Солнце для двоих

— Много хорошего я могу сделать и в американской клинике.

— Еще один исландец собирается покинуть родной остров. Вот уж не думала, что и ты относишься к той категории людей, для которых дом находится там, где им удобнее жить.

— Рей! Не забывай, что Мартин сделал для Финли, — попытался урезонить ее Ламберт.

— Чувство благодарности не может помешать мне говорить то, что я думаю.

— Человек ищет новые для себя возможности. В этом нет ничего дурного, — примирительно заметил Ламберт. — Дебора вернется в Бельгию, Мартин уедет в Америку. Что им обоим здесь делать?

В ответ Рей лишь недовольно покачала головой и, не говоря ни слова, принялась разливать чай. Воспользовавшись ее молчанием, Ламберт начал рассказывать смешные и в то же время поучительные истории о смотрителях маяков. В другое время Дебора слушала бы с раскрытым ртом, но сейчас его многословие ее только раздражало. Почему он так радуется тому, что они с Мартином разъедутся в разные стороны? Ладно, пусть Ламберту не нужна внучка, напоминающая о грехах молодости, но какое ему дело до их отношений с Мартином?

После обеда Дебора настояла на том, чтобы ей разрешили вымыть посуду, и, поблагодарив, собралась уходить.

— Я провожу тебя, — предложил Мартин, но она отказалась, сославшись на то, что ей надо зайти за яблочным пирогом к Эстел, сестре Камиллы. Дебора вовсе не собиралась там задерживаться, но сама мысль остаться наедине с Мартином казалась ей невыносимой.

«Когда мы полюбим друг друга!» Нет, дорогой, со мной не случится того, что случилось с бабушкой Мэри. Мартин, наверное, охотно повторил бы амурный подвиг Ламберта, но с ней ему это не удастся. Две чересчур доверчивые женщины в одной семье — это слишком много.

— Тогда встретимся завтра? — с невозмутимым видом предложил Мартин.

— Возможно, — небрежно бросила Дебора.

— Деб, дорогая! Ты обещала помочь мне испечь малиновый пирог. Что, если мы займемся этим завтра утром? — предложила Рей.

Во время вечеринки под влиянием крепкого пива Дебора действительно напросилась в помощницы.

— Хорошо, я приду, — сожалея о своем обещании, согласилась она.

Выходя из дома Норманов, Дебора с горьким сожалением плотно закрыла за собой тяжелую дверь. У Эстел она пробыла ровно столько, сколько этого требовали правила приличия. Потом она долго сидела на крутом утесе за домом Камиллы, наблюдая за суматошными чайками и прислушиваясь к убаюкивающему шепоту волн.

Никогда еще в жизни Дебора не ощущала себя такой жалкой и растерянной. Впрочем, ничего удивительного. И как только она могла бросить работу, потратить все свои сбережения и помчаться сломя голову на край света ради того, чтобы увидеть совершенно чужого человека, который, кажется, приходится ей дедом. Конечно, она и раньше время от времени совершала экстравагантные поступки и вела отнюдь не однообразный образ жизни. Объездила и прошла пешком всю Европу. Выучила пять языков. Встречалась с интересными мужчинами. Многие женщины могли бы ей позавидовать. На самом же деле завидовать было нечему, потому что ни один из этих мужчин не тронул по-настоящему ее сердце. Мартин был первым, кому удалось это сделать.

Побродив по холмам, Дебора вернулась в дом Камиллы и рано улеглась спать. Но выспаться не удалось. Всю ночь ей снились сны, эротические и тревожные одновременно. Проснулась она с головной болью, и сама мысль о том, что надо идти к Рей и помогать ей печь малиновый пирог казалась невыносимой.

У дома она увидела Ламберта, который бензиновой пилой обрезал ветки деревьев, мешавшие проходу. Мало того, что пила отвратительно визжала, настроение портил еще и злой вид Ламберта, который не пытался изобразить хотя бы видимое дружелюбие. Дебора хотела было помахать ему рукой в знак приветствия, но рука замерла на полдороге.

Какой же ты недобрый человек, Ламберт, подумала она, молча проходя мимо. Свернув с тропинки, Дебора дошла до заросшей мягкой травой лужайки и опустилась на землю. Идти к Рей было еще рано, а мысль о том, что в этом доме ей придется общаться еще и с его хозяином, казалась невыносимой. Лежа на спине, она рассеянно смотрела на бегущие по небу белые облака и сама не заметила, как ее сморил сон.

