Ален Делон без маски

Уже сама это тонкая и глубокая разработка характера г-на Клейна говорит, с какими трудностями предстояло столкнуться Алену Делону. В характере господина Клейна ему с самого начала была понятна только одна черта – собирательство, его собственная и давняя страсть. Так что ему предстояло разобраться с мотивами поведения своего героя. Пребывая в состоянии некоего анабиоза «морального комфорта», вопреки испытываемому в период оккупации большинством французов дискомфорту при виде зеленых мундиров немецкой солдатни на улицах своих городов, тот продолжает заниматься своими делами, словно ничего не произошло, нещадно наживаясь на несчастьях французских евреев, которые, нуждаясь, подчас за бесценок продают ему произведения искусства, чтобы иметь возможность уехать из оккупированной зоны. Так продолжается до тех пор, пока однажды он не обнаруживает в своем почтовом ящике газету «Еврейские новости». Видимо, кто-то посчитал его евреем – у многих евреев такая фамилия. Сначала Робер Клейн-I просто хочет выбросить газету, а потом решает сам во всем разобраться. Поиски Робера Клейна-II, еврея, помогают ему не только осознать еврейскую проблему в оккупированной нацистами Франции. Они пробудят в нем любопытство. Он даже начнет сомневаться в своем происхождении. По его просьбе близкий ему человек адвокат Пьер (Мишель Лонсдейл) предпринимает поиски его генеалогического дерева. Но этот сертификат о происхождении не будет доставлен вовремя, и Робер Клейн-II последует за евреями, которых немцы собрали после пресловутой облавы на Зимнем стадионе зимой 1942 года. Оттуда все они отправятся в товарных вагонах прямехонько в газовую камеру. Втянутый в водоворот напуганных, ничего не понимающих людей, он сливается с этой массой, внезапно ощущая себя евреем, изгоем. Он даже не слышит криков адвоката, который принес ему справку о том, что он не еврей, а католик. Он только кричит: «Я сейчас вернусь!» Господин Клейн никогда не вернется, но он впервые сумеет осознать себя Человеком, поймет всю трагедию тех людей, которых прежде так спокойно обирал…

Перед началом титров создатели картины сочли необходимым предпослать следующую надпись: «Образ господина Клейна воплощает опыт многих людей. Приведенные факты действительно имели место во Франции в 1942 году».

Таким образом, авторы фильма вели рассказ не только о судьбе одного человека с двусмысленной, так сказать, фамилией, но и о коллективной драме французов еврейского происхождения. Знакомство с документами эпохи позволило им с большой убедительностью показать жизнь в оккупированном Париже, где некоторая часть французов продолжала жить точно так же, как до оккупации, – ходить в рестораны, устраивать званые обеды. Лоузи намеренно не акцентирует внимание на очередях за хлебом, на карточках, на черном рынке. Тот слой общества, к которому принадлежит Робер Клейн-I, не испытывал ни в чем недостатка. Тем страшнее для него, коренного француза с дворянскими корнями, крушение этого мирка, в котором он думал отсидеться до лучших времен.

Сказать, что Ален Делон на сей раз удивил всех, значит ничего не сказать. Он гордился тем, что сыграл г-на Клейна, и поэтому с презрением относился к нападкам со стороны всех, кто никогда не менялся в антисемитских убеждениях. Он был импозантен в своих шелковых халатах, костюмах от лучшего портного, в неизменной шляпе. Самодовольный сначала, потом растерянный, но упрямый в своих поисках, он постепенно меняется на глазах зрителя. Джозеф Лоузи обстоятельно объяснял ему, что сквозная мысль фильма – крушение попыток остаться над схваткой, заняв позицию безразличия, показ, как он выражался, «бесчеловечности человека в отношении к человеку». Фильм не показывал гибель господина Клейна. Но подводил к пониманию главного: какую бы фамилию человек ни носил, важно оставаться Человеком. Робер Клейн сумел это осознать. Окончательное суждение о его поступке создатели фильма предоставили зрителям.

Приходится с огорчением констатировать, что совершенно очевидные художественные достоинства фильма, смелость в постановке проблемы, которая и сегодня волнует многих порядочных французов, не принесли лавров ни «Господину Клейну», ни Алену Делону в роли господина Клейна. Даже убежденные поклонники актера фыркали, когда заговаривали о картине Лоузи.

