Страница 9 из 54
Билли смотрит на свои руки и, хмурясь, трогает белые шрамы на запястьях.
И в это мгновение случается волшебство. Билли вдруг понимает, что профессор фон Голум мертв. Мертв уже несколько лет. Погиб при странной аварии у себя в лаборатории — в аварии с участием неисправного лучевого дезинтегратора и симпатичной молоденькой ассистентки, изуродованной в результате этого эксперимента, вышедшего из-под контроля. Билли вдруг вспоминает об этом и с ужасом смотрит на профессора.
— Я думал… я думал, вы умерли, — шепчет он.
— Я тоже так думал, — говорит профессор. — Но вот он я, здесь. Сижу у тебя на кровати. Теперь я доподлинно знаю, что наша жизнь — это сплошное разочарование, даже в смерти.
— Да, понятно.
— На самом деле все это очень печально и странно, — профессор грустно кивает.
— Да, наверное.
— Я тут кое-что слышал, мальчик-детектив… Это правда?
— Я… — мальчик-детектив умолкает на полуслове.
Профессор фон Голум пристально смотрит на Билли, а потом очень бережно и осторожно касается его запястья. Видит шрамы и молча кивает.
— Да, все понятно. И с этими шрамами тоже. Во всяком случае это был смелый поступок.
— Как вы здесь оказались? — спрашивает мальчик-детектив.
— Ну, как ты знаешь, у меня были проблемы с прекрасным полом. При всех моих выдающихся умственным способностях… э… женщины всегда оставались для меня загадкой. Я не мог их понять, как ни старался. У меня в лаборатории работала одна весьма привлекательная молодая особь, вполне себе словоохотливая и коммуникабельная, вплоть до момента, когда я сказал: «Если ты не заткнешься и не начнешь раздеваться…» А она мне ответила: «Но мне всего лишь пятнадцать. Я еще ребенок». И вот тогда до меня дошло, что, может быть, лучший способ понять женщин — я имею в виду, всех женщин — это попробовать разрезать одну из них и посмотреть, как у нее все устроено внутри и как оно там работает. Ну, как часовой механизм… или машина времени…
Профессор фон Голум внезапно умолкает и испуганно вертит головой.
— Ты слышал, Билли? — Он явно нервничает. — Эти медсестры вечно шныряют туда-сюда, вечно подслушивают. Хочешь добрый совет? Если у тебя есть какие-то ценные вещи, всегда держи их при себе. Не оставляй без присмотра.
Профессор фон Голум хватает один из Биллиных свитеров, напяливает на себя и рассматривает себя в зеркале.
— Здесь никому нельзя доверять, Билли. Никому, кроме меня. Мы с тобой как старые добрые друзья, правильно?
Профессор фон Голум встает, подходит к стене и сдирает одну из вырезок с фотографией Билли и Кэролайн. Профессор разглядывает Кэролайн. На этом снимке у нее короткие волосы. За ухо заложена ромашка. Челюсти у старика шевелятся, словно он жует невидимую жвачку. Его птичьи глаза как будто застыли.
— А эта девочка, этадевочка, просто прелесть, а не девочка.
Билли вырывает вырезку из рук профессора, который фыркает, кивает и быстро отводит взгляд в сторону.
— Я знаю, что тебе нужно, Билли. Тебе нужно снова учиться доверять людям. Ты опять живешь в мире, среди людей. И не все здесь стремятся тебя обидеть. — Профессор ласково треплет Билли по плечу и улыбается, его черные глаза сверкают. — Да, кстати. Раз речь зашла о доверии… Слушай, тебе может быть интересно. Здесь живет один дядечка, мистер Лант. Тоже, как мы с тобой, псих больной. Только он, плюс к тому, настоящий преступник. Воровство, ограбление банков, прочие кошмары и ужасы. Награбил он, кстати, немало. То есть он так утверждает. А сейчас он живет здесь. Рядом с тобой, в соседней комнате через стенку. И этот тупой эгоистичный старик… В общем, он где-то спрятал свои богатства. Все, что собрал с 1909 года. Ну, то есть, опять же, он так утверждает. Он где-то их спрятал, а где — не говорит. А лично я глубоко убежден — и весь коллектив этого заведения меня поддерживает, — что богатство должно принадлежать нам всем. Так что я провожу небольшое расследование, так сказать, и мы с тобой, как два гения… если мы объединим усилия… э… в общем, я тут подумал, что мы могли бы уговорить его рассказать нам, где он спрятал свои пресловутые денежки… или вычислить это самостоятельно…
Билли испуганно качает головой.
