Гувернантка

Ее рубашка соскользнула на талию. Он уронил голову в нежную ложбинку между ее грудями цвета слоновой кости, целуя сначала одну, затем другую, и чувствуя, как пальцы Энн, зарывшиеся в волосах, стискивают его голову. Нестерпимое желание заставило забыть о всякой осторожности, и Мартин, отбросив покрывало, лег на постель и притянул Энн к себе.

– Сними рубашку, Энн… Я хочу видеть тебя.

Лишь с тенью стыда она стянула через голову кремовый шелк и отбросила его в сторону. Мартин, приподнявшись на локте, словно впивал взглядом мягкий изгиб ее талии, выпуклость бедра, темный треугольник волос, тонкие стройные ноги. Обычно ему всегда хватало слов, но сейчас он смог только сдавленно произнести:

– Ты потрясающая.

Щеки Энн заалели.

– Это нечестно, Мартин, – сказала она. – Ты все еще одет… ну почти.

Рывком он стащил с себя трусы и бросил их на пол.

– Иди сюда, – сказал Мартин, и затем на протяжении нескольких минут ничего больше не говорил.

Тишину нарушали только всхлипы Энн и ее стоны, готовые превратиться в восторженный крик. Всеми действиями Мартина руководило одно желание – доставить ей как можно большее удовольствие.

Откинув голову, она извивалась под его прикосновениями, шептала его имя снова и снова, а когда напряжение стало невыносимым, с силой прижалась к нему. Затем ее охватили сладостные судороги, и в ушах Мартина зазвучали короткие вскрики. Он еще теснее прижал ее к себе. Сердце Энн лихорадочно билось в такт его собственному. Чувствуя себя так, словно держит в руках целый мир, Мартин пробормотал:

– Энн… Энн, ты невероятно красива.

Она уткнулась лицом в его плечо.

– Я… я никогда не думала, что это бывает так неожиданно. И так сильно.

– И это еще не все, – сказал он, пробегая пальцами по ее спине и затем привлекая к своей возбужденной плоти. – Мы только начали.

Она подняла взгляд, ее глаза сверкали как изумруды, и в их глубине плескался смех.

– Я чувствую, – сказала Энн и внезапным движением подалась к нему бедрами.

Он задохнулся от удовольствия, а когда ее руки скользнули вниз по его телу, прерывисто произнес:

– Продолжай в том же духе, и у тебя возникнут проблемы.

– Еще одно обещание? – с надеждой спросила она.

– Да, это обещание, – прорычал Мартин – И я собираюсь его выполнить! Поцелуй меня, Энн.

Она подставила губы с готовностью, которая тронула его до глубины души. Затем, явно соблазняя, стала пробовать на вкус кожу на его груди, дразнить языком соски и гладить бедро.

– Мне так нравится твое тело, – прошептала она, в то время как Мартин спрашивал себя, можно ли умереть от удовольствия.

Прежде чем полностью потерять контроль, Мартин приподнял Энн и посадил на себя. Она обхватила его ногами. Близость, думал он, проводя выбившейся прядью ярких волос по груди Энн и наблюдая за игрой выражений на ее лице. Она ничего не скрывает. И не может иначе.

Энн двигалась с неистовой сосредоточенностью, ее колени вжимались в его бока, груди легонько подпрыгивали. Он обхватил руками ее талию, наслаждаясь гладкостью кожи, и каждым своим нервом ощущая, как оживают примитивные, древние, как само время, инстинкты.

Мартин хотел, чтобы она была еще ближе, чтобы он мог видеть каждый нюанс изменений на ее лице. Притянув к себе, он перевернулся вместе с нею так, что Энн оказалась на спине, и накрыл ее своим телом. Я могу потерять себя в зеленой глубине ее глаз, подумал он. Потерять себя и обрести себя? Стать совершенно другим человеком?

– Обними меня, Энн, – попросил Мартин.

Он вошел в нее, всем своим существом чувствуя ее радостный ответ.

– Скажи, что хочешь меня, – потребовал он. – Скажи это, Энн!

Она сомкнула руки на его талии и поцеловала со всей страстностью, прикусив на мгновение его губу, а затем прошептала:

– Я хочу тебя так, что не могу этого передать. Я хочу… О, Мартин, сейчас. Пожалуйста, сейчас!

