По живому следу

— Волосы заплети в косички, — приказал Игорь.

— Так никто уже не носит, — заупрямилась та. — Я же лучше знаю. Это неправда будет.

— Тебя никто о правде не спрашивает, — обрубил споры Виктор. — Нужно, чтобы ты была с косичками. Так зрителю больше нравится.

Виктор задумчиво уставился вдаль невидящим взором:

— Мотя, а может, ты сначала с учительницей начнешь? Современный директор школы и учительница. А потом в классе с невинной ученицей… Продвинутая девочка. Он думает, что она ромашка белая. Она так и начинает, а потом входит во вкус, распаляется все больше и больше, берет инициативу в свои руки.

Девушка брезгливо сморщилась, но промолчала.

— Ну и вот… А дальше — сообразим по ходу действия, — подмигнул Игорь.

— Может получиться два эпизода минут по пятнадцать, — подумав, заключил Виктор. — Мотя, ты продержишься?

— Без проблем. Старый конь не подведет.

26

Я сидел на работе, сосредоточенно размышляя о ходе розыска. Конечно, неудача с Пореченковым выбила нас из колеи, но расслабляться не следовало.

Надо было искать настоящего похитителя. И начинать с самого начала…

Мне поначалу казалось, что поймать этого маньяка не составит особого труда. Ведь, судя по рассказам очевидцев, он часто появлялся в одном и том же районе, некоторые его запомнили и в случае чего опознают, да и вообще, контактные телефоны «Глории» всем розданы — и мороженщицам, и газетчикам, и попрошайкам у церкви… Народ у нас, если что, бдительный. Если знает, что ему от нарушителя ничего за это не будет… Нет чтобы раньше внимание на подозрительного мужика обратить.

Но пока что поиски не принесли результата.

И поэтому судьба Сони Бритвиной волновала меня больше и больше. Действовать надо было быстрее. Что может произойти с пятнадцатилетней девочкой за несколько дней в мегаполисе, даже если она сама ушла из дома, — страшно себе представить. А в руках извращенца — и подавно…

В отличие от Бритвиной, я, конечно, понимал, что шансы найти Соню живой невероятно малы. Если это было элементарное изнасилование, после которого девочке удалось уйти от преступника, — она бы уже объявилась. Взрослая девушка, адрес помнит, дорогу домой знает. А ведь даже при обычном сексуальном насилии преступники часто стараются не оставлять жертву в живых, чтобы доносить было некому. Правда, не каждый сможет убить… А уж тем более — почти ребенка. Хотя и совращение малолетних — преступление, мягко говоря, небанальное, довольно редкое. С другой стороны, такими делами обычно занимаются люди слабые, трусоватые. Но ведь собственная трусость тоже бывает хорошим стимулом для убийства…

А самое главное — неизвестно, первая ли это была жертва или нет. Судя по солидному возрасту преступника…

Я понимал всю серьезность положения, и все же ничего так не хотелось, как обнаружить в результате поисков девочку живую и здоровую. Только вот каких действий? Пока что ничего определенного предпринять невозможно — искать преступника только на основании туманных примет и видеосъемки, на которой он был запечатлен со спины, я не мог. Конечно, в местах, где появлялся похититель, велось наблюдение, но ничто не могло гарантировать, что он там вообще когда-нибудь появится. Тем более у него теперь есть игрушка…

Когда-то у меня была собака, любимый пес, потом он умер, когда пришло время, но с тех пор я остерегался заводить животных. А с детьми-то, наверное, еще тяжелее — внимания больше требуют, сил, денег… Нет, и как это только некоторые отваживаются иметь детей? Хотя, с другой стороны, продолжал я свои холостяцкие размышления, взять ребенка из приюта — это не нового рожать, это все равно что подобрать собаку на улице, там ей заведомо будет хуже, а у тебя еще неизвестно…

Зазвонил телефон. Это была Бритвина.

— Я нашла его! Я видела! — кричала она в трубку.

— Кого?

— Преступника! У него фотография моей дочери!

— Вероника Сергеевна, успокойтесь. Где вы находитесь?..

Через полчаса мы знали подробности визита Бри-твиной в квартиру похитителя. А еще через двадцать минут у подъезда его дома заняли позицию мои наблюдатели. Теперь оставалось только ждать.

В конце рабочего дня открылась дверь, и на пороге кабинета, загадочно улыбаясь, возник один из лучших моих сыщиков — Алексей Петрович Кротов. По одному его виду можно было сразу понять, что дело сдвинулось с мертвой точки. Уж очень он был доволен.

