Тихоокеанский водоворот

Неожиданно Боланд вспомнил о правилах вежли­вости.

—    Дирк Питт, это лейтенант Стенли.

Питт кивнул.

—    Хорошо, Стенли. Посмотрим, что тут у вас. — Он оперся локтями о стол и всмотрелся в необычный контур, представляющий дно Тихого океана. — Где мы?

—    Вот здесь, майор. — Стенли поставил на карте небольшой крестик. — 32 градуса 10 минут северной широты, 151 градус 17 минут западной долготы. Мы должны находиться прямо над зоной Фуллертоновского разлома.

—   Так должна называться футбольная травма.

Боланд тоже склонился над столом.

—   Нет, зона разлома — это трещина в земной ко­ре, шов, возникающий в океане между материками, когда они расходятся. Между этим местом и берегом Калифорнии таких трещин сотни.

—   Я понимаю, зачем вам понадобилась глубина. Согласно карте, до морского дна здесь должно быть свыше пятнадцати тысяч футов.

Стенли подчеркнул данные о глубине на их по­зиции.

—   Возможно, рядом подводная вершина, — сказал Питт.

—   Дно слева поднимается, — тихо сказал Боланд. — Двести пятьдесят футов за милю. Ничего необычного. Скорее всего, небольшое повышение.

Питт мотнул головой.

—   Вот только этого нет на карте.

—   Вероятно, еще не найдено и не отмечено.

—   Однако если склон продолжает подниматься, вершина не может быть далеко. Это ваш корабль, Пол, но, думаю, надо провести исследование. Сообщение капитана «Старбака» отправили неизвестные лица по­сле исчезновения подводной лодки. Можно предпо­ложить, что лодка лежит где-то близко.

Боланд устало потер глаза.

—   Звучит логично, но вряд ли это единственная не отмеченная на карте подводная вершина. Их может быть еще пятьдесят.

—   Нельзя пропустить ни одну.

Боланд задумался. Потом выпрямился и посмот­рел на Стенли.

—   Лейтенант, запрограммируйте курс в сторону повышения дна. Введите данные сенсора в компьютер и передайте управление рулем централизован­ному контролю. Докладывайте мне о любом неожиданном изменении глубины. Я буду в своей каю­те. — Он повернулся к Питту. — Так как насчет выпивки?

Салазки с камерами и датчики сонара на буксир­ных тросах двигались за кораблем, центральная система управления руководилась компьютером, и через десять минут «Марта-Энн» начала медленный широ­кий поворот на восток. Рулевой курил в двери руб­ки, спицы штурвала медленно поворачивались туда- сюда, словно под действием невидимой руки. Ко­рабль разрезал волны, экипаж деловито считывал и проверял показания многочисленных приборов, дви­жущихся стрелок, разноцветных огоньков и мониторов.

Питт и Боланд полдня провели в капитанской каюте. Время тянулось медленно, датчики сонаров сообщали о том, что морское дно продолжает подни­маться. Час, два, три часа. Питт изучал отчеты и данные о «Старбаке», а Боланд разрабатывал планы подъ­ема на случай, если и когда «Марте-Энн» повезет. Шестнадцать тридцать. Матросы на палубе и в ма­шинном отделении неизбежно заговорили о женщи­нах, только в рубке управления молчали, внимательно наблюдая за экранами и инструментами. Периодиче­ские доклады Стенли через интерком «дно продолжа­ет подниматься» делали обстановку на корабле почти нормальной. Нет более скучного занятия, чем поиски затонувшего корабля.

В пять часов из микрофона вдруг послышался го­лос Стенли:

—  Дно поднялось на девятьсот футов за последние полмили!

Питт посмотрел на Боланда. Не сказав ни слова, оба вскочили и бросились в рубку управления. Стенли склонился к столу, делая пометки на карте.

—   Невероятно, капитан. Я впервые вижу такое. Мы в сотнях миль от ближайшего берега, а дно вне­запно поднялось, сейчас оно всего в тысяче двух­стах футах под поверхностью. И продолжает подниматься.

—   Очень крутой подъем, — сказал Питт.

—   Возможно, часть склона Гавайских островов, — предположил Боланд.

—   Мы слишком далеко к северу. Сомневаюсь, что это как-то связано с островами. Эта малышка совер­шенно одинока.

—   Тысяча сто футов, — громко сказал Стенли.