Если показанный на Каннском кинофестивале в мае 1976 года фильм был принят прохладно жюри, игра Алена Делона и Сюзанны Флон в роли консьержки вызвали всеобщее восхищение. Противники картины упрекали режиссера за якобы «двусмысленную позицию», за неумение четко определиться по отношению к главному герою, что мне не кажется обоснованным. А Жак Сиклие в «Монд» отмечал, что «реконструкция исторических событий или метафизическая притчевость в духе Кафки не получили должного осмысления». Но большинство участников Каннского фестиваля все равно называли картину Лоузи шедевром, восторгались игрой Делона. Вот некоторые оценки его работы: «Забывая о том, что он Делон, Ален Делон создает близкий к совершенству человеческий характер» («Орор»), «Ален Делон – удивительный Робер К.», – писал еженедельник «Ле Пуэн», намекая на героя Кафки и подчеркивая кафкианский дух этого фильма.

Однако, несмотря на лестные строки о своей игре, Ален Делон не получит никакой премии. Он уже начинает привыкать к этой враждебности к нему со стороны жюри в Канне.

Ален Делон, естественно, огорчен: ведь он вложил в создание фильма немалые средства компании «Адель-продюксьон». Он говорит в своих интервью, что был лучшего мнения о зрителях. Обращая внимание на оценку картины журналом «Авансцена», где было написано, что это «один из самых значительных фильмов своего времени, который займет место среди классических произведений киноискусства», Делон с горечью констатировал: «Если вы устраиваете массового зрителя, от вас отворачивается интеллигенция, а если ее, то на вас дуется массовый зритель. Какой фильм способен удовлетворить и тех и других? Я лично не знаю». А в корпоративном еженедельнике «Ла Синематографи Франсез» он заметил: «Очень важно, чтобы во Франции снимались картины на важные темы, поднимающие вопросы, влияющие на жизнь людей».

Он задавал себе те же вопросы, которые мучили многих людей на протяжении XX века. Ведь нет более двусмысленной ситуации, чем та, которую называют «и нашим, и вашим». Это неизбежно приводит к отторжению произведения искусства и теми, и другими. Но он был прав, говоря, что у фильма всегда находится свойзритель. И если ты честен по отношению к самому себе, то неизменно встретишь его отклик. Конечно, этот отклик может быть разным. Делонактер был вправе гордиться своей ролью Клейна. Делон-продюсер подсчитывал убытки… Так бывает, что, совмещая функции актера и продюсера, обеспечивая себе творческую независимость, он может всегда ждать удара из-за угла. Что как раз и случилось с Делоном в этом, наверное, одном из лучших своих фильмов в зрелые годы.

Он занял, правда, весьма субъективную позицию в отношении выдвижения своей персоны на премию «Сезар» за роль в «Господине Клейне». Об этом можно судить по записи в «Дневнике» Джозефа Лоузи от 22 февраля 1977 года. «Я очень подавлен позицией Делона в отношении „Сезаров“, особенно после того, как мне стало известно, что он просил Данона (со продюсера. – А.Б.) не проявлять никакой инициативы, и так и не ответил на мое письмо».

Думается, эта «позиция» Алена Делона объясняется тем, что он еще не забыл прошлогоднего афронта в Канне, когда снятый в основном на средства его компании «Адель-продюксьон» и выдвинутый на конкурс «Господин Клейн» украсил афишу фестиваля в не меньшей мере, чем отмеченные премиями «Ночное такси» Мартина Скорсезе или актер Хосе-Луис Гомес в испанской ленте Рикардо Франко «Паскале Дуарте». Жюри тогда явно оказалось под влиянием полемики, возникшей в печати относительно того, можно ли считать фильм, снятый американцем, французским. Таким образом, художественными достоинствами картины было пожертвовано ради удовлетворения побочных амбиций. Не исключено также, что сама тематика, еврейская проблема, о которой смело напоминал фильм, тематика, впоследствии получившая воплощение и в художественном, и документальном кино, была враждебно воспринята теми кругами, которые оказывают влияние на решения жюри. Расстроенный этим невниманием к картине Лоузи, Ален Делон невольно (как это с ним часто бывает) перенес свою обиду с жюри Каннского фестиваля на своих коллег, номинировавших его на премию «Сезар» за лучшую мужскую роль. Эта обида глубоко засела в нем, в чем можно убедиться, прочитав его интервью в «Приложении». Надо признать, у него были серьезные основания обвинять жюри Каннского фестиваля в необъективности. Тем более что это сразу отразилось на прокатной судьбе фильма. Но все равно по трем номинациям «Господин Клейн» получил «Сезаров»: как лучший фильм, Лоузи была вручена статуэтка как лучшему режиссеру, а Александр Траунер получил «Сезара» как лучший художник.