Страница 14 из 617
Гельбига, все же он безусловно прав в том, что в наших преданиях таятся противоречия, остававшиеся до сих пор незамеченными. Сама постановка вопроса, собрание воедино разбросанного материала, остроумный его подбор - все это само по себе составляет большую заслугу. Вопрос же о конечном выводе остается открытым, а загадки так и остались загадками.
Особенно удивительным для нашего восприятия является сообщение Павсания (I, 18; указано Гельбигом на стр. 180), что в одном из афинских храмов находились статуи диоскуров, изображавшие господ пешими, а их слуг на конях. В наше время это можно было бы рассматривать как опрокинутый мир (die verkehrte Welt).
Глава III. ЧИСЛЕННОСТЬ ГРЕЧЕСКИХ ВОЙСК. ИТОГИ.
Установление тактической природы греческого войска дает нам новую отправную точку для определения его величины. Полное гоплитское вооружение обходится очень дорого; далеко не каждый военнообязанный гражданин в состоянии им обзавестись.
Кроме того, каждый гоплит имеет при себе еще одного легковооруженного. Следовательно, фаланга была значительно меньше числа граждан.
В Афинах издавна существовало четыре имущественных класса, из которых высшие два служили всадниками, третий же - зевгиты (т.е. "упряжники"), имевшие доход от 200 до 300 четвериков (медимнов) пшеницы, вина или масла, служили гоплитами. Следовательно, до момента появления у афинян флота самое низшее сословие граждан - феты - были совершенно освобождены от воинской повинности. Но все же можно с уверенностью сказать, что легковооруженный, сопровождавший гоплита в поход, также являлся большей частью гражданином; у большинства зевгитов не было рабов. Когда же афиняне обзавелись флотом и одновременно увеличилось количество рабов, то феты стали нести морскую службу, а гоплитов сопровождали в поход преданные рабы.
Спарта (вместе с Мессенией) имела почти вдвое большее население, но ввиду того, что военную службу несла лишь господствующая каста воинов, с привлечением к ней в крайних случаях граждан (периойков), но отнюдь не крепостных крестьян (илотов), она поставляла гоплитов не больше, чем Афины, - около 2 000 спартиатов и 3 000 периойков. Коринф и Фивы могли выставить 1 500-2 000 бойцов. Эти числа значительно ниже, чем те, которые принимались раньше в науке, но тщательная выверка традиции и учет всех обстоятельств и соотношений дают нам право считать эти числа весьма близкими к действительности.
1. В числах, которые мы привели в первой главе, поражает колоссальный численный перевес людей, требовавшихся для службы во флоте над бойцами сухопутной армии. В наши дни соотношение обратное. Афиняне однажды выставили флот в 170 кораблей, требовавший по норме 34 000 чел. команды. Между тем самый большой их сухопутный набор (в 431 г.) дал лишь 16 000 гоплитов и даже, вероятно, еще значительно меньше, так как Фукидид дает число, взятое из регистра военнообязанных без вычета выбывших или хотя бы клерухов из дальних поселений. Но мы установили, что набор 16 000 гоплитов в действительности означает мобилизацию примерно 32 000 чел. Следовательно, морская и сухопутная милиции были по численности приблизительно равны.
В 431 г. из 28 000 годных к военной службе афинских граждан 1 200 служили всадниками, 1 600 - лучниками, 13 000 - гоплитами в строю; оставались еще 13 000 чел., в том числе два призывных контингента новобранцев.
