Страница 7 из 19
— Они пришли освободить нас, — начал Тилвульф. — Они дали нам силу, но мы должны были предать им всех, кто принадлежал свету. Мы сказали всем, что демоны окажут милость, но они отказались. Они даже не сражались, когда демоны начали убивать их. Они просто стояли там, не веря своим глазам. — Тилвульф наклонился вперед к клинку, выпустив каплю крови. Он снова заговорил, в глазах его светилось безумство. — В особенности, мне понравилось смотреть, как они убивали Эмили. Ты никогда ее не заслуживал. Потом они дали нам от своего духа, и мы приступили к детям. Новорожденные дети — приятны на вкус для убийства, знаешь ли, и мы не дали пропасть ни одному кусочку мяса. Конечно же, им пришлось убить домашний скот, чтобы нам было что кушать. После всего, на празднование не осталось ни одного человека…
Сиггард задыхался от ужаса, слушая все это. Пока предатель рассказывал, его брало в мерзкое отвращение. Одним яростным ударом Сиггард отрубил Тилвульфу голову.
И тогда ярость овладела им. Вопя о мести, он выхватил Камилли из рук Сарнакила и начал вонзать клинок в ее грудь снова и снова. Затем, закончив смотреть, как она умирает, он заревел в бешенстве, и вышагнул из дома.
Восемь человек стояли снаружи, все были вооружены фермерскими принадлежностями, и у каждого из них глаза светились темным безумием. Сиггард зарычал и начал нападать, не заботясь о том, что называл их когда-то друзьями. Первым, кого он умертвил, стал старый фермер из западного конца деревни, который успел лишь поднять свою мотыгу. Сиггард убил его, полоснув ножом по горлу, оставив его хрипеть, пока кровь струилась из шеи. Он обернулся к женщине, вооруженной кухонным ножом, и одним ударом ножа выпустил ей кишки.
— Месть! — заорал он, уклоняясь от третьего, деревенского кожемяки. Сиггард отрубил мечом его мотыгу пополам, затем свободной рукой подобрал сломанное дерево, и вонзил ее в лицо мужчины. Он удовлетворенно заревел, увидев, как мозги брызнули на землю.
Он почувствовал острую боль в спине, и повернувшись, увидел худенькую женщину, дочь кузнеца. Она была еще совсем девочкой, не старше девятнадцати, еще только начинающая обретать женственность. Она держала длинный окровавленный нож, а в лице ее отражалась демоническая усмешка. Он сделал выпад мечом в ее сердце, умертвив ее с одного удара.
Остальные четверо попытались убежать и он неистово заревел когда разделался с ними. Последний повернул и решился сразиться, им был толстый мужчина, лицо которого было маслянистым от пота. Когда он разрубил мужчине голову, меч надломился надвое, как будто не мог уже выдержать более. Он снова оказался на деревенской площади, его руки и одежда были покрыты кровью.
Потом ярость оставила его, и он почувствовал смесь страха и отвращения. В изнеможении он пал на землю, выблевав все, что он ел за последние два дня. Хоть ему и нечего было рыгать, он все еще чувствовал тошноту, наконец, он приподнялся, пытаясь выплюнуть отвратительный привкус во рту.
— Когда ты пришел в ярость, ты не действовал вполсилы, да? — сказал Сарнакил. Сиггард повернулся и увидел мага, снова сидящего у поваленного дерева и глядевшего на него.
— Я совершил нечто чудовищное, не так ли? — спросил Сиггард устало.
Сарнакил кивнул головой:
— Может тебе от этого не станет лучше, но ты сделал то, что должен был сделать. Я никогда не видел, чтобы демоническая одержимость заканчивалась без смерти его хозяина.
— Я чувствую себя таким опустошенным, — тихо сказал Сиггард.
— После подобного убийства всегда так, — сказал чародей. — Тебя не было в гуще сражения, однако ты вырезал тех, кого принял бы за беззащитных. Но они были во власти зла, и их нельзя уже было вернуть. Скорее, ты оказал милость их душам.
— Когда я вернулся в Виз-Джун, меня призвали обследовать одержимого. Маленький ребенок, не более двух лет, убил своих родителей. Даже в самом сердце Кеджистана, ничего нельзя было поделать. В конце концов, мне пришлось умертвить младенца, чтобы изгнать демона. Моя реакция впоследствии была почти такая же, как у тебя.