– Мартин не заставил себя ждать. Он задвигался, подчиняясь примитивному ритму своего тела, но ни на мгновение не выпуская из виду ее потрясенного лица и неустанно выкрикивая ее имя. Затем с восторгом почувствовал ее оргазм, вторивший его собственному. Расплавленный, опустошенный, слившийся с ней в неразрывное целое, Мартин спрашивал, сможет ли когда-нибудь снова почувствовать себя чем-то отдельным от нее.

Он уткнулся лбом в плечо Энн. С горлом, перехваченным спазмом, и с сердцем, словно пытающимся выпрыгнуть из груди, Мартин приник к ней так, будто искал спасения.

– Мартин, с тобой все в порядке?

Как он мог ответить сейчас, когда в результате непредусмотренного акта любви оказался в каком-то совершенно неизведанном месте?

– Сложный вопрос, – пробормотал он. – Ты мастер задавать такие.

– «Да» или «нет» было бы достаточно, – прошептала она.

Что-то в ее тоне насторожило Мартина, и он поднял голову.

– Теперь моя очередь. Ты в порядке?

– Я чувствую… – Энн помедлила, затем поспешно добавила: – Я чувствую себя, как девственница… так, словно никогда прежде не занималась любовью… Да нет, я просто не нахожу слов, Мартин.

Она отвела рукой прядь волос с его мокрого лба, и с внезапно сжавшимся сердцем Мартин заметил, что пальцы Энн дрожат. Он взял ее руку в свою, поднес к губам и поцеловал.

– Тогда обойдемся без слов.

Мартин привлек ее голову к своему плечу и закрыл глаза. Хаос, воцарившийся в его мыслях и чувствах, медленно отступал перед доводами рассудка, он снова начинал чувствовать себя отдельной личностью. Мужчиной, который определенно не желал подбирать слова. Молчание вполне устраивало его. Он не хотел в пылу момента произнести то, за что потом придется отвечать. Женщины воспринимают всерьез все, что им говорят. А ему ни к чему связывать себя обязательствами. С него хватит. Он выбирает свободу. Независимость. Он жил этим с момента развода и не собирается ничего менять только потому, что в его жизнь ворвалась женщина с волосами, как огонь, и телом, которое будоражит все его чувства.

Уткнувшись лицом ей в шею, Мартин сказал:

– Ты удивительная женщина, Энн Дэвис.

После короткой паузы она дерзко ответила:

– Что ж, спасибо. Ты и сам парень хоть куда!

– Я собираюсь учредить общество спасения от ящериц в составе одного человека.

Как он и рассчитывал, Энн хохотнула.

– Давай, давай.

Мартин обнял ее и совершил новое открытие: он все еще хочет ее. И существует уйма способов заниматься любовью, которые они еще не испробовали. От одной мысли об этом у него захватило дух. Забыть о ней? Кого он дурачит? Возможно, эта ящерица оказала мне медвежью услугу, мрачно подумал Мартин. Если бы я был хоть каплю умнее, то продолжал бы придерживаться своего обещания.

– О чем ты думаешь? – прошептала Энн.

Ее лицо омрачила неуверенность. К черту осторожность, подумал Мартин. В данный момент ее счастье важнее, чем грызущие его сомнения. И почему он так боится обязательств? Это слово даже ни разу не возникало в его разговорах с Энн.

– Ты не можешь сказать, о чем я думаю? – спросил он. – Впрочем, к мыслительному процессу это не имеет никакого отношения. Как ты относишься к повторению?

Ответная улыбка Энн была полна озорства.

– Думаю, меня можно уговорить.

– Хорошо, – кивнул Мартин и собрался сделать это с присущим ему мастерством и воображением.

Он вовсе не рассчитывал, что Энн откликнется с такой готовностью, с таким обожанием, которые возбудят его до лихорадочной дрожи. Он ласкал каждый дюйм ее тела. Она принадлежит мне, мне и только мне! Это была последняя мысль Мартина, перед тем как Энн устремилась в бездну наслаждения, увлекая его за собой.

Потрясенный силой физических ощущений и обуреваемый смесью несовместимых чувств – нежности, стремления защитить и одновременно ужаса, Мартин прижал ее крепче к себе. Как часто мужчина и женщина могут отдаваться друг другу так самозабвенно? С таким восторгом предугадывать и исполнять все желания друг друга?

Нужно поскорее убираться отсюда!