Страница 41 из 50
Увы… Черный ботинок с автографом «высокого блондина» – это, конечно, прекрасная визитная карточка, но она отсылает к далекому прошлому. И невольно ограничивает пространство. Ведь, как мы видели, у Ришара были и другие интересные роли.
Как известно, нет пророка в своем отечестве. Столько сделав для популярности французской комедии, Пьер Ришар – киноактер, по сути дела, предан у себя на родине забвению. Сужу об этом по отсутствию материалов о нем и его фильмах в крупнейшей Библиотеке по кино («Би-Фи») в Париже, в которую я пошел в надежде найти там что-нибудь интересующее меня. На экране монитора высветился жалкий список немногочисленных рецензий (а их ведь было множество!) и ни одного серьезного очерка, ни одной книги французских авторов. Удивительно, но факт. Не знаю, как к этому относится сам Ришар: говорить с ним на эту тему мне не привелось. Но не сомневаюсь, что его огорчает такое равнодушие. Однако, как человек мужественный и волевой, он не превращает этот факт в трагедию. Однажды он бросил характерную фразу: «Я неисправимый оптимист». Дай ему Бог подольше питаться из этого прекрасного источника.
Работая над этой книгой, я попытался своими скромными средствами в какой-то мере восстановить справедливость. Ведь картина французского кино второй половины минувшего века будет не полной, если забыть о вкладе Пьера Ришара в капризный и любимый жанр французской комедии. Не исключаю, что многие его картины нынешнему молодому поколению неизвестны вовсе. Не случайно имела большой успех организованная в рамках Московского Международного кинофестиваля в 1999 году ретроспектива «Неизвестный Пьер Ришар». Приходится с грустью констатировать, что многих персонажей Ришара заслонил своей широкой спиной тот самый высокий блондин, превратив Пьера Ришара в актера… одного фильма. К сожалению, о нем во Франции вспоминают лишь тогда, когда периодически демонстрируются по ТВ самые популярные его картины.
Но как же это несправедливо. Среди более сорока его картин, конечно, есть и не самые успешные. А разве есть художники, чей путь в искусстве устлан одними розами? Но я решительно не согласен с другой теорией: что, мол, истинный талант расцветает только в борьбе с трудностями. Талантом Бог Пьера Ришара не обидел, но и трудностей у него было в достатке. И главное: ему меньше, чем положено, везло на втором витке карьеры, когда он захотел сменить свой имидж. Некогда (как мы помним) его бабка по итальянской ветви утверждала, что у ее внука есть воля. Но одной воли в карьере артиста недостаточно. Нужны «шанс и чуточка везения», как говорил Жан Габен, а также поддержка друзей. Пьер Ришар не сумел объединить эти компоненты. И, может быть, прав Франсис Вебер, что ему была уготована карьера Вуди Аллена, а он этим не воспользовался…
Как сказала недавно в своем интервью прекрасная актриса Натали Бай (на некоторое время словно пропавшая с экрана), во Франции сложилась поразительная ситуация: познав большой успех, актеры переживают период забвения, словно им хотят дать понять, чтобы они не зазнавались. После некоторого пребывания в таком забвении, они снова под гром литавров возвращаются на авансцену.
Действительно, так произошло с ней самой, так было с Жаном Габеном после войны и другими. Очень хочется надеяться, что с Пьером Ришаром произойдет то же самое и он еще получит в кино достойные роли. Для этого у него есть хорошая жизненная «закваска» и… предсказание деда. Занимаясь сегодня всерьез виноделием, он лучше, чем кто-либо другой, знает, что доброе вино с годами не стареет, а обретает дополнительную вкусовую ценность. Надеюсь, что это помогает ему смотреть на жизнь философски, не превращаясь, подобно некоторым коллегам, в желчного и озлобленного мизантропа.
Поэтому я заканчиваю эту часть книги многоточием. Недавно Пьеру Ришару исполнилось 75 лет. Несмотря на почтенный возраст, он сохраняет прежнюю выправку, следит за фигурой. Словом, находится в хорошей физической и психологической форме. У него по-прежнему полно предложений работы в театре и на ТВ. Единственное, чего ему, вероятно, не хватает, так это интересной роли в кино.