Проснулась она от ощущения, что кто-то лижет ее мокрым холодным языком. Открыв глаза, Дебора увидела прямо перед собой огромное ужасное лицо с одним глазом и кошмарной ухмылкой. В ужасе она отпрянула, потом вскочила и, не разбирая дороги, бросилась бежать.

Всхлипывая от охватившего ее страха, она взлетела на какой-то холм и остановилась, чтобы посмотреть, не преследует ли ее чудовище. Услышав чьи-то тяжелые шаги, Дебора снова попыталась обратиться в бегство, но вконец обессиленная рухнула на траву.

— Деб! Подожди! — раздался знакомый голос.

Оглянувшись, она увидела бегущего Мартина. С трудом передвигаясь вверх по холму и припадая на одну ногу, он быстро приближался. Когда он подбежал к ней, Дебора с трудом поднялась с земли и бросилась ему навстречу.

Сердце ее колотилось так, как будто она только что пробежала марафонскую дистанцию. Вся дрожа от нервного потрясения, Дебора ухватила обеими руками рубашку Мартина, и, казалось, никакая сила не могла теперь оторвать ее.

— Что случилось, почему ты кричала? Ты встретилась с медведем?

— Не-е-т… — с трудом выговорила Дебора. — Это было чье-то лицо. Ужасное, одноглазое…

— Ты спала? — внимательно посмотрев на нее, уточнил Мартин. Дебора молча кивнула. — Я так и думал. Тебе все приснилось. Это всего лишь кошмарный сон.

— Это не было сном! — воскликнула она. — Я чувствовала чьи-то холодные как лед пальцы на своей коже.

— Дорогая! То, что ты рассказываешь, очень похоже на обыкновенный ужастик.

— Ну как мне убедить тебя! — в отчаянии воскликнула Дебора. Она отпустила рубашку, чтобы показать ему, как трясутся руки. — Посмотри! Разве может такое быть с человеком без всякой на то причины? И не называй меня, пожалуйста, дорогой, раз ты собираешься уезжать в Штаты.

— Подожди, Деб! Я сам еще не знаю, куда мне ехать. Знаю только, что сейчас я должен отвести тебя к Норманам и напоить горячим чаем.

— Хорошо, — устало согласилась Дебора. Пусть лучше будет Ламберт, чем это чудовище, подумала она. Они медленно двинулись в сторону дома. По пути Дебора старалась, не смотреть по сторонам, чтобы, не дай Бог, опять не увидеть что-то страшное. Обхватив Мартина за талию, она крепко держалась за него обеими руками, ощущая тепло его тела, и это действовало на нее успокаивающе. Он как надежный щит загораживал ее от возможных напастей.

Постепенно Дебора стала приходить в себя. И вдруг в голове молнией пронеслась мысль: кто видел, куда она направлялась? Ламберт! Она вспомнила его пронзительный взгляд, его настойчивое напоминание о пароходе, отплывающем завтра из Будардалура.

— Мартин! Что представляют собой костюмы участников рождественской пантомимы? — замедляя шаг, спросила она. — Они страшные?

— Некоторые из них да. Помню, в детстве я однажды до смерти напугался.

— Это был Ламберт! — убежденно воскликнула Дебора. — Я ни на минуты не сомневаюсь, что это был он в маске.

— Ну что ты говоришь, Деб! — Мартин пожал плечами. — Ламберт не ребенок, чтобы заниматься такими глупостями. Просто тебе приснился страшный сон и нечего этого стыдиться. Со мной тоже такое случалось.

— Нет, это был Ламберт! — упрямо возразила Дебора. — Ему очень хочется, чтобы завтра я убралась восвояси, вот он и решил надавить на меня.

— Извини, дорогая, но ты говоришь чушь. Зачем Ламберту хотеть, чтобы ты уехала?

— Зачем? — все еще в не решаясь открыть тайну, переспросила Дебора. Почему, собственно, она должна хранить ее? Ламберт не заслуживает, чтобы она пеклась о его репутации и замалчивала его похождения. — Затем, что он мой дед!

— Что?

— То, что ты слышал. Он мой дед, — торжествующе объявила Дебора. — Много лет назад в самом конце Первой мировой войны между Ламбертом и моей бабушкой по имени Мэри произошел скоротечный роман. Вскоре его рота получила приказ передислоцироваться в другое место, а девять месяцев спустя Мэри родила девочку, которая позднее стала моей матерью. Я сама узнала об этом только четыре месяца назад.