— Ну?! — спросил я нетерпеливо.

— Готов, голубчик, — сказал Алексей Петрович, бросая мне на стол набитую фотографиями папку. — Испекся…

— Что?

— Я говорю, маньяк наш попался.

— Да ну?! — обрадовался я и потянулся к папке. — Скоро же вы его…

— Да уж постарались, ну тут еще и личный интерес, сердце же не камень — у всех дети… А что с ним церемониться? Подумаешь, неуловимый Джо… Знаете анекдот про неуловимого Джо? Который потому неуловимый, что его никто не ловит?..

— О девочке никаких известий? — спросил я, открывая папку и рассматривая содержащиеся в ней фотографии.

— Нет…

Ребята работали профессионально — снимки были большие, четкие, хорошо скомпонованные, хоть сейчас в рамку да на выставку. На них был изображен в разных позах и в разные моменты своей повседневной жизни несимпатичный, высокий лысый мужчина в сером плаще. Не по сезону… Голова у него была самой обычной формы, лысина блестела как миллионы других лысин… Одутловатое лицо тоже блестело, фигура была крупная и довольно обрюзгшая. Вот он стоит, повернувшись спиной к фотографу, и звонит из автомата. Следующая фотография — крупно рука и диск телефона.

— Номер записали? — спросил я.

— Конечно…

Вот ест чебурек, небрежно облокотившись о столик на улице. Вот закуривает, подняв воротник. Вот лицо его крупно — блестящее, глаза светлые, мутноватые и мелкие. Неудивительно, что никто из видевших его не мог назвать особых примет — их у него на самом деле не было. Я бы и сам затруднился описать такое лицо…

— Каков красавец! — Алексей Петрович заглянул через плечо. — Неудивительно, что у него с женщинами проблемы… Кому он, на хрен, сдался! Таких надо с детства убивать, в пропасть младенца — и готово дело. Молодцы, в сущности, были спартанцы…

— Лучше бы у него не было проблем с женщинами, — резонно заметил я, — тогда на школьниц бы не охотился…

— Гадко, конечно, но бывают вещи и похуже.

— Да… — вздохнул я. — Бывают и похуже.

— Хоть отстреливай их!.. — сердито сплюнул Алексей Петрович. — Сам бы занялся на досуге, да где ж его взять…

— Ладно, поборник нравственности, докладывай… — проворчал я, отложив снимки.

— Мы следили за ним с тех пор, как он вышел из дома, — сказал Алексей Петрович. — В принципе это было несложно. Да и не ходил он в общем-то никуда — просто гулял. Слонялся по городу. Все на школьниц пялился. Тьфу!

— И что дальше?

— Ничего. Отследили, под дверью оставили нашего сотрудника, сами справились в ЖЭКе и у соседей. Пятьдесят пять лет. Артур Антипов. Что самое интересное, военный на пенсии. Судя по всему, контуженый.

— Стоп… Точно известно?

— Нет. Но догадываюсь. Раньше частенько бывал за границей, теперь уже несколько лет никуда не выезжает. Соседей никогда к себе не пускал. Ну знаете, как некоторые, — цветы там полить, кота покормить… Ничего подобного. Жизнь ведет замкнутую. Гостей у него почти не бывает. При Министерстве транспорта работает, как я понимаю, ночным сторожем, хотя сами работники гордо называют себя охранниками. Но посмотрите на него — что он может охранять? График дежурств у него — ночь через две. Его напарник отзывается о нем положительно. Впрочем, близко они не знакомы, сидят вместе, телевизор смотрят… Остальное время ничем не занят. Тут есть кстати подробный отчет о том, куда он ходил.

— Живет один?

— Да, натурально. В подозрительных контактах не замечен. Общается только с товарищами по службе. К детям при нас особенно не приставал, так, на уровне: хочешь конфетку? Только пялился… Сначала вышел в магазин, купил батон хлеба и кефир. Привычки старого холостяка. Потом снова вышел, ходил по улицам. Долго стоял напротив детской площадки. Смотрел. Ничего не делал. Гулял в Филевском парке. Потом зашел в «Макдоналдс». Вечером вернулся домой. Больше никуда не выходил. Не знаю, совсем, что ли, у нас в стране ситуация демографическая хромает и каждый мужик на счету? Вы мне объясните, как его вообще в армию взяли, на него посмотришь — сразу видно, калека, освидетельствование проходить не надо…