Последний эльф

— Да, я тоже так думаю, — подтвердил он.

После исторического отступления разговор вновь вернулся к вопросам семантики.

— Ясно… э-ммм… видеть ясно…

— Ясновидение?

— Да, ясновидение: это значит, что когда ты закрываешь глаза, картины того, что случится позже, сами возникают у тебя в голове?

— Да, — ответил Йорш. Ему начал надоедать этот бессмысленный разговор, поэтому эльф добавил: — Через эту решётку пройти невозможно.

— Конечно, возможно, — невозмутимо возразила Роби, — должен быть какой-нибудь способ. Не может быть, чтобы его не было. Ты просто не до конца подумал. А у тебя есть что-нибудь поесть? Хотя бы что-нибудь глупое, если хочешь!

— Глупое? — беседа становилась всё бессмысленней с каждой минутой.

— То, что не думает!

Йорш недаром изготовил в тунике два внутренних потайных кармана, руководствуясь указаниями двадцати шести текстов по вышивке и шитью, хранившихся в библиотеке. Пришло время заглянуть в карманы: там лежала горсть золотистой фасоли. Он протянул фасоль Роби, и рука его легко коснулась её руки. Йорш почувствовал какое-то странное ощущение в животе: нечто среднее между голодом и икотой. Такое происходило с ним первый раз.

Роби набила рот фасолью. Йорш знал, насколько она была вкусная, и улыбнулся в ответ на изумление девочки, сменившееся выражением безоблачного счастья на её лице. Когда она ела, Йорш почувствовал внутри себя её радость, что стёрло все его сомнения. Ну конечно, ему удастся вывести Роби отсюда. Пусть он пренебрёг предсказанием, но он был эльфом! Последним и самым могучим. И он находился в древнем царстве эльфов. Дорога перед ними, нужно было лишь найти её. А чтобы найти путь, нужно верить. Ему захотелось сказать Роби прямо сейчас, что он любит её, что на всём свете для него существует лишь она, но, к счастью, он вовремя остановился: Роби — не эльф, а человеческое существо, а человеческие существа выбирают спутника жизни не в детстве, а став взрослыми. Ему оставалось лишь ждать и надеяться, что Роби тоже его полюбит. Если он подождёт несколько лет, то у него будет больше шансов. И потом, он же эльф! Большинство людей ненавидит эльфов. Даже Монсер и Сайра вначале боялись его! Надо подождать, пока Роби получше его узнает, если он хочет иметь хоть какой-то шанс понравиться ей.

Неожиданно Роби спросила про Аврору: знал ли он её? Видел ли, как Аврора красива? Йорш открыл было рот, чтобы сказать, что считает дочь Судьи глупой гусыней, как вдруг другая мысль пришла ему в голову. Роби не выглядела испуганной, потому что твёрдо верила в предсказание. Она была уверена, что они выживут. Если бы он сказал правду, страх коршуном сжал бы её сердце когтями. Поэтому Йорш удовольствовался неопределённым кивком.

Глава восемнадцатая

В тот миг, когда в темницу ввели эльфа, окружённого толпой стражников, которые чуть ли не стояли друг у друга на головах, у Роби бешено заколотилось сердце. Он был ещё красивее, чем она помнила. Теперь он был одет в нормальную тунику, напоминающую одежду древних мудрецов. Руки его были скованы за спиной, и в нём чувствовались одновременно хрупкость и могущество.

Он пришёл за ней: он сдался, чтобы освободить Роби.

С тех пор как не стало её папы и мамы, Роби всегда чувствовала резкую боль при мысли, что она больше не будет ничьей дочкой. Её жизнь или смерть, голод или ободранные коленки никого больше не интересовали. И вдруг она снова оказалась в центре внимания. Настоящий, почти взрослый юноша, обладающий силой, красивый, как солнце, рисковал своей жизнью ради неё. Он стоял со связанными за спиной руками, не выказывая ни малейшего признака страха, потому что был уверен, что может её спасти.

Потом Судья-администратор заговорил о предсказании, и тогда сердце Роби переполнилось радостью. Это же про неё! Это у неё были видения, в которых показывалось то, что случится. Это её звали… Она чуть было не выкрикнула, что Роби — это уменьшительное имя, просто сокращение. Мама и папа выбрали ей имя как раз в честь волшебного мгновения, когда утренний свет начинает освещать землю и когда живёт надежда, что наступающий день будет добрым. Мама не уставала повторять это каждое утро, когда будила её, даже если на дворе лил дождь или падал снег и никакого света не было и в помине. Её звали Розальба, что означает тот ранний свет, с которым рождается новый день. К счастью, осторожность всё-таки остановила признание, и потом Судья начал говорить о своей дочери, Авроре. Солнечный луч, наполнивший сердечко Роби, в один миг превратился в ливень ледяной грязи, и всё, что осталось от её радости, — это странное ощущение вверху живота, нечто среднее между голодом и икотой, как бывало, когда Тракарна замечала, что Роби что-то украла.

