Страница 5 из 6
– Вот как? – поскучнел. – Хочешь сказать, нормально живете?
– Да не кашляем, – смеюсь. – Вечерком с тобой по центру прошвырнемся – так совсем обалдеешь. Сам-то, кстати, как? Расскажи…
– Да нормально, – жмет плечами. – Мы когда решили, что я все на себя брать буду, только момента ждали, чтоб, ну… инсценировать. А тут этот случай. Ну, отлежался в горах, Стас запас хороший оставил. И двинул в сторону Пакистана. Две недели шел, всех шугался. И духов, и наших. Хотя какие они мне «наши» тогда были? Взяли бы – всем кабздец. И мне, и Стасу, и другим…
Вот как, думаю.
Сколько ж вас, уродов, на крови солдатской-то наживались…
Но – молчу.
Не мне его судить.
За давностью-то лет…
Да и Стас – хорошо погиб.
Честно.
Тут нам официантка заказ принесла. Ему бурбон с колой, мне – «Чивас» со льдом и чашку эспрессо.
– Что-нибудь еще? – спрашивает.
– Пока не надо, – отвечаю.
И к нему поворачиваюсь.
– А дальше как?
– Да никак, – закуривает. – Выскочил на караван, присмотрелся – там пара негров есть в хорошем камуфляже. И говорят вроде по-английски. Ну, сдался. Американские инструктора оказались. Вывели меня в Пакистан, в лагерь. Там мозги попромывали и на базу доставили. Год мучили, потом «грин карту» дали, фамилию новую, денег немного и – отпустили…
– Всех сдал? – кривлюсь.
– А что – бить будешь? – усмехается. – Или о политике спорить начнем? Я теперь – гражданин Соединенных Штатов, между прочим…
– Мудак ты, – говорю, – а не гражданин. Лет пятнадцать назад я б тебя не просто избил. Изувечил бы – мама не горюй. А сейчас-то что? Дело прошлое… Ты лучше пей давай, да дальше рассказывай.
– А что дальше? – жмет плечами. – Поселился в Аризоне. Сначала, конечно, тяжело было. Курсы английского, вэлфор. Потом официантом пристроился. По ночам посуду мыл. Потом машину купил, женился. Она мне помогла коммивояжером устроиться. Комиссионные, туда-сюда. Дом в кредит взяли. Двух девчонок родили. Потом поднатужились и кафе открыли. Так и живем. Работаем. Минимум раз в год на курорт ездим. Недавно в Канкуне вон побывали…
– И это, – спрашиваю, – всё?!
– А что еще человеку надо?! – удивляется.
– Человеку, – морщусь, – надо многое. Если он человек, разумеется. А вот ты, Леший, как был животным, так и остался. В морду дать – и то противно…
Подозвал официантку, кинул на стол пятисотенную, накинул куртку и вышел.
Вот дерьмо, думаю.
Поеду-ка я в паб, нажрусь как следует.
С парнями поболтаю.
Может, футбол какой посмотрим.
Только сел в машину – Машка звонит.
– Привет, – говорит, – дорогой.
– Привет, – отвечаю, – дорогая…
– Ты чего дразнишься? – смеется.
– Да так, – отвечаю. – Настроение что-то испортилось, поеду в паб, к ребятам…
– Ну, езжай, – говорит. – Я, может, тоже к вам попозже присоединюсь. А потом давай, пойдем, кинишку какую-нибудь посмотрим…
– С удовольствием, – говорю. – Только давай не американскую, ладно?
– Ладно, – удивляется. – Давай не американскую. В конце концов, свет на них клином не сошелся…
– Вот именно, – говорю. – Вот именно…
Такие дела.
Нелька
Нелька, безусловно, являлась одной из самых авторитетных в нашей компании, хоть и попала в нее, в общем-то, совершенно случайно.
Как правило, девиц – моделек, молоденьких актрис, просто искательниц приключений – приволакивал в паб кто-то из парней, те осматривались, обживались, бегали за пивом и сигаретами, хихикали над анекдотами и смешными историями из жизни, потом потихоньку начинали борзеть и с молчаливого согласия сообщества изгонялись.
А на их место приходили новые.
Руслан это так и называл: круговорот баб в природе.
А Нельку привели рейсеры, один из которых был штурманом в ее экипаже. Она была пилотом.
