Страница 16 из 66
В «Украденных письмах» Депардье писал: «Ты обладаешь искусством дотрагиваться до самого больного места, резать по живому, освещать ярким светом самые скрытые человеческие слабости. Снимаю шляпу! Тогда я постарался защититься, как мог. Я выплюнул на страницы газет всю свою боль, свой бунт. Но я ни о чем не жалею. Это была хорошая драка. Я просто должен был двинуть тебе. А ты обязан был отбросить меня на канат… Я жил тогда успехом „Вальсирующих“ и не считал себя дерьмом. Вот почему я пошел смотреть „Лулу“ лишь спустя два года. И тогда я все понял. Вероятно, ты тоже. Нам стало невмоготу друг от друга».
Словом, они публично обменялись «комплиментами», подчас весьма жестокими, и в течение двух лет напоминали двух поссорившихся любовников.
Как писала критик журнала «Синема» Мирей Амьель, анализируя «Лулу», «сюжет этого фильма заключался не в показе столкновения двух культур или двух разных сред, но в рассказе о любви без будущего. Перед нами показ одного из вариантов тупиковой ситуации, одного из путей, ведущих в никуда. „Она любит не меня, а мой хвост, – говорит Лулу. – Все они одинаковы…“ И еще: „Одни умеют работать, другие – только любить. А нужно уметь делать и то и другое“. Пиала чувствует этот дефект в обществе и демонстрирует его совершенно открыто».
Сценарий «Лулу» написала подруга Пиала Арлетт Ланцман еще в 1976 году. Если актер на главную роль был выбран сразу (хотя Пиала, чтобы позлить Жерара, говорил, что хотел снимать Жака Дютронка), роль Нелли режиссер предлагал сначала Сильвии Кристель («Эмманюэль»), Изабель Аджани и даже Миу-Миу, но все трое по разным причинам не смогли принять его предложение. Тогда он обратился к Изабель Юппер. Потом были трудности с поиском продюсера. Но когда все административные вопросы решились, Пиала снял фильм очень быстро.
Пройдет, стало быть, несколько лет, прежде чем в 1984 году они снова, примирившись, приступят к съемкам фильма под названием «Полиция». В надежде, как сказал Жерар Депардье, «что не разобьют себе башку о стену».
Морис Пиала решил на этот раз изменить привычную тематику своих картин. Для этого он взял роман «черной серии», рассказывающей историю любви начальника полиции к жене подчиненного, которого он отправит на опасное задание и тот погибнет. Сценаристы все переиначили, выдвинув на первый план простого полицейского инспектора Луи Манжена (Жерар Депардье), работающего в народном районе Парижа – Бельвиле. Ему поручено расследование очередной аферы с наркотиками. Так он выходит на братьев Слиманов. Младший из них – Симон арестован, а с ним и его подружка Нориа (Софи Марсо). Манжену никак не удается ее «расколоть». Чем больше он ее допрашивает, тем все сильнее увлекается этой красивой, безжалостной и лишенной каких-либо принципов молодой женщиной. Не имея против нее никаких серьезных улик, Манжен вынужден ее отпустить. А та, едва оказавшись на свободе, забирает всю добычу спекулянта наркотиками. Ей безразлично с кем спать. Раз Манжен ее хочет, пусть это будет он. Но она не намерена меняться. Ложь стала ее второй натурой. Однако, когда Манжен отбирает у нее деньги и возвращает владельцам, возмущенная Нория покидает его, и он снова остается один.
В творческой биографии Депардье – это первый и пока единственный полицейский. Подобно тому, как Жан Габен всегда отказывался играть священников и генералов, Жерар терпеть не мог полицейских, с которыми был знаком по своим многочисленным приводам в юности. Вот как он рассуждал о своей роли в журнале «Премьер»: «Что бы ни говорили, полицейский – это дерьмо. Он использует других. Он подобен санитару в психушке. Полицейский всех подозревает. Рожа полицейского всегда напоминает мне рожу бандита. В картине Пиала самое интересное заключалось в показе, как меняется эта рожа в истории любви к шлюхе. Нет ничего печальнее, как играть полицейского. Кроме Мегре. Тот скорее игрок в шахматы, чем полицейский».
