Страница 16 из 617
Греческая легенда - единственно дошедшая до нас - превратила победу гражданского ополчения над профессиональным войском в победу незначительного меньшинства над огромным большинством. Это - обычный сдвиг в народной психологии, с которым постоянно приходится встречаться. Качественное отличие является слишком тонким для понимания массы, и она переносит его в категорию количества. Это - легенда, но не ложь. Для каждого, кто понимает разницу между профессиональным войском и гражданским ополчением, победа греческих горожан над персидскими рыцарями является не менее славной, чем отмечаемая преданием победа немногих над многими. Но для военно- исторического понимания в данном случае важнее всего установить, где кончается легенда и где начинается история. Представление об огромных персидских полчищах нужно совершенно отбросить. Ничто не заставляет нас предполагать у персов какое бы то ни было численное превосходство при Марафоне и Платее; наоборот, вполне возможно и вероятно, а на мой взгляд даже несомненно, что греки имели численный перевес.
Персы были профессиональными воинами. Даже пополнения, набранные для собственного рыцарского войска из числа персидских пастухов и крестьян, ввиду такой большой войны, как война с греками, не являлись гражданским ополчением, так как из всей народной массы вербовались наиболее воинственные. Греки же, за исключением спартиатов, могли выставить лишь гражданские ополчения, не имевшие даже сколько-нибудь твердых военных традиций. Героический век уже лежал далеко позади, а последнее поколение хотя и видало неоднократно пограничные ссоры, но в общем воспитывалось для мирных занятий - земледелия, торговли, мореходства, ремесла.
Когда я в своих "Персидских и Бургундских войнах" впервые высказал это мнение, оно было отвергнуто многими учеными без дальнейшего обоснования, просто словом "невозможно". Конечно, вполне естественно, что столь твердо укоренившееся представление, как представление о величине приведенных Ксерксом войск, не может быть отброшено с легкостью. Я это предвидел и потому соединил свое исследование Персидских войн с исследованием войн между Карлом Смелым и швейцарцами - так называемых Бургундских войн. Здесь перед нами совершенно аналогичный случай. 1ражданско- крестьянское войско в ряде сражений неизменно побеждает профессиональных воинов (рыцарей и наемников), предание же превращает это в победу ничтожного меньшинства над огромным большинством. Но до нас дошло несколько списков войск, участвовавших с обеих сторон в сражениях при Грансоне и Муртене; благодаря им мы можем документально доказать, что мнимые стотысячные армии Карла Смелого на деле значительно уступали численностью швейцарским войскам. Поэтому голым словом "невозможно" никак нельзя отвергать возможность подобной замены в предании. Трудно понять, почему Геродоту и грекам следует оказывать больше доверия, чем суровым швейцарским летописцам, которым также верили в продолжение ряда веков. Я прошу всякого, кому мои доводы покажутся сомнительными, не произносить окончательного приговора, не ознакомившись со швейцарскими преданиями. У нас есть швейцарское предание о Буллингере, записанное приблизительно через такой же промежуток времени после рассказанных в нем событий, какой отделяет геродотовы рассказы от Персидских войн, и потому оставшееся ненапечатанным. Я привел соответствующий отрывок из этой рукописи в моих "Персидских и Бургундских войнах", чтобы дать возможность судить по нему о характере и достоверности подобных записей. Путем такой методологической подготовительной работы я сам научился обращаться с греческими источниками, а потому и советую каждому ученому, желающему дальше трудиться на этом поле, освоиться с этим орудием, прежде чем доверить каменистой почве свои семена.
К сожалению, - добавляю я в этом новом издании, - я еще не заметил, что кто-либо из ученых последовал этому совету.
Глава V. СРАЖЕНИЕ ПРИ МАРАФОНЕ.