Заметьте: сильный и жесткий парень, черпающий адреналин в ночных уличных автогонках без правил, был только штурманом.
А она – пилотом.
Уже сам по себе этот факт не мог не вызывать у нас уважения.
Кроме того, Нелька сразу же выпала из общего круга девиц, легко и просто дав понять, что сексуальные похождения в нашей среде ее совершенно не интересуют.
У нее был муж.
Олег.
И кое-кто из наших, в том числе и я, этого мужа довольно неплохо знал.
Хотя бы потому, что он был моим коллегой-рекламщиком. Только – совершенно другого уровня.
Один из столпов, так сказать.
Из «отцов-основателей».
Мы с ним не дружили – слишком уж разными были наш уровень и жизненные цели. Я хотел от профессии одного, он – совершенно другого.
Я хотел денег для относительно комфортного существования.
Он – власти.
Он вообще, по-моему, мог и хотел быть только первым.
Во всем.
Я этим переболел, когда из-за подобной же сволочной склонности чуть не потерял самого любимого человека.
Свою жену Машку.
Для Олега подобного рода состояние было совершенно органичным…
Нет, мы не дружили.
Но, тем не менее, на всеразличных рекламных тусах – общались.
Причем много и охотно.
Нас объединяла общая деталь в биографии. Так сказать, одна загранкомандировка в достаточно еще нежном возрасте.
За «речку».
Я там служил в десантуре, а он – так вообще в спецназе.
Огромный, светловолосый, отлично сложенный, с веселыми и безжалостными, отчаянно синими глазами и тату на правом плече: летучая мышь в десантном берете и надпись готическим шрифтом: «177 ОО СпН, Газни, 81–83».
После армии он закончил рабфак, потом – журфак МГУ, помыкался по редакциям (писать, несмотря на профессию, не любил, да и, по большому счету, не умел), и как только происходившие в стране перемены это позволили, ушел в бизнес.
Он несколько раз участвовал в наших посиделках, еще до Нельки, потом – свалил. Ему было, откровенно говоря, не очень с нами интересно.
А Нелька прижилась и довольно быстро стала одним из лидеров тусовки.
Не для всех, разумеется.
Я, к примеру, никогда не числил за девушкой никаких особых достоинств, а кое-что в ней меня даже отчасти напрягало.
Не сильно, но – напрягало.
Напрягало бы посильней – просто ушел бы из тусы.
Или ее выжил.
А так…
Ну, ходит и ходит.
И пусть ее ходит…
…Нелька отчаянно, до зубовного скрипа и стона тоже хотела быть первой.
Во всем.
Кое в чем ей это удавалось, кое в чем – нет.
Заставить себя уважать такую массу весьма разношерстных людей вообще-то сложновато.
Тем более, когда большинству вообще на все наплевать, даже на себя, любимого.
А ей – хотелось.
Вскоре ее уже постоянно окружало некоторое количество нашей молодежи.
Потом в нашем пабе начали появляться какие-то посторонние перцы, поражавшие каким-то невероятным сочетанием робости, наглости и хамоватости.
Все – в возрасте до двадцати пяти.
Всех их приводила Нелька, и все они поголовно смотрели ей в рот.
Нам это – не понравилось.
Первым не выдержал Руслан.
Он вообще-то, как правило, молчит, но уж если выскажется – так выскажется.
– Эй, девушка, – начинает, выбрав подходящий с его точки зрения момент для разговора и одновременно сигнализируя бармену Андрею, чтоб тот налил еще «Гиннесса». – Я не имею ничего против тебя лично, но эта компания – не имени Нелли Александровны. Она существовала до тебя и, если ты отсюда уйдешь, будет существовать после. Потому как люди приходят сюда общаться между собой, а не слушать твоих малолеток по поводу твоей личной красоты, смелости и крутости. Короче, мне хочется, чтобы ты и дальше сюда приходила, потому как с тобой интересно и прикольно. Но этот свой шалман собирай, плиз, где-нибудь в другом месте. Достали…
Нелька нервно сглотнула.
Пара малолетних перцев из ее постоянного окружения сначала было попытались дернуться, но потом детишки взглянули на с интересом прислушивающихся к разговору бойцов из одной серьезной околофутбольной «фирмы» и – заметно поскучнели.