерине по латыни, вселял в нее спокойствие и уверенность. Она не сразу поняла почему, а когда поняла, не могла не улыбнуться. Профессор был похож на Санта-Клауса. Именно на аккуратного рождественского дедулю, а не на лохматого и разбитного отечественного Мороза. Точно-точно. Ему бы полосатые чулочки, да котомку за спину — один к одному картинка с заграничной открытки! Такую им в прошлом году прислал из Амстердама Пчела: там Санта Клаус за столом собирает подарки и пишет поздравления. Ну, точно как сейчас этот милейший Сергей Михайлович.
Сергей Михайлович оторвался от бумажек и прошелестел:
— Собственно, картина ясна, псе как я и предполагал. После спиральки, соответственно, не предохранялись...
Тамара кивнула.
— И, как следствие, внематочная .беременность.
— Я не знала, — попыталась оправдываться Тамара. 1
Санта Михайлович мелко закивал и сказал, обращаясь к Катерине:
— Советская медицина - лучшая медицина в мире. Лечат у нас кардинально, соответственно. Лучшее средство от головной боли — гильотина.
Катя что-то мрачно буркнула, видимо, соглашаясь.
Так-с... А после, соответственно, И м г маточной, естественно, не долечились и получили спайку труб, — констатировал профессор. — Случай, можно сказать, классический, не так ли?
Катерина согласилась вновь, успокаивающе подмигнув Томе. Та сжала вспотевшие ладони.
— Ну что же, выпишу вам, пожалуй но г это...
Профессор что-то застрочил на необычном, размером в тетрадный лист, рецепте.
— Учтите, лекарство очень дорогое... — шептал он, будто убаюкивал.
— Это неважно, — вставила Тамара, по он остановил ее жестом:
— И купить его можно только в Швейцарии или Франции, потому что еще пару месяцев назад его не производили. Очень современное лекарство. Схему применения я вам, соответственно, тут отдельно нарисую. Сможете достать-то?
— Сможем, — ответила за Тому Катя.
— А... — замялась Тома, — если не поможет?
Профессор поднял на нее усталые серые глаза, снял очки и протер их бумажной салфеткой.
— Если не поможет, пойдем, другим путем. Клеточки в пробирке оплодотворять, а уж там пытаться вынашивать. Ну да, про это после, соответственно... Катюша, у нас что сегодня еще?
— Сегодня только Полякову в третьей палате посмотреть, и все.
— Вот и ладненько, — Сергей Михайлович встал, прощаясь.
Тома неловко вручила ему конвертик с гонораром.
— Ну что вы, зачем, — лукаво улыбнулся Санта Клаус, но конвертик в момент исчез в складках его белого халата.
Катя за спиной профессора делала Томе знак, что все в порядке. Большой палец у нее был испачкан зеленкой.
Сияющая Тамара, прижимая рецепт к груди, вышла из кабинета и увидела мужа: уставший от ожидания Фил стоял у плаката в позе «художник за мольбертом» и пририсовывал черепу круглые уши. Почти такие же огромные, как у метрдотеля Ромы Воронина.
V
Силуэт Белого в освещенном окне был идеальной мишенью. И расстояние до его окна было каких-то там тридцать метров. Плевое дело.