Зовут его Валерка

Это был особенный день. Начался-то он обычно: дядя Саша и тётя Лена ушли на работу, а Валерка играл во дворе. А потом… Потом вот что было.

Около Валеркиного подъезда остановился высокий мужчина, поставил на землю чемодан и стал вытирать платком потную лысину.

— Дяденька, вы к кому? — вежливо спросил Валерка.

— А мне, например, нужен Сашок.

— А здесь Сашка нет. Здесь есть только я и три девчонки.

— Вот как? А четвёртая квартира разве не в этом подъезде?

— В этом. Четвёртая наша…

— Так как же там нет Сашка, если я сам давал ему эту квартиру?

— Дяденька, вы ошибаетесь. У нас нет Сашка, а мне вы квартиру не давали. Она дяди Сашина.

— А ты кто такой? — строго сдвинув кустистые рыжие брови, спросил незнакомец.

— Я наш племяш.

— А!.. А!.. А!.. А!.. — удивлённо вскинул брови незнакомец. — И тебя зовут так же, как Чкалова?

— А вы откуда знаете? — На этот раз была очередь удивляться Валерке.

— А я всё знаю. Я даже знаю, что наш племяш приехал сюда из Крыма. А в Крыму у него есть мама и бабушка.

— А вы их знаете? — обрадовался Валерка. — Вы их видели?

— Вот этим похвастать не могу. Не видел.

— А вас как зовут?

— Вот с этого бы и начал. А зовут меня Семён Николаевич Бурдаков.

— А я вас знаю! — закричал Валерка.

— А! А! А! А!..

Валерка уже заметил, что Семён Николаевич произносит букву «а» совсем необычно. Вместо того чтобы произнести: «Да что ты говоришь!» или: «Неужели?» — он говорит это своё «А! А! А! А!». Очень смешно!

— Откуда ты можешь меня знать, если я тебя первый раз вижу?

— А вы меня откуда знаете? — хитро сощурив глаза, спросил Валерка.

— Ладно, придётся сознаться: мне о тебе писал такой знакомый, по имени Сашок. Александр Максимович.

— Дядя Саша? — воскликнул Валерка. И тут он понял, что Сашок — это и есть дядя Саша. — А вы были начальником строительства. Строили весь Ангарск, — сказал Валерка.

— А! А! А! А! От тебя не скроешься. Сдаюсь на милость победителя. Так где же Сашок?

— Дядя Саша на работе. Тётя Лена тоже. Пойдёмте в квартиру, — вдруг спохватился Валерка. — Они не знали, что вы приедете.

— И не мудрено. Я не дал телеграммы. Если хочешь знать, наш племяш, я никогда и никому не даю телеграмму о своём приезде. Так-то оно лучше. Ты как считаешь?

— Считаю, не лучше. Дядя Саша будет сердиться. Вы приехали, а он не знает.

— А! А! А! А! — сказал своё любимое Семён Николаевич и расхохотался. — Ключ от квартиры тебя?

— Конечно, — сказал Валерка и тут же показал висящий на шее ключ.

— Пошли, — сказал Семён Николаевич и поднял свой чемодан.

Дома Валерке показалось, что он знает этого высокого дяденьку с широкими смешными бровями очень давно.

Семён Николаевич вытащил из чемодана тапочки, мочалку, мыло, полотенце и пошёл мыться в ванную комнату.

— Можно, я вам спину потру? — предложил Валерка.

— Это ты здорово придумал!

— Это не я придумал, а дядя Саша, — уточнил Валерка. Он вовсе не хотел, чтобы ему приписывали чужие заслуги.

После ванны распаренный Семён Николаевич сидел на тахте.

— Так как ты тут живёшь, гражданин Ангарска? Или ты себя ещё не чувствуешь гражданином Ангарска? Наверное, в Крым одним глазом косишь?

— Я не кошу, — ответил Валерка.

— Но уехать-то хочешь?

— Нет, — сказал Валерка, — мне нельзя уезжать. У меня тут деревья. Мы их сами посадили, а теперь ухаживаем за ними. И все мои друзья здесь.

— Это похвально. Друзей-то у тебя много? — спросил Семён Николаевич.

— Много. Они все живут в нашем дворе. Витька, Маринка, Шишпорёнок, Серёжа… — стал перечислять Валерка, хотя дяди Петин Сережа жил в другом дворе.

— А с кем ты больше всех дружишь?

— С Маринкой… — Он секунду помолчал и почему-то сказал: — И с Толькой. У Тольки папа шофёр. Он с фашистами воевал. Толька рассказывал, что его папа снаряды возил на своей машине. И даже два раза ранен был. У него и сейчас ещё шрамы. Везёт этому Тольке!

