Призрак

Глава 04

«Призрак» часто находится под прессом издателей, требующих от него интересный и спорный материал, который можно использовать в дальнейшем для продажи или для порождения волны скандальных публикаций во время издания книги.

В то утро за мной заехал мой старый друг, глухой таксист. Поскольку меня поселили в отеле Эдгартауна, я, естественно, предположил, что особняк Райнхарта находится где-то в районе порта. Там имелось несколько больших домов, возвышавшихся над гаванью, с садами, спускавшимися вниз, к частным пристаням. Они казались мне прекрасным местом для жилья миллиардера. Однако позже я понял, насколько невежественными были мои суждения о вкусах и возможностях серьезных богачей. Мы выехали из города и помчались по шоссе, следуя указателям, на Западный Тисбери. Примерно через десять минут дорога привела нас в густой лес, и прежде чем я успел заметить брешь среди деревьев, такси свернуло налево — на неприметную песчаную дорогу.

До этого момента я никогда не видел зарослей кустарникового дуба. Наверное, летом они выглядели великолепно. Но в зимнее время природа вряд ли смогла бы предложить вам более унылый вид из своего ассортимента в департаменте флоры. Эти изогнутые карликовые деревья пепельного цвета росли вдоль дюн — насколько хватало глаз. Несколько свернувшихся коричневых листьев служили слабым доказательством того, что они некогда были живыми. Узкая дорога тянулась среди зарослей почти три мили. Машина то взбиралась на дюны, то спускалась с них. Единственным животным, увиденным мной, был пробежавший скунс. Наконец мы подъехали к закрытым воротам, и перед нами из оцепеневшей атмосферы дикой местности материализовался мужчина с планшетом на боку. Под его темным пальто от фирмы «Кромби» проглядывала блестящая черная форма полицейского из Оксфорда.

Я опустил окно и протянул ему свой паспорт. Его большое угрюмое лицо приобрело от холода кирпичный цвет; уши покраснели: он явно был не рад своей доле. Его печальный вид как бы говорил, что ему сначала поручили охранять одну из внучек королевы в двухнедельной поездке на Карибы, а затем в последнюю минуту вдруг отправили сюда. Он хмуро сверил мою фамилию со списком в планшете, сбил пальцем большую каплю влаги, висевшую на кончике его носа, и обошел вокруг машины, проверяя номера. Я слышал, как где-то поблизости шумел прибой, демонстрировавший ветру свои бесконечные кульбиты.

Полицейский подошел к окну, вернул мне паспорт и чуть слышно прошептал (по крайней мере, мне так показалось):

— Добро пожаловать в дом сумасшедших.

Внезапно я почувствовал нервозность, которую, надеюсь, скрыл, поскольку первое появление «призрака» имеет большое значение. Я всегда стараюсь не показывать волнения. Лучшее средство: напустить на себя вид профессионала. Форма одежды: хамелеон. Я ношу те вещи, которые, по моему мнению, нравятся клиенту. Отправляясь к футболисту, я могу надеть тренировочные брюки; если к поп-певцу — то кожаный жилет. Обдумывая первую встречу с бывшим премьер-министром, я решил отказаться от костюма. Это было бы слишком формально. Я выглядел бы как его адвокат или бухгалтер. Мой выбор пал на голубую рубашку, консервативно полосатый галстук, спортивный жакет и серые брюки. Облик дополняли аккуратно причесанные волосы, чистые белые зубы и умеренное количество одеколона. Я подготовился на все сто процентов. Дом сумасшедших?Неужели офицер полиции действительно так сказал? Я обернулся, но он уже исчез из вида.

Ворота распахнулись, дорожка изогнулась, и через несколько мгновений я получил свое первое впечатление о поместье Райнхарта: четыре деревянных здания кубической формы (гараж, солидный склад, пара коттеджей для обслуживающего персонала) и сам особняк. Он имел лишь два этажа, но по длине и ширине напоминал государственное учреждение. На пологой крыше располагались два больших кирпичных дымохода того квадратного вида, который обычно используется в крематориях. Остальная часть здания была деревянной, и хотя особняк построили недавно, он уже потускнел до серебристо-серого цвета, как садовая мебель, простоявшая год на открытом воздухе. Высокие и узкие окна со стороны фасада походили на крепостные бойницы. В обрамлении серого ландшафта, небольших блокгаузов и подступавшего леса — с часовым у ворот — особняк ассоциировался с неким дачным домом, спроектированным Альбертом Спиром [16]. Я имею в виду «Волчье логово».

