Палачи

— Ерунда, — отмахнулся Гарин и добавил вполголоса: — Математик не может не считать.

— Бегом, бегом, мы почти у цели!

Михаил помчался вверх, перепрыгивая через три ступеньки, и Олег не отставал от него, собранный, смертоносный и почти счастливый. В этот момент он впервые за время экспедиции был уверен, что у них все получится: уничтожить всех врагов, обойти все ловушки, расставленные Пси-Мастером, и спасти Марину. Этой уверенности хватило ровно на один этаж.

Он был на площадке между девятым и десятым этажами, когда увидел волну. Это была не отдельная вспышка, а целый поток пси-энергии, заливающий все пространство лестницы от стены до перил. Поток мчался откуда-то сверху и, подобно снежной лавине, с каждым метром наращивал скорость. Наверняка для его генерации понадобились согласованные усилия нескольких контролеров. Накачанный тетрадотоксином Столяров промчался сквозь волну, даже не догадываясь об этом, а Гарин заметил опасность слишком поздно, чтобы успеть выставить хотя бы минимальную защиту. Да и как один человек может противостоять лавине.

Он закричал. Ударная волна, всегда сопровождающая пси-энергетическую, на этот раз была сокрушительной. Она отбросила Олега на целый лестничный пролет и еще пару раз крутанула в воздухе. Он упал на спину на площадке девятого этажа, сильно ударился головой, но каким-то чудом сохранил сознание.

— Что случилось?

Голос Михаила донесся из бесконечной дали, как будто с небес. Гарин, у которого в момент удара вышибло весь воздух из легких, не смог выдавить в ответ ни звука. Титановые подошвы застучали по ступенькам, приближаясь. Олегу очень хотелось крикнуть «Нет! Уходи! Уходи, пока можешь!», но он сумел только слегка пошевелить левой рукой.

Он лежал поперек дверного проема, соединяющего коридор этажа с лестничной клеткой. Коридор не был освещен, но Гарину из его положения было видно, как в затемненных нишах, расположенных по обе стороны от двери, поблескивают как минимум шесть экзоскелетов. Они стояли неподвижно и были похожи на пустые скафандры, однако Олег чувствовал присутствие людей внутри костюмов и улавливал их эмоции: уверенность, спокойствие, отвага… и предчувствие скорой развязки. «Монолитовцы» как будто ждали непрошеных гостей именно в этом месте. Но не они пугали Гарина сильнее всего.

Из темноты коридора в его сторону неслась даже не волна, а целая сеть ослепительных молний. Казалось, сам воздух в пространстве, ограниченном полом, потолком и стенами коридора, затвердел и пошел трещинами. Трещины змеились, ветвились и приближались к нему. Они были светло-голубыми, почти неоновыми.

— Что там?

Столяров стоял на коленях и придерживал голову Олега, словно бы помогая ему заглянуть в лицо собственной гибели.

— Смерть, — прошептал Гарин.

Михаил только кивнул и тоже посмотрел в глубь коридора, но, разумеется, ничего не увидел. Точно так же он как будто не замечал окруживших их «монолитовцев» и не слышал, как сразу несколько голосов сказали:

— Сдавайтесь, или вы будете уничтожены!

Столяров смотрел только на Олега.

— Черт! Мы ведь почти дошли! — сказал он и криво усмехнулся.

— Ты…

Гарин запрокинул лицо, чтобы посмотреть ему в глаза. При этом «венец» слетел с его головы и гулко звякнул по бетону. Михаил машинально подобрал его и надел на руку.

— Тихо-тихо-тихо. Ничего не надо говорить. Мы сделали все, что могли.

— Нет. — У Олега едва хватило сил, чтобы мотнуть головой. — Не все.

«Пси-Мастер!» — позвал он во всю мощь своего внутреннего голоса.

Время остановилось.

Глава двадцать пятая

«Зачем же так орать, — проворчал Пси-Мастер. — Если я правильно понимаю, критический момент настал, и ты готов наконец к разговору по существу?»

«Да».

Глаза Гарина были раскрыты. Закрыть их он не смог бы, даже если бы захотел, потому что веки не слушались его. Ни одна мышца не слушалась. Олег полулежал на грязном полу и смотрел на застывшее, точно на фотоснимке, лицо Столярова. Уголки губ Михаила еще кривились в усмешке. Периферийным зрением Гарин видел замерших «монолитовцев». Ни один из них не пошевелил даже пальцем. В огромном здании, да и, пожалуй, во всем мире, царила абсолютная тишина. Единственными звуками, которые слышал Олег, были голоса в его голове.