— В чём же это ему везёт?

— Его папа всё-всё ему про машину рассказывает и даже учит его водить машину. Он и сейчас со своим отцом уехал в какой-то совхоз и живёт там.

— Так, значит, ты ему завидуешь?

— Нет, не завидую, — вздохнул Валерка. — Натка говорит, что настоящие друзья не должны завидовать друг другу.

— А кто такая Натка? Ты что-то мне о ней не говорил — Натка-то? — удивленно переспросил Валерка. — Это моя сестренка. Не настоящая, а мы с ней сами так захотели. Ей уже шестнадцать лет, и она даже паспорт получила. Её Джерри тоже получила паспорт.

— Какая Джерри?

— Да Наткина собака.

— А! А! А! А! — говорит Семён Николаевич, а это обозначает: «Вот оно что!»

Он внимательно смотрит на Валерку из-под мохнатых бровей, и Валерке нравится, что дяди Сашин друг так серьёзно с ним разговаривает.

— У нашего города тоже есть паспорт, — доверительно сообщает Валерка.

— Ты что, видел его?

— Конечно, видел.

— Где же это?

— Да в нашей газете. Я вам сейчас покажу.

— А ну давай, это любопытно, — просит Семён Николаевич.

Валерка быстро разбирает стопку книг на своём столике и достаёт из-под них свернутую газету.

Там на второй странице отпечатана точно такая же, как у Натки, лицевая сторона паспорта, а рядом написано;

«Имя — Ангарск.

Год рождения — занесён в списки городов мира Указом Президиума Верховного Совета СССР 12 мая 1951 года.

Место рождения — по старому административному делению — царская Россия, Сибирь, — край каторги и ссылки.

По новому делению — РСФСР. Иркутская область. Край расцвета экономики, науки, культуры.

Национальность — многонационален.

Социальное положение — рабочий.

Профессия — созидатель коммунизма.

Состав семьи — 180 тысяч взрослых и детей. Особые приметы — город типично социалистический.

Место прописки — в 50 километрах от Иркутска, у слияния Китоя и Ангары».

Внизу под паспортом крупным шрифтом была напечатана справка. В ней говорилось:

НАСТОЯЩАЯ ВЫДАНА КОМБИНАТОМ «ИРКУТСКЛЕС» РЕДАКЦИИ ГАЗЕТЫ «ЗНАМЯ КОММУНИЗМА» В ТОМ, ЧТО НА МЕСТЕ ГОРОДА АНГАРСКА ДО 1947 ГОДА БЫЛА ТАЙГА.

НАЧАЛЬНИК КОМБИНАТА «ИРКУТСКЛЕС»

Кокорин.

Семён Николаевич долго рассматривал паспорт, свернул газету и положил её себе на колени.

— Любопытно, очень любопытно, — задумчиво сказал он. — Вот читал сейчас паспорт и снова вспомнил, как мы начинали обживать эти места.

Семён Николаевич ласково погладил Валерку по голове.

— У меня есть к тебе просьба, наш племяш.

— Какая? — спросил Валерка.

— Подари мне эту газетку, я её хочу сохранить как память об Ангарске.

— Возьмите, — охотно согласился Валерка. — У меня ещё есть одна, я её Тольке хотел отдать.

В это время заскрипела входная дверь, и на пороге комнаты показался дядя Саша.

— С кем это ты тут беседы ведёшь? — спросил он, но тут же закричал: — Семён Николаевич! Да это же вы!

— А!.. А!.. А!.. — широко раскинув руки и обнимая дядю Сашу, только и смог сказать Семён Николаевич.

Дядя Саша рядом с Семёном Николаевичем был совсем маленький, но вдруг он высвободился из могучих объятий и стол сердито выговаривать:

— Нельзя так, в самом деле! Телеграммы не дали, мы с Леночкой ничего не знали. Ничего не приготовили.

— Я говорил, дядя Саша будет сердиться, — сказал Валерка.

— А то ещё не сердиться на него, — негодовал дядя Саша, — тайком приехать в Ангарск!

— Сашок, — ласково сказал Семён Николаевич и снова облапил дядю Сашу, целуя его мохнатую голову, — Сашок, родненький мой!.. И вовсе не тайком. Все хорошо. Лучше и не придумаешь. И встреча была. По всем правилам торжества меня принял гражданин Ангарска. Товарищ Валерий Кистенёв. Наш племяш.

ПРАЗДНИК УРОЖАЯ