А в интервью журналу «Элль» («Она») он заметил, что «хотя не читал поларов, был хорошо знаком с полицейскими комиссариатами. С допросами тоже. Для того чтобы сыграть роль Манжена, мне не требовалось сидеть в комиссариатах и присматриваться к работе полицейских». Он никогда не понимал, зачем Де Ниро перед тем, как сыграть роль таксиста в картине Мартина Скорцезе, целый месяц «стажировался» в одном из таксопарков Нью-Йорка. «Мне было бы достаточно часа!» – петушился он.
Налицо два разных подхода к работе над ролью. Жерар Депардье всегда опирался на свой жизненный опыт, на гениальную интуицию, ему никогда не приходилось прилагать много усилий, чтобы создать на экране сложный образ человека из другого мира. Кстати, именно Морис Пиала заставит его серьезно потрудиться, когда они будут снимать картину «Под солнцем сатаны». А пока он наделяет своего Манжена теми внешними приметами, которые ему хорошо известны.
Манжен – сложный мужской характер. Он вдов, имеет двух девочек, которых поместил в интернат, так как за ними некому присматривать. Это – трудоголик. В своей работе он проявляет качества, ненавистные Жерару Депардье в полицейском. Он действует, как безжалостная машина, скрывая свою истинную природу – человека, жаждущего любви, а не минутной связи. И вот этот человек на свою беду влюбился в нимфоманку, в патологическую лгунью, да еще не имеющую понятия, что такое оргазм. Он ее презирает и одновременно любит. Эту раздвоенность надо было сыграть так, чтобы Морис Пиала остался доволен. Жерар уже привык наблюдать за ним, за его глазами. И когда эти глаза смотрели на него с искренним восхищением, ему хотелось все сделать еще лучше. Но к его методу работы надо было привыкнуть.
Морис Пиала не терпит от актера вопроса «Почему?» Он звереет и может огрызнуться: «Заткнись! Мотор!» Но с годами он изменился. Конечно, по прежнему не шел на разбор роли по полочкам. Куда важнее, что позволял своим актерам творить. Софи Марсо задавала вопросы, и это сразу изолировало ее на съемке. Она стала не интересна режиссеру и, почувствовав это, заметила, как по-разному работает Пиала с Депардье, разрешая ему всяческие импровизации, а также с Сандриной Боннер, ее роль проститутки Лидии все время увеличивалась в объеме.
Жерар говорил, что, снимая актера, Пиала слушает его. Иных это увлекает, других – пугает. Пиала предложил ему играть не стандартный образ полицейского, а сделать его живым человеком-работягой, теплым, забавным, умеющим развлекаться, а главное – любить. Вполне отвечая жанру полара, картина остается типичной для Мориса Пиала, с взрывной внутренней атмосферой, со столкновением разных характеров, с жесткой реалистической манерой показывать взаимоотношения людей не только через их физические действия и слова, но также через крупные планы глаз, в которых не только гнев, но и страдание. Жерар Депардье в этой картине делает серьезный шаг вперед после «Лулу». С тех пор прошло много времени, он снялся в десятке картин, среди них были первоклассные. Он освободился от некоторых штампов, ему стало интереснее создавать «композиционные» образы. По его словам, он лучше контролировал эмоции, чем в «Лулу»: «Я стал более опытным, Морис тоже».
В своих «Украденных письмах» Жерар Депардье писал, обращаясь к Пиала: «Фильм „Полиция“ стал для нас не просто банальным примирением. Нас ждала настоящая благодать, брачные ночи. Вот когда я постиг, что такое ревность. Она наплывала волнами, порывами. Я думал: „Что за черт! Что со мной происходит?“ Я вел себя в точности, как молодая женщина. Я никогда так не ощущал свою женственность, как с тобой. Я ревновал ко всему, к Сандрине Боннер, к твоей свободе в павильоне, к тому, как ты обращаешься с камерой, к срывам графика съемок. Я страдал от невозможности разделить с тобой творческие муки. Ты рожал без меня. Я же чувствовал себя исключенным, изгнанным. Мне так хотелось в эти мгновения разделить с тобой твою тайну, твою скрытую от всех драму. Я бы так хотел быть актером за двоих». Он действительно выкладывался за двоих. И все равно был недоволен. Он хотел большего.
И добился своего. Не случайно же на Венецианском международном кинофестивале в 1985 году ему присуждают «Кубок Вольпи» – за лучшую мужскую роль.