—   Боже! — тихо отозвался Питт. — Градиент — один фут подъема на два в длину.

Боланд резко произнес:

—   Если подъем не прекратится, мы врежемся в сушу. — Он стремительно повернулся к Стенли. — Отключите компьютер. Переходим на ручное управ­ление.

На ответ Стенли потребовалось пять секунд.

—   Идем на ручном управлении, сэр.

Боланд взял микрофон связи.

—   Мостик? Говорит Боланд. Что видите на во­семьсот ярдов прямо по курсу?

Металлический голос из динамика ответил:

—   Ничего, сэр. Горизонт чист.

—   Никаких признаков белой воды?

—   Никаких, коммандер.

Питт посмотрел на Боланда.

—   Спросите, каков цвет моря.

—   Мостик, изменился ли цвет моря?

Короткая пауза.

—   Слева примерно в пятистах ярдах от борта море чуть зеленеет.

—   Восемьсот, и подъем продолжается, — доложил Стенли.

—   Необычно, — сказал Питт. — Я ожидал, что возле подводной вершины море станет светло-голубым. Зеленый цвет означает подводную растительность. Очень странно. Морские водоросли в таком месте?

—   Морские водоросли не растут на кораллах? — спросил Боланд.

—   Да, и еще вода в этой части океана слишком теплая.

—   Четкие показания магнитометра, — произнес кудрявый блондин у консоли.

—   Где? — спросил Боланд.

—   Двести ярдов. Направление двести восемьдесят градусов.

—   Может, полоса руды? — взволнованно предпо­ложил Боланд.

—   Вторая отметка в трехстах пятидесяти ярдах, направление — триста пятнадцать градусов. Еще два объекта. Боже, да тут их множество!

—   Похоже на золотое дно, — хмыкнул Питт.

—   Стоп машины! — крикнул Боланд в микрофон.

—   Морское дно на ленте словно подпрыгнуло, — возбужденно сказал Стенли. — Четыреста пятьдесят футов, и подъем не прекратился.

Питт всмотрелся в телемониторы. Инерция про­должала нести «Марту-Энн» вперед, и на экране показалось морское дно. Морская вода рассеивала сол­нечные лучи, превращая их в узкие желтые столбы света, окруженные мягким сиянием; стало видно не­отчетливое смешение цветов. На экране показалась рыба-единорог, она неподвижно висела в воде, осто­рожно разглядывая огромную тень корпуса над собой.

Боланд положил руку на плечо человеку, сидев­шему за магнитометром.

—  Когда пройдем над первым затонувшим суд­ном, отметьте направление на следующее. — Он повернулся к Стенли. — Свяжитесь с лейтенантом Хар­пером в машинном отделении. Велите держать самый малый.

В рубке воцарилась напряженная тишина. Про­шло две минуты, две бесконечные минуты. Все ждали появления на экране останков давно затонувшего ко­рабля.

Теперь на мониторах было хорошо видно морское дно. Растительность необычная и роскошная, тогда как дну полагалось быть голым и безжизненным, как лунная поверхность. Ни следа кораллов, водоросли с широкими листьями и другие, бледно окрашенные, цеплялись за скалистое неровное дно, постоянно ме­няя оттенки в неверном свете, приходящем с поверх­ности. Питт был заворожен. Все равно что смотришь на затонувший восточный сад.

Длинноволосый молодой человек за сонаром рав­нодушно произнес:

—  Идем над останками первого корабля, коммандер.

—  Хорошо, приготовиться к компьютерному ска­нированию.

—  Для протокола? — спросил Питт.

—  Для опознания, — ответил Боланд. — У нас есть база по всем исчезнувшим кораблям. Постараемся сопоставить данные наблюдений с теми, что есть в компьютере. Надеюсь, мы уговорим море выдать нам еще несколько тайн.

—  Вот он, — сказал Стенли.

Три пары глаз устремились на экран. Пугающее, непривычное зрелище. Корабль, вернее, то, что от не­го осталось, густо зарос водорослями. К небу в гроте­скном, безнадежном отчаянии устремлялись две мач­ты, фок и бизань. Единственная труба уцелела, но по­крылась густым слоем ржавчины, на палубе повсюду разбросаны непонятные куски металла. На глазах у всех из иллюминатора, извиваясь, выскользнула му­рена, угрожающе раскрывая и закрывая пасть.