Чуть-чуть ребёнок

1

Я устало опустилась на кровать, размышляя о прошедшем вечере. Совершенно очевидно было с самого начала, что жизнь преподнесет сюрприз в виде неисчерпаемой родительской заботы. Папа искренне верил, будто его присутствие на концерте было жизненно важно для его Алены. Так-то оно так, окажись он простым смертным, но нет. Папочка не относился к числу простых мира сего и я, как единственная и обожаемая дочь, также принадлежала к числу избранных богами, что не способствовало наличию ни друзей, ни веселых праздников, ни мало-мальски нормальных парней.

Подложила под голову подушку и протяжно тяжело вздохнула. Я должна быть счастливой, должна радоваться всему, что имею, должна... Но не могу. Я вообще, как выяснилось еще в детстве, очень много и много кому должна. Отцу, его друзьям, их женам, их детям, своей бабушке, порой я ощущала себя ответственной даже перед прохожими. Такое мироощущение выматывало. Я не могла сказать что-то неверно или поступить глупо, не имела право неразумно оценивать происходящее. Всегда соответствовать образу сдержанной, интеллигентной, талантливой... Проще говоря, я - чопорная, заносчивая, умная, образованная и, как следствие, чертовски одинокая.

И ах, да. Красивая. Этого не отнять. Лестные отзывы о своей внешности я слышала часто. Исчезнувшая когда-то из жизни отца мама наградила меня кукольной мордашкой. Сколько раз видела, как ребята косятся, как флиртуют. Больше всего забавляли замашки сыновей отцовских друзей, такие по хамски-выпендрежные. Взгляни-ка Алена какая у него машина, какая квартира, и как насчет сходить в клуб? Мне всегда хотелось спросить: а ты сам на все это заработал? Своим умом всего добился? Или просто пользуешь то, что дается тебе без труда от рождения.

Но более всего умиляло, когда сопровождая такого героя, я видела заинтересованные взгляды девушек на улице, в университете, в клубе. Как много внимания оказывает противоположный пол богатым мальчикам с красивой машинкой. Как глупо вестись на одежду, хотя может дело не в девушках, дело во мне. Может, это я неверно смотрю на окружающий мир, слишком придирчиво или как-то депрессивно, а на деле все глупее и проще.

Рядом на кровати завибрировал телефон. На экране высветился незнакомый номер. Я поднесла трубку к уху и осторожно ответила:

- Да?

Тоненький женский голосок на том конце гневно пропищал.

- Как ты смеешь отбирать у меня моего парня?!

От неожиданности я икнула и села, потом сообразила в чем дело и кто это такой развеселый на том конце.

- Артем! Я тебя прибью, - грозно проговорила я, злясь не на шутку.

- Ой, да ладно, - рассмеялся мальчишка. - Подумаешь, беда какая!

Я упала обратно на подушки. Как и почему это пятнадцатилетнее недоразумение оказалось в моей жизни, я, честно говоря, не очень понимала. Сын одного из новых замов отца, мы столкнулись случайно в коридоре возле кабинета папочки. Пацан пацаном: детская рваная стрижка, живые темные любопытные глаза и улыбка от уха до уха. Я почему-то когда его увидела, не удержалась от ответной улыбки. А этот ребенок подсел ко мне с видом заправского бабника и деловито так спросил, свободна ли я вечером. От услышанного хамства, сказанного к тому же высоким еще не сломавшимся голосом, я расхохоталась и спросила его, знает ли он сколько мне лет. На что срочно получила ответ, что старовата, конечно, по виду, но возраст особой роли не играет.

С тех пор он так и остался в моей жизни. Звонит, глупо шутит, периодически сообщает, что можно сходить на свидание, получает отказ, не расстраивается, частенько заявляется ко мне с чем-нибудь вкусным на его взгляд - как правило, это здоровая бутылка колы.

- Ты чего, обиделась? - не унимался на мое молчание Артем. - Я ж по-дружески!

- Не обиделась, - вздохнула я. Скорее разнервничалась и устала. Но это еще цветочки. Вот когда он пару раз звонил посреди ночи и пищал нечто похожее в трубку, тогда и вовсе хотелось побиться головой об стену.

- Как дела?

- Нормально, - отвечать или разговаривать совсем не хотелось.

- Опять хандришь?

- Нет, - равнодушно соврала я.

- Ну да. Слышу. Колу хочешь?

- Артем...

- А?

