Падальщик

…Лето выдалось плотным. В смысле загрузки работой. Михаил без роздыха обшаривал всё, до чего мог добраться, и вывозил, вывозил, вывозил… Закрома бывшей ракетной базы вновь заполнялись. Он и сам не мог сказать, для чего ему это нужно. Того, что он натащил со всех краёв полуострова, уже хватило бы ему до конца своих дней. Дни пролетали незаметно, один за другим, и парень не успел оглянуться, как уже на деревьях зажелтели листья. Наступила осень. Пора было собирать урожай и ехать в областной центр, за долгом Николая. Впрочем, жив ли он и его люди? Это ему было неизвестно. В места, которые он застолбил за собой, никто не совался, что служило косвенным подтверждением того, что городские живы. Но и новостей парень не знал, а это было не просто плохо, а очень плохо. Мощная радиостанция базы обшаривала эфир время от времени, но в динамиках узла связи стояла тишина, нарушаемая время от времени атмосферными разрядами да передачами автоматических станций, которых, впрочем, с каждым днём становилось меньше и меньше…

Он с удовлетворением уложил последний мешок картошки в кузов полуприцепа, установленного на громадном тягаче, вывезенном им из Норвегии, и улыбнулся — можно ехать. Интересно, как его встретят в городе? Принял горячий душ, тщательно побрился, проверил оружие, оделся в новенький военный комбинезон, утащенный им с натовской базы. Уж больно удобное обмундирование. И куртка хорошая. Тёплая. Лёгкая. Потопал высокими американскими берцами, осаживая их на ногах. Всё в порядке. Отправляемся… Неизвестно почему, вдруг дал гудок при выходе из бухты. В этот раз он впервые решил причалить не у себя в деревне, а прямо в городе, благо морских карт у него теперь было с избытком…

Катер бодро стучал дизелем, таща за собой плоский десантный понтон, на котором стоял тягач с драгоценным грузом. Время от времени Михаил, сверяясь с ориентирами, перекладывал штурвал из стороны в сторону, меняя курс. Хотя небо и было хмурым, но море оставалось спокойным. Через несколько часов пути впереди замаячил вход в залив, и он двинулся серединой фарватера, стараясь держаться как можно дальше от берегов. Время от времени замечал тонкие струйки дыма из разных мест, в большинстве своём оттуда, где раньше находились многочисленные гарнизоны и посёлки. На сердце как-то потеплело — всё-таки не один в мире. Джаб, которому надоело сидеть внизу, в каюте, выбрался наверх и неподвижно застыл на палубе, время от времени поворачивая свою большую голову в разные стороны и шевеля ушами. Раз парень заметил, как в одном месте кто-то выбежал на пирс и стал размахивать какой-то тряпкой, отчаянно семафоря, но поворачивать к берегу не стал. Мало ли… Вдруг засада? До города от того места недалеко, можно пешком часа за четыре дойти, если что. Так что… На обратном пути заглянуть можно. Хотя не уверен. Искоса взглянул на авиационную пушку, установленную на палубе катера и улыбнулся… Подходя к городу, высунулся из рубки и выстрелил в небо из пузатой ракетницы. Взвилась ракета, рассыпалась двумя звёздочками зелёного дыма. Просигналил, что едет гость. Чтобы не начали пальбу от страха. Как оказалось — правильно сделал. Когда подошёл к длинным причалам, заметил, что ему кто-то машет фальшфайером, показывая место, куда швартоваться. Сбавил скорость. Подвинул поближе на всякий случай автомат. Да и Джаб насторожился, сел, уставился на берег. Ага! Вон и знакомая фигура!..

— Привет, Николай!

— Здорово, фермер! Что на этот раз?

Крепко стиснул в пожатии ладонь Михаила. Парень улыбнулся в ответ:

— Как и в прошлый раз. Картошка, немного капусты. Плохо уродилась.

— Много?

— Да вон. Полный… Трейлер…

Щегольнул импортным словечком, показывая рукой на понтон. Николай взглянул на длинный полуприцеп, присвистнул:

— Ничего себе… Однако! Как ты один управляешься только? Ещё и по округе шаришь?

Пожал плечами в ответ:

— Колхозник я. Хоть и бывший.

— Все мы теперь бывшие…

Посуровел мужчина. Потом отдал команду своим людям, принявшимся перетаскивать груз на берег.

— На рынок сам не пойдёшь?

— А что там ловить-то? Вот получу за весенний привоз да назад двину.