«Что ты сделал? — спросил он. — Остановил время?»

«Что ты! Время остановить невозможно. Я всего лишь помог твоему мозгу заработать с той скоростью, на которую он, собственно, и был рассчитан. Люди не используют и тысячной доли своих реальных возможностей. Оно и понятно. Их жизнь настолько скучна и бессмысленна, что, если растянуть ее в тысячу раз, все они сойдут с ума еще в роддоме».

«Значит, ты замедлил время? — спросил Гарин. — Сколько нам осталось?»

«Смотря до чего. Столярову прострелят череп через две с половиной секунды. Тебя накроет пси-импульсом через три. Время пока есть, но лучше не тратить его попусту. Так о чем ты хотел поговорить?»

«Ты знаешь».

«Естественно. Я знаю очень многое. Однако именно это сообщение мне будет приятно услышать из твоих уст».

«Я… готов сдаться».

«Вот как? Даже не сдаешься, а только готов?»

«Да. Но у меня будет два условия».

«Ты хорошо меня слышишь, мой мальчик? Автоматы, пси- волна… Вы с твоим приятелем фактически уже трупы. Ты уверен, что выбрал удачный момент, чтобы выдвигать условия?»

«Да».

«Но почему?»

«Потому что мы с тобой похожи. Ты тоже был трупом. Поэтому должен меня понять».

«Что ж, мне нравится твоя наглость. Только поэтому я готов выслушать твои требования».

«Во-первых, ты освободишь Марину…»

«Я почему-то так и думал».

«Ты освободишь Марину! — упрямо повторил Олег. — Ты сделаешь так, чтобы она вернулась на Большую землю и по дороге с ней не случилось ничего плохого. После этого ты исчезнешь из ее жизни. Навсегда».

«Условие принято».

«Во-вторых, ты сохранишь жизнь Михаилу».

«Он-то тебе зачем?»

«Не важно. Это мое условие».

«Я не могу пойти на это. Твой приятель опасен. Если он попытается угрожать мне, я буду вынужден ответить адекватно».

«Он не будет угрожать тебе».

«Ты понятия не имеешь, что на уме у Столярова. А благодаря его увлечению экспериментальными препаратами даже я временно не могу заглянуть в его мысли».

«Ладно. Если Михаил станет угрозой, делай с ним, что хочешь. Но если он будет вести себя нормально, не трогай его. Хорошо?»

«В таком виде я могу принять и это условие. Это все?»

«Нет. Мне нужны гарантии того, что ты не обманешь меня».

«А разве моего слова тебе недостаточно?»

«Конечно, нет».

«Ох-ох-ох… Как же трудно жить в мире, где никто никому не доверяет. Однако тебе придется поверить мне на слово. Совсем ненадолго. Как только ты уступишь мне место, я открою для тебя все свои помыслы».

«Сделай это заранее. Сейчас!»

«К сожалению, это физически неосуществимо, пока роль лидера в нашем тандеме принадлежит тебе».

«Но ты обещаешь мне?»

«Да, я обещаю».

«Я все равно тебе не верю. Ты можешь поклясться чем-нибудь, что тебе дорого? Настолько дорого, что ты скорее умрешь, чем нарушишь клятву? Памятью матери или… я не знаю!»

«Чем же я могу тебе помочь, мой недоверчивый мальчик? — задумался Пси-Мастер. — Я рос без матери, как ты уже знаешь. Другими привязанностями среди людей я тоже не успел обзавестись. Когда я сидел в тюрьме, ко мне примерно два месяца ежедневно приходила белая крыса. Мы почти подружились. Но клятва памятью крысы тебя навряд ли устроит… Знаешь что? Давай я поклянусь грядущей властью гармонии. Пожалуй, важнее этого для меня нет ничего на свете».

«Да что же это за гармония, о которой ты столько говоришь?» — не выдержал Олег.

«Ты можешь узнать это уже через секунду. Если захочешь. Все мои помыслы будут открыты для тебя. Абсолютно все. Ты все равно не сможешь рассказать о моих планах кому-либо еще».

«Кстати, что станет со мной?»