Следовательно, когда вспыхнула Пелопоннесская война, действующую армию составляли около половины всех взрослых военнообязанных граждан. В то время Афины находились в расцвете своего могущества и благосостояния. Нельзя предположить, чтобы ко времени сражения при Марафоне их оборонительные силы стояли бы уже на такой высоте. Гоплитские доспехи были настолько ценным предметом, что и в 431 г. даже половина граждан не могла обзаводиться ими на собственные средства, - так что часть гоплитов, как мы увидим впоследствии, получала вооружение от государства. Нам не представляется вероятным, чтобы подобное явление могло иметь место уже во времена Персидских войн. Следовательно, мы должны принять, что в рассматриваемое время гоплитами служили лишь те из граждан, которые были в состоянии на свой счет приобрести доспехи. Здесь мы имели точку опоры в классовом подразделении афинян на пентакосиомедимнов (т. е. лиц с годовым доходом в 500 четвериков) - всадников, запряжчиков - зевгитов и поденщиков - фетов. Самые названия указывают, что, когда создавались эти классы, жители Аттики жили еще преимущественно земледелием. Для V в. мы должны принять просто существование четырех имущественных классов, на которые делилось также и городское население в зависимости от доходов. Политического значения эти классы больше не имели, если даже они и имели его когда-либо раньше; для обложения налогом эти подразделения едва ли были применимыми, но в организации военного дела они, несомненно, должны были играть большую роль. Для высшего класса, как такового, в источниках нет указаний на какие-либо определенные обязательства, но были известные повинности, в частности снаряжение триер (самый остов поставляло государство), лежавшее специально на богатейших гражданах. Так как лицо, не достигшее ценза высшего класса, конечно, не могло брать на себя подобных "литургий", то нам придется видеть в них характерный признак принадлежности к этому классу. Кроме "литургий", на лицах, относившихся к 1-му классу, лежала наряду с гражданами 2-го класса обязанность служить всадниками. Зевгиты же обязаны были служить гоплитами и иметь для этого собственное вооружение.
Мое предположение, что в более ранние времена феты шли на войну в качестве легковооруженных, основано на том, что Афины еще до появления у них флота были демократией, а всеобщее избирательное право немыслимо без всеобщей воинской повинности. Гоплиту, не приведшему самому спутника - сына, брата, соседа или раба, - его община сама назначала в спутники какого-либо гражданина. Принадлежность к классу зевгитов мы будем понимать в том смысле, что семья обязана была дать одного вооруженного бойца. Совершенно невозможно29, чтобы при наличии в крестьянском доме нескольких взрослых сыновей отец был обязан приобретать для каждого гоплитское вооружение. Повинность дать одного вооруженного человека фактически означала повинность дать не одного, а двух.
Если это толкование правильно, то афинское гоплитское войско в 490 г. не могло охватить не только половину, как в 431 г., но едва ли даже и треть всех способных к военной службе афинских граждан. Вероятно, гоплиты составляли четверть или даже одну пятую часть их. Следовательно, у афинян в сражении при Марафоне было, включая метойков, максимально 8 000, а вернее всего только около 5 000 гоплитов, сопровождаемых таким же числом легковооруженных.
Нам с точностью неизвестно, как далеко простирались военные обязанности метойков. Однако для наших целей это большой роли не играет, так как независимо от этого их все равно призывали в особенно важных случаях и при необходимости оборонять страну, а ведь наши вычисления сделаны лишь исключительно по максимальным наборам.
Шенкль (Schenkl, De Metoecis Atticis, Wiener Studien, I, S. 196, 1879 г., "О метойках в Аттике") категорически опровергает мнение Германа, что граждане и метойки несли воинскую повинность на равных началах. Также и Тумзер (Thumser, Wiener Studien, VII, 62, 1885) полагает, что метойки-гоплиты в додемосфеновские времена, за исключением особенно выдающихся случаев, применялись для обороны лишь Аттики. Того же взгляда придерживается и Бузольт (III, 53).
2. Народонаселение Лаконики и Мессении, по вычислениям Белоха, насчитывало 230 000 душ, в том числе 9 000 спартиатов, 45 000 периойков и 176 000 илотов.
Общую численность населения я несколько повысил, так как считаю процент взрослых мужчин несколько меньшим, чем это полагает Белох. Кроме того, всегда имеется в наличии больше людей призывного возраста, чем тех, которые действительно отправляются или имеют возможность отправиться в поход. Во всем остальном я вполне согласен с вычислениями Белоха и за подробностями отсылаю читателя к нему. Итак, по Белоху, Спарта имела возможность направить на фронт гоплитское войско примерно в 2 000 спартиатов и 3 000 периойков30; легковооруженными служили илоты.