Роби знала, кто такая Аврора. Она видела её, когда Роби, окружённую чуть ли не половиной далигарского гарнизона, привезли в город. Девочки столкнулись у Больших ворот: Роби, верхом на осле, и Аврора, в бежевом с красным паланкине. У Роби аж перехватило дух — Аврора была самой красивой девочкой из всех, которых ей довелось видеть. Ангельское личико над воротником платья из золотой парчи обрамляли светлые волосы. Волосы Авроры были заплетены во множество переплетающихся косичек, узор которых перекликался с узором вышивки на корсаже платья. Пока Роби разглядывала красавицу с открытым ртом, Аврора бросила на неё взгляд, которым смотрят обычно на тараканов, и именно тараканом и почувствовала себя Роби. Ну, можно сказать, она им и была: прошло года два с того дня, когда её последний раз расчёсывали. Мылась Роби в предпоследний ливень прошлым летом: последний прошёл ночью, и его ей удалось избежать. От осенних дождей лишь промокали и мёрзли ноги, но тело под одеждой оставалось грязным. И к тому же Аврора была на две ладони выше неё ростом!

Когда были живы её родители, мама говорила, что у Роби папины глаза, а папа — что у неё мамина улыбка, и оба они лучились радостью, когда смотрели на дочку. Но с тех пор прошло уже много времени, и никто больше не говорил ей ничего подобного!

Ещё несколько минут назад всё, что она хотела, — это продолжать жить, но сейчас её уже не устраивало то, что Йорш спасёт её. Роби желала, чтобы эльф принадлежал только ей. Но та, другая, была бесконечно красивее! И старше.

Ко всем чертям!

Она — Роби, Розальба — невеста, о которой говорилось в предсказании. Она уверена. То, что Судья называл «предсказаниями Авроры», — просто глупости. Это она видела будущее: это называлось «ясновидение», да, именно этим и были её видения во сне. Дочь мужчины и женщины, которые ненавидели эльфа? Вот ещё! Да что это за предсказание! Пол света ненавидело эльфов. Все ненавидели эльфов. Почти все. Кроме немногих. Все, кроме Монсера и Сайры. Правильное слово было «спасли», а не «ненавидели».

Дочь мужчины и женщины, которые спасли последнего эльфа, дочь Монсера и Сайры, та, в чьём имени есть утренний свет.

Вероятно, она была внучкой какой-то внучки того Господина света! Среди её дедушек, прадедушек или дедушек её прадедушек должен оказаться этот господин, но, с другой стороны, кто же знает имена всех своих прадедов? Среди них вполне мог оказаться и этот Властелин света (или как там его звали?). Роби спросила у Йорша, и он объяснил ей, что «наследник» значит и тот, у кого в жилах течёт та же кровь. А тут ещё и яснове… ну, в общем, те сны, когда ты видишь будущее в голове до того, как оно наступит. Теперь, когда юный эльф рассказал ей о море, Роби поняла, что было той голубизной, которая заполняла её голову каждый раз, когда она закрывала глаза.

Пока они бежали по сужающимся тёмным коридорам, где на стенах переплетались чудесные эльфийские рисунки, Роби чувствовала, как с каждым поворотом, с каждым листиком плюща её переполняют радость и спокойствие. Ведь Асдр… Ард… ну, тот, Хозяин света, он видел их в голове не для того, чтобы они были вздёрнуты на виселице или подохли в недрах земли, подобно двум крысам. Она хотела сказать это Йоршу, но тут внезапно её радость застыла и превратилась в ледяной ком в животе. Эльф должен стать её потому, что тоже желал этого, или потому, что так написано на стене? То бишь Господин света, Арб… ну, тот самый, видел то, что кто-то делал по своей воле, или то, что кто-то был сделать обязан? А если Йорш проведёт жизнь с ней, думая о другой? Аврора! Её лицо всплыло перед Роби. Прекрасная, словно настоящий эльф. Аврора! Это вам не костлявые локти, худющие коленки и торчащие вперёд зубы! Тракарна однажды окинула её оценивающим взглядом и сказала своим ласковым и полным огорчения тоном, что Роби со своей смуглой кожей напоминает таракана. Таракана с крысиными зубами. И, вздохнув, Тракарна добавила, что не всем же дано родиться красивыми. Кроме того, Аврора наверняка умела читать и писать, и фасоль она ела бы, как настоящая дама, а не набивая полный рот! Когда Йорш протянул Роби фасоль, руки их соприкоснулись: его тонкая, бледная, совершенной формы рука дотронулась до её, маленькой, грязной, с обгрызенными и чёрными ногтями. Роби вновь окинула взглядом свои тощие колени, грязные и ободранные, и почувствовала себя тараканом. Она решилась спросить Йорша про Аврору, и его кивок погрузил девочку в уныние.