Страница 27 из 27
Я бы, конечно, выкрутился, но время было бы упущено. Ты же сама хочешь жить в столице…
Он снова попытался обнять Дину, но она опять ускользнула от него.
— Ничего я не хочу, — отрезала она. — Зачем только я тебя послушала!
Она закрыла лицо руками и зарыдала. Ну, артистка! Я восхищенно наблюдала за Дашкевич. Какой талант пропадает!
— Прекрати истерику, — прикрикнул на нее Корниенко, — и без тебя тошно. Но Дашкевич зарыдала еще сильнее. Тут события стали развиваться немного не по моему сценарию, вернее, совсем не по моему. В руке у Корниенко появился пистолет с глушителем, который он направил на Дину. Увидев это, она прекратила рыдания и забилась в угол дивана. Теперь Юрий Назарович стоял ко мне спиной.
— Нужно было прикончить тебя, когда ты сидела в петровской «Волге» у обрыва, — спокойно сказал он, — я, дурак, пожалел. Ты ведь все равно проболтаешься.
— Нет, нет, Юрочка, — еле слышно проговорила Дашкевич, выставив вперед ладони, словно хотела заслониться ими от пули, — я не проболтаюсь, Если, ты убьешь меня, тебя арестуют, и ты уже никогда не станешь депутатом.
— Мне сочень жаль, — произнес Корниенко, — ты была действительно хороша в постели. А насчет меня не беспокойся. Я сам за рулем, в офисе знают, что я поехал обедать… Да и кому придет в голову, что кандидат в депутаты убил какую-то…
— Ты не сделаешь этого, — прошептала Дина.
— Запросто, — Юрий Назарович ловко, как будто делал это всю жизнь, передернул затвор. — Оказывается, убить трудно только первый раз, потом привыкаешь.
Я стояла как завороженная, не в силах пошевелиться. Можно было представить себе состояние Дашкевич, на которую глядел ствол пистолета, грозивший выплюнуть ей в голову кусок свинца.
Сильные руки, державшие меня, мягко отстранили меня, и Алексей, отодвинув гардину, шагнул вперед.
— Минуточку, — негромко сказал он, но это слово подействовало на Корниенко, словно выстрел.
Он вздрогнул всем своим крупным телом и стал разворачиваться в сторону Алексея. Но Самаркин оказался проворнее. Он скользнул к Назарычу и, когда тот уже почти повернул оружие в нашу сторону, перехватил его руку, державшую пистолет. Другой рукой Алексей ухватил его за плечо и, немного продвинув вперед, ударил коленом в живот.
Назарыч свалился как подкошенный, выронив пистолет.
— Теперь можешь вызывать милицию, — улыбнулся Самаркин, — доказательств у тебя больше чем достаточно.
— Да, — сказал Кряжимский, когда после почти четырехчасовых объяснений с милицией мы с Алексеем пришли в редакцию, где я все рассказала своему заму, — здесь, пожалуй, материала хватит на роман с продолжением.
— Вот и дайте с продолжением, — согласилась я, — а нам нужно подкрепиться.
Мы быстренько перекусили в небольшом кафе и отправились к Шварцу. Тот уже ждал нас за своим допотопным столом, зажав в зубах неизменную сигарету.
— По твоему лицу вижу, что все получилось так, как ты задумала, — проницательно заметил он.
— Ну, — скромно сказала я, — может быть, и не совсем так…
И рассказала ему обо всем, что произошло.
— Значит, ты правильно сделала, что взяла с собой помощника, — он хитро посмотрел на меня, прикуривая очередную сигарету.
— Да уж, — согласилась я, — даже не могу себе представить, что было бы, окажись я там одна. Скорее всего в квартире Дашкевич обнаружили бы два трупа — Дины и мой.
— Когда мы вышли от Шварца, на улице было уже совсем темно.
— Какие планы? — спросил Алексей.
— Сейчас совершим небольшой налет на супермаркет и поедем ко мне, — загадочно произнесла я, садясь в машину, — нужно отметить окончание дела.
Я запустила двигатель и собиралась уже тронуться, как дала о себе знать «Моторола». Вздохнув, я достала мобильник из кармана.
— Слушаю.
— Оленька, это Кряжимский. Я вот думаю, как назвать статью? Может, «Смерть на даче»?
Я вспомнила, сколько всего пришлось пережить за эти два дня, сколько погоняться, со сколькими людьми пообщаться! Я вдруг разом почувствовала всю накопившуюся усталость, но и удовлетворение. Поэтому благожелательно произнесла:
— Называйте как хотите, только я назвала бы ее «ГОНКИ С ПРЕПЯТСТВИЯМИ».