Едва мы остановились, передняя дверь открылась, и в проеме возник еще один охранник в белой рубашке, черном галстуке и в серой куртке на «молнии». Он приветствовал меня без улыбки и позволил войти в холл. Там он быстро обыскал мою наплечную сумку, пока я осматривался по сторонам. По ходу работы я побывал у многих богатых людей, но еще ни разу не входил в особняк миллиардера. На гладких белых стенах холла висели ряды африканских масок. Подсвеченные демонстрационные витрины изобиловали шедеврами деревянной резьбы и примитивными гончарными изделиями. Среди последних преобладали грубые фигурки с гигантскими фаллосами и торпедными женскими грудями — такие вещи обычно лепят испорченные дети, когда учитель поворачивается к ним спиной. Здесь чувствовалось полное отсутствие вкуса — как в изящном искусстве, так и в эстетике. Первая миссис Райнхарт, как я выяснил позже, состояла в совете управляющих музея Метрополитен, посвященного современному искусству. Вторая жена (на пятьдесят лет моложе Райнхарта) была актрисой Болливуда. Он женился на ней по совету одного из своих банкиров — в основном для того, чтобы прорваться на индийский рынок.

Из глубины дома донесся женский голос, прокричавший с британским акцентом: «Это абсолютно смехотворная идея!» Затем хлопнула дверь, и в холле появилась элегантная блондинка, одетая в темно-синий жакет и юбку такого же цвета. Держа в руках блокнот формата А4 в черно-красной твердой обложке и выстукивая стаккато высокими каблуками, она направилась ко мне. На ее лице сияла застывшая улыбка.

— Амелия Блай, — представилась она.

Я дал бы ей около сорока пяти лет, однако на расстоянии она выглядела гораздо моложе. У нее были красивые синие глаза, но она использовала слишком много макияжа, напоминая продавщицу косметического отдела универсама, которая решила показать весь свой товар одновременно. Амелия Блай источала очень сильный аромат сладковатых духов. Я предположил, что она и являлась той представительницей Лэнга, о которой упоминала утренняя «Таймс». «К сожалению, Адам сейчас находится в Нью-Йорке и не вернется до самого вечера».

— Ладно, забудь о том, что я назвала это абсолютно смехотворнойидеей! — прокричала невидимая женщина.

Улыбка на лице Амелии растянулась еще больше, создав сеть крохотных трещин на гладких розовых щеках.

— О, мой друг! Прошу прощения! Боюсь, что у бедняжки Рут один из тех самых критических дней.

Рут. Имя прозвучало так же резко, как предупредительный удар в боевой барабан или — учитывая собранные тут образчики африканского племенного искусства — как удар копья, попавшего в цель. Мне и в голову не приходило, что супруга Лэнга тоже окажется здесь. Я полагал, она осталась в Лондоне. Кроме всего прочего, она славилась своим независимым и жестким характером.

— Если это неудачный момент для моего визита…

— Нет-нет. Она определенно захочет встретиться с вами. Идите и выпейте чашку кофе. Я схожу за миссис Лэнг.

Амелия сделала пару шагов, затем обернулась и без интереса спросила:

— Вам понравился отель? Там тихо?

— Как в могиле.

Я взял сумку из рук охранника и последовал за Амелией, притянутый шлейфом ее запаха. Мой взгляд непроизвольно задержался на красивых ногах этой женщины. Когда она шла, ее бедра терлись о нейлон и издавали приятный шелест. Она провела меня в комнату с кремовой кожаной мебелью и, налив кофе из кофейника, стоявшего на столике в углу, куда-то удалилась. Я с чашкой в руках подошел к большому двустворчатому окну и осмотрел задворки поместья. Вместо традиционных цветочных клумб здесь простирался газон (похоже, деликатные растения не приживались в местном климате), за которым в сотне ярдов начиналась тошнотворная коричневая поросль. Дальше находилось озеро — гладкое, как лист стали под огромным алюминиевым небом. Слева бугрились дюны, отмечавшие берег. Я не слышал шум океана: стеклянные двери, ведущие на балкон, были слишком плотными — и, как позже мне сказали, пуленепробиваемыми.

16

Главный архитектор Третьего рейха.