Вышеизложенные условия дают нам основание принять для персидского войска в 490 г. приблизительно такую же численность, как и для афинского, - пожалуй, даже несколько меньшую, а именно от 4 000 до 6 000 воинов, в том числе от 500 до 800 всадников. Наряду с этим у персов так же, как и у греков, было большое число невооруженных. Это определение может показаться произвольным; но нужно уяснить себе, что размеры одного войска всегда дают возможность делать известные выводы о размерах другого войска, если имеется представление о качестве воинов обеих сторон; ход событий доставит нам в дальнейшем еще больше данных для суждения. Персидское войско переплыло на большом флоте через Эгейское море, захватило и разрушило городок Эретрию на Эвбее и направилось затем к Аттике. У афинян еще не было флота, равного персидскому, следовательно, они могли встретить нападение лишь на суше.
Задачей персидских полководцев, Датиса и Артаферна, было прежде всего высадить войска на каком-либо участке афинского побережья и затем, напав на город Афины, захватить его; если же афинское войско покажется в открытом поле, то необходимо было сперва разбить его и прогнать.
По указаниям Гиппия, прежнего афинского тирана, изгнанного за двадцать лет до того, персы избрали для высадки Марафонскую равнину. Она находилась на расстоянии примерно 4 миль от Афин и совершенно не охранялась, так как афиняне не могли знать, что персы произведут высадку. Если афинское войско и было уже собрано, то оно во всяком случае стояло в самих Афинах. Даже в том случае, если бы у афинян была очень тщательно организована дозорная служба и о высадке неприятеля было дано знать в город немедленно, как она только началась, то и тогда должно было бы пройти не меньше 8 часов, пока их войско добралось до Марафона и приготовилось к нападению. За это время и персидское войско вполне могло прийти в боевую готовность. Кроме того, Марафонская равнина была со всех сторон окружена горами и малодоступна: персы легко могли занять все проходы, послав туда первых же высаженных на берег стрелков, и этим еще больше задержать вступление афинян в равнину.
В Афинах колебались, дать ли неприятелю открытое сражение или же допустить до осады города. Мнение большинства, что можно отважиться на сражение, одержало верх. Послали в Спарту просьбу о присылке вспомогательного отряда.
Верховное командование было доверено Мильтиаду, человеку из богатого рода эвпатридов, который, подобно венецианским нобилям XIV и XV вв., будучи афинским гражданином, владел княжеством вне своей родины, в стране варваров, во фракийском Херсонесе, и там близко познакомился с персами. Он был даже подданным персидского царя и должен был бежать от него в Афины.
Мы знаем, в чем заключалось превосходство персов. Дойди дело до сражения в открытом поле, персидские всадники, будучи поставлены на флангах, несомненно, атаковали бы афинскую фалангу с обоих флангов, в то время как лучники осыпали бы ее фронт стрелами. Лишенная возможности из-за удара во фланги повести организованную атаку на стрелков, фаланга почти без боя стала бы жертвой комбинированных действий персов. Задача афинских полководцев заключалась именно в том, чтобы выровнять эту тактическую слабость односторонней афинской военной силы. Если изучить топографию Марафона и сравнить результаты изучения с дошедшими до нас сообщениями, то можно с уверенностью сказать, каким образом Мильтиаду удалось разрешить эту задачу.
Корнелий Непот, черпавший свои сведения из Эфора, сообщает нам в жизнеописании Мильтиада, что афиняне расположились у подножия горы, на тесном пространстве, где они свалили деревья, чтобы стволы, так же как и скалы, служили им прикрытием против неприятельской конницы36.
Это описание настолько соответствует обстановке, что нам следовало бы предположить нечто подобное, если бы даже до нас и не дошло определенного предания. Даже место на небольшой Марафонской равнине, ближе всего отвечающее сообщению Непота-Эфора, легко найти на специальной карте наметанному глазу военного историка: это вход в небольшую боковую долину, ныне называемую Франа. Эта долина в 150 м от входа имеет около 1 000 м ширины. Пространство это слишком широко для гоплитской фаланги в 6 000 бойцов, но оно было сужено засекой. Доступная для пехоты тропинка ведет из Афин через горы прямо в эту долину.