— Нет, сэр. Не надо. Пожалуйста. Я хочу, чтобы меня просто оставили в покое.
— Нет? Ну что же. Ладно. Только смотри, потом не пожалей. Потому что когда-нибудь как-нибудь я доберусь до этого сказочного сокровища, и тогда я отсюда сбегу и заживу, как король, а ты останешься здесь и будешь гнить заживо, раскрашивая картинки по цифрам вместе с другими придурками.
Мальчик-детектив молчит.
Возникает неловкая пауза, а потом профессор говорит:
— Теперь мне придется тебя убить, да?
— Да, наверное, — отвечает Билли, глядя на свои руки.
— Да, похоже на то.
— Ну, давайте тогда убивайте.
— Хорошо. Считай, что ты уже мертвый. Но сначала мне нужно как следует выспаться.
— Ага. Давайте.
Профессор фон Голум проворно выхватывает из рук Билли газетную вырезку и бежит к двери. Прямо как есть: в синем свитере мальчика-детектива. В мгновение ока профессор фон Голум скрывается за своей дверью и запирается изнутри. Билли встает, трясет головой, потом тяжко вздыхает и принимается разбирать вещи дальше.
Уже потом, когда мальчик-детектив разобрал почти весь чемодан, на самом дне, под одеждой он находит белую с золотым тетрадку. Дневник Кэролайн. Билли, не думая, открывает его на последней записи и проводит пальцем по почти чистой странице.
На которой написано аккуратным девчоночьим почерком:
все плохо, и уже никогда не будет хорошо.
На другой странице, ближе к началу, Билли находит такую запись:
с чего начать? как всегда, Билли сегодня был очень смелым,
мой брат —
знаменитый детектив, мы пошли в тот заброшенный старый дом,
и я обнаружила потайной ход за огромным портретом
бледной дамы; мне было страшно туда идти,
но Билли, как всегда, пошел первым,
мы пробрались мимо большой деревянной двери и вышли
в узкий коридор, уводящий в подвал.
там была паутина и бессчетное множество
длинноногих, зловещего вида пауков, но мы
просто прошли мимо, все трое, Билли с фонариком,
что-то бормочущий Фентон, и я.
я постоянно оглядывалась, не покажется ли за спиной
привидение, или какой-нибудь бандит, или злодей,
мы обнаружили большой чемодан, а в чемодане, как и следовало
ожидать, лежал роскошный пиратский костюм…
Мальчик-детектив прячет дневник под матрас скрипучей кровати. Потом достает из чемодана набор «Юный детектив», смотрит на него с еле припоминаемой нежностью и откровенным презрением. Годы были неблагосклонны к набору: углы коробки пообтрепались, а мультяшный мальчик, нарисованный на крышке — его когда-то золотистые волосы теперь стали серыми и грязными, — держащий в руках увеличительное стекло, похоже, уже никогда не прочтет зашифрованное сообщение, поистершееся за давностью лет.
Не обращая внимания на дрожь в руках, Билли приподнимает крышку, но потом опускает обратно и решает убрать набор в нижний ящик комода. Билли смотрит на ящик, в котором лежит набор юного детектива, и мысленно представляет, что там внутри — в старой потертой коробке, которую он не решился открыть.
И не будем его осуждать. Да, он спрятал набор. Он боится.
Но не будем его осуждать.
Шесть
Мальчик-детектив опять собирает вещи. Снимает со стен газетные вырезки, бережно складывает их в стопку, а стопку кладет в чемодан. Выходит на улицу и идет прочь от «Тенистого дола», и тут его догоняет Эффи Мамфорд в своей неизменной красной с белым зимней куртке.
— Вы куда?
— Я так и думал, что я не готов, — мальчик-детектив прибавляет шаг. Он идет к автобусной остановке в конце квартала.