Сарнакил наклонился вперед.
— Не отреагируй ты подобным образом, я бы засомневался в том, что ты все еще остался человеком.
— Я убил предателей, — сказал Сиггард. — Почему я не чувствую, что отомстил? Месть и является этим чувством пустоты?
— Иногда, — сказал Сарнакил. — В твоем же случае, я думаю, ты не уничтожил того, кого следовало уничтожить.
— Что ты имеешь в виду?
Маг указал на одного из окружающих тел, и его оранжево-красная роба заволновалась от легкого ветерка.
— Эти всего лишь жертвы. Они есть результат болезни, а его возбудитель все еще жив. Их преступления были совершены из-за их слабоволия пред лицо тьмы. Смерть твоей семьи и весь это ужас вокруг случилось под началом архидемона, ведущего демоническую армию. Вот он и должен умереть.
— Откуда ты знаешь, что существует архидемон? — спросил Сиггард.
Сарнакил улыбнулся.
— Армии подобные этому руководятся баронами Преисподней. Низшие демоны не пойдут за подобным себе. Нечто более могущественное должно руководить ими.
— Понимаю, — сказал Сиггард. Он поднялся, его решимость придало ему силы. — Клянусь кровью своей семьи и жизнями, которых отнял сегодня, я найду этого архидемона и уничтожу.
Сарнакил мрачно кивнул.
— Это благородная цель, мой друг. Теперь идем; мы должны отдохнуть до утра. Но сначала я должен осмотреть тебя и увериться что ни одна из этой крови не принадлежит тебе.
Замыслы и cкитания
Приоткрыв свой словарь, Аркаин изрек:
«Судьба всегда содействует, если человек держится храбро,
и если дело его великое и правое.»
— Тебе довольно-таки повезло, — сказал Сарнакил, перевязывая Сиггарду спину. — Тебя ранили в одном месте, но очень легко. Она уже зажила почти.
Сиггард стоял и оглядывался. По настоянию Сарнакила, они удалились в комнату Тилвульфа, не смотря на то, что все предатели деревни уже были мертвы, судя по словам фермера. Однако, колдун все же настоял на том, чтобы разместиться внутри дома, на случай, если остались еще и другие, которых не упомянул Тилвульф.
Сиггард надел свою тунику, слегка морщась, при трении спины о перевязку Сарнакила. Огни факелов, прикрепленные к стене, давали мрачный мерцающий свет, и некоторое время Сиггарду только и хотелось, чтобы убраться из этого места.
— Скоро наступит утро, — сказал Сиггард. — До рассвета, наверное, еще пара часов.
— Мы должны отдохнуть эти оставшиеся часы, — сказал Сарнакил. — Но сначала, нам следует подготовиться к дальнейшим действиям. Куда же мы пойдем отсюда?
Сиггард пожал плечами:
— Найдем архидемона, а затем убьем его.
Сарнакил улыбнулся, и весело взглянув ему в лицо:
— Это может сработать, лишь заставив вражескую армию отдалиться от него. Я бы предложил другой план: когда мы сражались с Бартуком, он совершал налеты на беззащитные деревни, отрезая от продовольствия обнесенные стеной города, а потом уже нападал на них. Мне кажется, что этот демон будет поступать также. Того требует здравый стратегический ум. Наверное, нам следует пойти в укрепленный город, и позволить этому архидемону самому прийти к нам.
— Очень хорошо, — уступил Сиггард. — Раз так, то идем в Бреннор.
— Я постою на часах, — предложил Сарнакил. — По тебе видно, что ты нуждаешься в отдыхе больше чем я.
Сиггард кивнул, и утомленно зашагал в главную спальню. Глаза его расширились, завидев кровь, размазанную по стенам, и демоническую звезду, нарисованную на окне. Он помотал головой и пошел в кухню, находящийся напротив той комнаты, где на них напали.
— Ну, хотя бы здесь я сумею уснуть, — хмыкнул он. Он уложился на деревянный пол, не раздевая одежду, — вдруг ночью случится какая-нибудь беда, — и погрузился в сон.
Сны его были сплошным водоворотом лиц, большей частью в мученических обликах. Он видел убитых им людей, насмехающихся над ним, когда он умерщвлял их снова и снова. А потом он увидел Эмили, ее красивые глаза, полные скорби, как бы жалеющие о том, во что он превратился.