- Я не люблю колу.

- Неважно.

Расцвело знакомое желание побиться лбом обо что-нибудь твердое.

- Я сейчас приеду, - продолжил мой замечательный юный друг.

- Может, не надо, - без надежды на успех попыталась возразить я.

- Надо, - уверенно прервал меня Артем и трубку положил.

Ну вот, минут через сорок явится гость и будет весь вечер травить дурацкие детские и дико пошлые шутки, потом в ночь убежит, оставив после себя на кухне дикий свинарник. За какие грехи мне такое счастье? И ведь я никогда особо с ним не дружила, это он со мной дружит, причем практически принудительно.

В общем, как и предполагала, спустя некоторое время я лежала на кровати, и молча сносила обматывание меня туалетной бумагой. Мумию он делает... Господи, за что такое наказание? Мне ж и так все в жизни не радужно.

Я подняла руку и почесала шею, чем спровоцировала откровенное возмущение:

- Ну, Аленка!

- Ты и правда веришь, что мне весело?

- Нет, весело мне, а ты все равно лежала бы без дела, а так хоть с применением.

Я уныло подумала о том, что кто моего возраста, то есть лет семнадцати, или постарше чуток, быстро бы нашел применение лежащей на кровати мне. И вряд ли это применение хоть как-то способствовало бы исчезновению из дома всего запаса туалетной бумаги, а еще на свидания зовет. Зачем, спрашивается? Мороженым кормить? Нет, знаю, колой поить.

- И с чего ж ты взял, что я лежала бы без дела? - съехидничала я на его очередное откровенное хамство.

- Ну, парней в пределах квартиры я пока не заметил.

Удивленно скосилась на Тема. Надо же, понял о чем речь.

- Да я про ужин, - уже мягче проговорила.

- А-а, - протянул мальчишка. Живые глаза хитро взглянули на меня, он снова улыбнулся своей этой сногсшибательной улыбкой и, я растаяла в ответ, забыв обо всех своих бедах.

Чудак, но обаятельный чудак. Совсем ребенок, правда, иногда мне все же кажется, что он больше играет, нежели на самом деле поступает по-детски. Вот сейчас, когда замечание отпустил по поводу парней в квартире, проскользнуло в нем нечто такое. Впрочем, не важно. Нашла о чем думать. Мальчишка и мальчишка. Конечно, растет, рано или поздно станет по настоящему обаятельным, будет точно так же как и другие девчонкам нравиться. Пусть учится понимать что-то и шутить нормально. На мне, так на мне. Не сахарная, не растаю.

- Вот что - что, а глазки строить ты умеешь, - беспомощно протянула я.

- Да мне мамка тоже самое твердит.

- Правильно твердит, старших надо слушать.

- Да ну? - в очередной раз покорил меня незабвенной наглостью Темка. - Тебя тоже что ли?

- Что ли, - подтвердила я, немного обидевшись на ехидные интонации. - У меня плечо чешется.

- Которое?

- Правое.

Без зазрений совести юный творец мумий принялся чесать мне плечо, еще и ворот у кофты оттянул, чтоб удобнее было. Ему удобнее, а у меня кофточка любимая. Бессовестный ребенок. Я смиренно вздохнула и закрыла глаза.

- Как закончишь, разбуди.

- Не вопрос.

2

Я брела по улице, опустив голову, и размышляла о вечном. О вечном своем умении попадать с парнями не к месту. Стас был первым, кто мне по-настоящему понравился и все же... Все же я умудрилась оказаться не той, с кем ему хотелось бы быть. Впрочем, кого я обманываю? Это было очевидно с самого начала. Девочка эта в кафе смотрела на меня взглядом обманутой влюбленной, я бы, наверное, не обратила внимания, мало ли девчонок ходит или ходило за Стасом. Он красивый, обаятельный, умный. Беда в том блеске в глазах, с которым он рассказывал о "сестренке", о ее проделках, о том какой она ребенок, но порой удивительно умный ребенок.

Мне казалось, что ей лет двенадцать максимум, но как выяснилось, дела обстояли иначе. Относясь к ней как старший, Стас полюбил эту девочку, и вины его в том нет. Она по-настоящему красивая. Через пару лет ему понадобится вся его выдержка: Катя относится к тому типу девушек, которые почти до двадцати лет остаются нераскрытыми в своей сексуальности, она шагнет через этот порог и будет привлекать к себе массу внимания.