Страница 59 из 63
943Возле флейтиста вот так я по правую сторону стану,
Песню зачну и богам вечным мольбу вознесу.
Прежде, когда в роднике черноводном я брал себе воду,
960Сладкой казалася мне и превосходной вода.
Ныне она замутилась, вода загрязнилася илом.
Буду я пить из другой речки или родника.
1007Всем я советую людям: пока еще ярко цветешь ты
Юности цветом, пока дух благороден в тебе, —
Пользуйся тем, что имеешь. Не дважды бессмертные боги
Молодость людям дают, и не бывает от них
Нам избавленья от смерти. Придет невеселая старость,
И загрязнит нас она, и за макушку возьмет.
1041Дайте сюда мне флейтиста! Бок о бок с рыдающим сядем,
Будем смеяться и пить, тешась печалью его!
1047Будем теперь наслаждаться вином и прекрасной беседой.
Что же случится потом, — это забота богов.
1055Но говорить перестанем об этом. Сыграй мне на флейте
Песню, и оба с тобой вспомним божественных Муз.
Нам они эти дары подарили, приятные сердцу, —
Мне и тебе, чтоб игрой души соседей пленять.
1063В юности ночь проводить с молодою подругой иль другом,
Всею отдавшись душой пылу любовных утех,
Или же песни на пиршестве петь беззаботно под флейту, —
Радостней этого нет в жизни людской ничего
Ни для мужчин, ни для женщин. На что мне почет и богатство?
Лишь наслажденье одно важно и радостный дух!
Глупые мы, безрассудные люди! Ушедшую юность
Надо оплакивать нам, а не о мертвых тужить!
Не посмеюсь никогда над врагом, если он благороден.
1080Друга не стану хвалить, если он низок душой.
Кастор и ты, Полидевк, что живете над светлоструистым
Быстрым Евротом-рекой в Лакедемоне святом!
Если я другу дурное советовал, пусть пострадаю!
Если советовал он, пусть пострадает вдвойне!
1090Тяжесть, одну только тяжесть любовь мне твоя доставляет;
Ни ненавидеть тебя я не могу, ни любить.
Знаю я, как тяжело ненавидеть друзей своих прежних,
Но тяжело и любить тех, кто не хочет того.
1107Горе, как я опустился! Посмешищем стал для врагов я,
Бременем стал для друзей, страшный удар претерпев!
1117Всех бы божеств, о Богатство, желаннее, всех ты прекрасней!
Как бы кто ни был дурен, будет с тобою хорош.
Я не горюю за чашей о бедности, губящей душу,
1130И злоязычье врагов мало печалит меня.
Юности милой приходит конец, — вот о чем я горюю!
Плачу о том, что идет трудная старость ко мне!
1155Я не молюсь о богатстве, его не хочу. Но желал бы
Скромные средства иметь, чтоб без лишений прожить.
1191Я не желаю по смерти на ложе покоиться царском.
Только бы мне хорошо было, когда я живу.
Терн ли колючий, ковер ли подстилкою мертвому служит,
Твердо ли ложе тогда, мягко ль, — не все ли равно?
Ввек не пойду я к тирану, не стану к себе его звать я,
В горе не буду я лить слез над могилой его,
1205И не хочу я, чтоб, если умру, обо мне горевал он,
Чтобы ронял обо мне жаркие слезы с ресниц!
Трудно заставить врага-ненавистника верить обману.
1220Друга же очень легко другу, о Кирн, обмануть.
1255Полно и радостно тот не живет, кто душой неспособен
Мальчиков юных любить, резвых коней и собак.
Непостоянному, мальчик, подобен ты коршуну нравом.
Нынче готов одного, завтра другого любить.
1386О Киферея-Киприда, искусная в кознях, могучим
Даром тебя одарил Зевс, отличая тебя.
Ты покоряешь умнейших, и нет никого, кто настолько
Был бы могуч или мудр, чтобы тебя избежать.
ИВИК
488
Только весною цветут цветы
Яблонь кидонских, речной струей
Щедро питаемых, там, где сад
Дев необорванный. Лишь весною же
И плодоносные почки набухшие
На виноградных лозах распускаются.
Мне же никогда не дает вздохнуть
Эрос. Летит от Киприды он —
Темный, вселяющий ужас всем, —
словно сверкающий молнией северный ветер фракийский, и душу
Мощно до самого дна колышет
Жгучим безумием…
Эрос влажномерцающим взглядом очей своих черных глядит
из-под век на меня
И чарами разными в сети Киприды
Крепкие вновь меня ввергает.
Дрожу и боюсь я прихода его.
Так на бегах отличившийся конь неохотно под старость
С колесницами быстрыми на состязанье идет.
И горю, как долгою ночью горят
звезды блестящие в небе.
Сердце милое! Вечно меня, как пурпурница 489быстрая…
О Евриал, 490Харит лучезарных ветвь,
Ты, о питомец Муз пышнокудрых! Кипридою
И нежной Пейто ты под розами вскормлен, цветущими пышно.
Мирты, и яблоки, и златоцветы,
Нежные лавры, и розы, и фиалки.
И соловьев
полная звуков заря
будит, бессонная.
На дереве том,
на вершине его,
утки пестрые сидят
В темной листве; много еще
там яркозобых пурпурниц
И гальпион быстрокрылых…
Кассандра, Приама дочь,
Синеокая дева в пышных кудрях,
в памяти смертных живет.
Говорит Геракл:
Белоконных сыновей Молионы 491я убил, —
Сверстников, крепко сращенных друг с другом,
Храбрых. В яйце родилися серебряном
Вместе они…
…из камней
Гладких ту сушу создали руки людей,
Где лишь хищные стаи рыб
Раньше паслись среди улиток. 492
Боюсь, чтоб чести у людей
Не купить ценой нечестья пред богами.
488
Родом из Регия (ныне Реджо ди Калабрия), на южной оконечности Великой Греции (Италии). Жил в VI в. до н. э. Большую часть жизни провел вне родины, преимущественно на острове Самосе, при дворе знаменитого тирана Поликрата. Смерть Ивика породила знаменитую легенду, в новейшее время обработанную Шиллером в его «Ивиковых журавлях». На Ивика напали разбойники. В это время в небе пролетали журавли. Умирая, Ивик сказал: «Журавли отомстят за меня!» Некоторое время спустя разбойники пришли в город. Один из них увидел летящих в небе журавлей и сказал другому: «Вот они — мстители за Ивика!» Окружающие услышали эти слова и схватили убийц. Ивик оставил о себе память преимущественно как песнопевец любви и страстный поклонник красоты юношей.
Дошли незначительные фрагменты.
В 1922 г. был опубликован новый отрывок, в котором рассказывается о Троянской войне.
489
Фрагмент 4. Пурпурница— какая-то птица с красным оперением.
490
Фрагмент 5. Евриал— прекрасный юноша, к которому обращается Ивик.
491
Фрагмент 10. Белоконных сыновей Молионы…— Сыновья-близнецы, Еврит и Ктеат, родились у Молионы, жены Актора. Молиониды сражались против Геракла на стороне своего дяди Авгия.
492
Фрагмент 11. Ивик говорит об Ортигии — острове близ Сиракуз, который был соединен дамбой с сушей.