Свое место во французском кинематографе этот талантливый, скромный и честный человек, при одном имени которого и сегодня люди расплываются в улыбке, давно занимает по праву.
Глава девятая
Из разных интервью Пьера Ришара
В этом разделе мне хочется познакомить читателей с некоторыми интервью Пьера Ришара, который, надо сказать, давал их не так уж много. Что вполне возможно объяснить и тем, что он не впускал любопытных папарацци в свою профессиональную и личную жизнь, в отличие даже от Жерара Депардье, не говоря уж об Алене Делоне, который своим поведением привлекал и до сих пор привлекает их неуемное внимание.
Те несколько интервью, которые я разыскал в своем архиве и с фрагментами из которых мне хочется познакомить читателей, дополняют сказанное выше, вносят дополнительные краски в портрет этого незаурядного человека и великого актера.
В 1977 году перед началом съемок своей картины «Я застенчив, но лечусь», он ответил на вопросы журналиста выходившего тогда журнала «Синема Франсе»:
«Синема Франсе». Есть ли у Вас ощущение, что удалось, наконец, покончить с трудностями подготовительного периода?
Пьер Ришар. Да, хотя их было немало. Очень трудно решить многие проблемы на всех уровнях. Но, решив их, я могу теперь сказать, что подхожу к тому моменту, когда меня ожидают только радости! Как режиссер, я испытываю куда большее волнение, чем когда выступаю лишь актером. Актера вызывают за неделю до начала работы примерить костюмы, и вот он уже перед камерой. Все предусмотрено. В работе над картиной «Я застенчив» мне тем труднее, что я не только постановщик, но и актер. То есть ответственность моя куда больше.
– Сколько времени у Вас заняла подготовка?
– Почти год. В начале я заперся вместе с моими двумя соавторами по сценарию – Ж.-Ж. Анно и Аленом Годаром, и в течение длительного времени мы никого не видели. Мы написали четыре варианта сценария, из которых получился пятый. Я сопродюсер картины. И как таковой получаю зарплату, как все остальные. При постановке фильма «Игрушка», в котором мне доставило большую радость участвовать, но который не принес доходов, я был единственным продюсером. Но несмотря на коммерческий провал, «Игрушка» – один из моих любимейших фильмов. Я верил в него и верю по-прежнему.
– Ваш «Застенчивый» близок «Рассеянному»?
– Да, в широком смысле слова. Это в какой-то степени возвращение к первой любви. После «Рассеянного» и таких картин, как «Высокий блондин в черном ботинке» и «Горчица бьет в нос», меня возвели в ранг звезды. Я много снимался, иногда в двух фильмах в год. Просто не хватало времени подумать о себе, определиться. Меня подгонял вперед ветер успеха. Такой образ жизни часто был весьма утомительным. Будучи по натуре беспокойным человеком, я расплачиваюсь собой в большей мере, чем какой-либо другой человек, который воспринимает то, что происходит вокруг, лишь с лучшей стороны. Это не значит, что некоторые роли не забавляли меня – можно сказать, что дни работы над ними были настоящими каникулами. Но подчас меня попрекают ими до сих пор…
– Расскажите про Вашего «Застенчивого» – родного брата «Рассеянного».
– Это скорее двоюродный брат в силу той интонации, которая выбрана для его характеристики, ну и, чисто психологически, благодаря некоторым другим родственным связям. Но он отнюдь не рассеян, о, нет! На меня давно навесили этикетку «рассеянного» даже тогда, когда я играл совершенно иной характер, так что я постарался лишить его всяких примет рассеянности. Едва только я что-то такое замечал, как тотчас выбрасывал всю сцену. Его характер? Коли его находят поэтическим – слово, которого я остерегаюсь, – то вовсе не потому, что я стремился создать его таким, а потому, что поэтичность – черта моего характера. В любом случае, мой взгляд на комическое отличается от взгляда Ива Робера, скажем, в его фильме «Мы все отправимся в рай», или Клода Зиди, когда он снимал «Горчица бьет в нос» («Он начинает сердиться»). Точно так же мне трудно найти что-то общее с Тати или Этексом.