— Пошли, чаю попьём. Потолкуем. Есть о чём. Кстати, может, чего ещё найдёшь по душе.

Михаил заколебался. Вроде бы и не хочется оставлять катер и машину, но Николаю он верил. Не станет тот так глупо подставляться. Какой резон ему терять поставщика продовольствия?

— Ладно. Пошли.

— Вот и отлично! Тем более тут недалеко…

Рынок стал больше. И народу прибавилось значительно. Парень заметил это сразу. По углам площади выросли вышки, на которых стояли пулемёты. Да и проходов стало меньше, причём возле каждого стояли часовые с оружием.

— Обустраиваетесь?

Николай с гордостью ответил:

— А то! Сам видишь!

Привёл к уже знакомому месту, усадил за пластиковый стол. Тут же принесли чай, и на этот раз даже с сахаром и кое-каким печеньем.

— Смотрю, вы уже приспособились?

Тот сделал глоток, откусил кусочек квадратика, затем ответил:

— Как видишь. После того, как ты людоедов положил, стало легче. Народ как-то ожил. Поверил в себя. Картошку, что ты привёз, и остальное — посадили. Выросла просто на диво. Так что… Но всё равно всё с тебя началось. Так что мы добро помним. И слово держим. Всем, кто появляется, говорим, чтобы к тебе не лезли.

— Я это понял. В первую неделю прихватил троицу… И всё.

— Какую троицу?!

— Два мужика и девчонка с ними. Ну и… Сам понимаешь. Возиться не стал.

— Понятно… Тут вот какое дело…

Чуть помолчал, потом, по-видимому, решился:

— Ты скажи, что тебе в уплату надо, чтобы мои собрали?

— Помнится, мне кто-то снегоход обещал?

— Было такое. Уже приготовлен давно. Что ещё?

— Книги. Любые. Могу фильмы взять. На тридцатипятимиллиметровой плёнке.

— Патроны? Оружие?

— Этого добра у меня… Всех систем и марок. Топливо вы не продадите.

— Нет. У самих напряг.

— Понятно. Без обид.

— Без обид. Что ещё хочешь?

Михаил помялся, но под требовательным взглядом Николая решился:

— У вас тут… Женщину бы мне… Продают?

Тот насупился, потом вздохнул:

— Торговцы живым товаром есть. Но мы за ними смотрим. Такого, как в прошлый раз, не допустим. Только тихо…

Приложил палец к губам. Парень оживился:

— Да? Конечно. Не волнуйся. Я посмотрю?

— Да не торопись ты. Куда они денутся? Торгуют они, естественно, за продукты или золото.

— Золото?

— Угу. Всякие побрякушки. Монеты. Зачем они им? Сейчас это барахло не в цене.

Михаил насторожился:

— Откуда они?

— Говорят, с юга. Вроде как из Карелии.

— Карелы? Гм… Понял. Значит, их там тоже пощипало?

— Да. Сказали, пробудут здесь ещё неделю. Потом — назад.

— Много наторговали?

— Хочешь перехватить?

— И не думал даже. Просто как-то странно это, золото…

— И мне странно. Ну я тебя предупредил. Пойду, скажу своим, чтобы начинали грузить.

— Хорошо. Я тогда на рынок.

Парень поставил пустую чашку на стол, поднялся и зашагал в указанном ему направлении, где торговали живым товаром…

Николай не обманул. Работорговцы расположились в углу площади под прицелом шести пулемётов. И вели себя спокойно. Товар же у них был… Дети, взрослые. Мужчины и женщины. Всех возрастов и цветов волос. Михаил отметил для себя, что выглядели рабы не так, как у тех, что в прошлом году. Было видно, что их всё-таки содержали довольно прилично. Во всяком случае — хотя бы кормили нормально. Прошёл вдоль ряда прикованных к столбам раз, другой, внимательно всматриваясь в лица тех, кто подходил ему по возрасту. Не хотелось брать кого-то, кто старше. Как-то неудобно получалось. Хотя… Покупает-то он для хозяйства, не для постели… Рабыни моментально поняли, что ищет здесь высокий широкоплечий парень, и оживились. Стали прихорашиваться, посылать зазывные улыбки, принимать завлекающие позы… Именно это отвратило Михаила от покупки. Он развернулся и молча направился обратно, к импровизированному кафетерию. И замер на месте, медленно-медленно сунул руку за пазуху, что-то нащупывая под курткой, потом двинулся к стоящей в конце площади фигуре за небольшим прилавком. Подошёл вплотную, криво усмехнулся: