Страница 44 из 60
— Как кто? Царевна Будур.
— Этого еще не хватало! — сказала Зубейда.
Аладдин веселился в комнатке, выглядывая во дворик и предвкушая, что сейчас будет.
— Кто там смеется? — рассердилась царевна. — И откуда вы все взялись?!
— Это один бездельник начитался глупых книг. Ему нечего делать… — сказала Зубейда. — Иди сюда, бездельник!
Аладдин вышел из домика. Царевна удивилась:
— Это ты?
— Я, — сказал Аладдин.
Царевна недоверчиво сказала:
— Ну-ка, возьми меня за руку…
Аладдин улыбнулся.
— Царевну нельзя брать за руку.
— Да, теперь я вижу, что это ты, — засмеялась царевна.
И задумалась:
— Как странно… Я сидела во дворце и слушала слова Наимудрейшего. И мне так хотелось убежать, что я, наверно, сама не заметила, как убежала… Что это? — вдруг спросила она, увидев кожаное ведро.
— Ведро, — сказала Зубейда.
— А это?
— Печь.
— Печь? — с недоумением повторила царевна.
— Ну знаешь, где жарят и пекут… Поняла?
— Нет, — чистосердечно сказала царевна. — А это что за невиданное чудовище?!
— Это не чудовище, это коза, — обиделась Зубейда.
— Та самая, из которой сыр?
— Сколько тебе лет? — спросила Зубейда царевну.
— Шестнадцать.
— Когда мне было три года, я уже знала, что такое коза, — проворчала Зубейда и увела козу за сарайчик.
А в Багдаде уже искали царевну Будур.
Абд аль-Кадир и крошечный старичок сидели в базарной кофейне, перед ними дымились две чашечки кофе. Вдруг все кругом забегали, раздались крики. Сторож выглянул.
Стражники срывали копьями с лавок циновки и занавески. Летели, разворачиваясь, шелка. Опрокидывались и падали кувшины. Торговцы вопили, хватая стражников за полы.
— Кого-то ищут… — сказал Абд аль-Кадир крошечному старичку.
— Наверно, в наш город вернулся Багдадский вор, — догадался тот.
Стражники ворвались в кофейню. Полетели столики. Стариков опрокинули. Перевернули сосуд с жевательным табаком. В кофейне взлетело зеленое облако.
Когда оно рассеялось, Абд аль-Кадир поднялся, весь зеленый от табака, чихнул и пробормотал, покачав с сомнением головой:
— Чтобы из-за одного Багдадского вора стали переворачивать базар? Нет, тут не одного ищут, а целых сорок!
— Тогда, наверно, ищут Али-Бабу и сорок разбойников, — сообразил старичок.
Стражники вбежали обратно в кофейню. На этот раз они взялись за подушки: полетели пух и перья… И опять опрокинули стариков.
— Где царевна?! — орали они, потрясая копьями.
Когда они скрылись, Абд аль-Кадир встал, как курица, облепленная пухом, и таинственно сказа старичку:
— Главное — помнить, что в Багдаде все спокойно…
Если бы царевна Будур знала, что из-за нее творится такое! Она сейчас же побежала бы на базар, чтобы самой все посмотреть. Но она ничего не знала и расхаживала по дворику Аладдина.
— Ну, мне пора… — сказала она наконец.
— Подожди… — сказал Аладдин. — Я хотел еще тебе сказать… — но не решился сказать то, что хотел, и умолк.
Царевна весело рассмеялась. Аладдин вспыхнул.
— Чего ты смеешься?
— Я знаю, что ты хочешь сказать… Это мне говорили семнадцать принцев, и я всем отказала… Бедненькие, бедненькие…
Аладдин помолчал. Потом грустно спросил:
— Значит, «нет»?
— Почему «нет»? — сказала царевна. — Попробуй, пойди к моему отцу, посватай меня.
— И ты скажешь «да»?! — подпрыгнул от радости Аладдин.
— Как будто я сама знаю, что я скажу. Что придет в голову, то и скажу!
— Царевна зде-е-сь!.. — раздался торжествующий вопль.
На заборе сидел стражник и отчаянными жестами звал других.
Не успели Аладдин и царевна опомниться, как во дворик ворвались стражники.
Первым вбежал Мубарак — сын везиря. У него была очень маленькая голова, а на шапочке качалось павлинье перо.
— Вяжите его! — сказал Мубарак, вцепившись в Аладдина.
Стражники набросились на Аладдина и связали.
Из-за сарайчика выбежала Зубейда.
— Что вы делаете?!
Мубарак вгляделся в связанного Аладдина.
— Это опять ты?! Ну, на этот раз не уйдешь!..
Царевна топнула ногой.
— Сейчас же отпустите его! Слышите?!
Но стражники уже уволокли Аладдина.
А царевну Мубарак вежливо взял под локоть.
— Да простит меня царевна Будур… — И увел со двора.
На пороге стояла потрясенная мать.
Стражники шарили по всему дому, они хватали все, что можно утащить. Чья-то подошва прошлась по книжке Аладдина, отпечатав на картинке дворца грязный след.
Зубейда смотрела, как стражники растаскивали подарки Худайдана-ибн-Худайдана: кальян, и саблю, и шелковые халаты. Они растащили и всю ее посуду. И все, что она напекла и нажарила.
Только старую медную лампу, валявшуюся на земле, какой-то стражник отшвырнул ногой. И лампа откатилась к козе.
Стражники умчались. Мать выбежала из калитки и остановилась, отчаянным взглядом провожая сына.
А во дворике лишь ветер шевелил страницы книжки Аладдина. Да аист, щелкая клювом, тревожно летал над разоренным домом.
В тронном зале, где на стенах были развешаны щиты и кривые сабли, на троне восседал великий султан. Рядом с ним безмолвно стоял везирь Бу-Али Симджур. Все лицо его было в морщинах, и каждая морщина говорила о хитрости и коварстве.
Султан поманил пальцем начальника стражи Умара Убейда и, когда тот приблизился, спросил:
— Я что-то не могу вспомнить, ты отрубил голову тому оборванцу на базаре?
— Нет, о великий султан, — сказал Умар Убейд, чувствуя, что его собственная голова закачалась на плечах.
— Не отрубил?! — вскричал султан. — Почему?
Умар Убейд показал дрожащим пальцем на главного конюшего:
— Это все Мустафа! Он дернул твоего коня за узду, и мы пошли.
Султан обратил неблагосклонный взор на главного конюшего.
— О великий султан, — сказал Мустафа, скосив глаза на везиря. — Пусть уважаемый Бу-Али Симджур вспомнит… Он занимает первое место в государстве… Пусть вспомнит и скажет: почему я дернул узду!
И победоносно поглядел на везиря.
Тот не успел открыть рта, как вошел Мубарак. По синему полю его камзола были разбросаны цветы, вышитые золотом и серебром, и на шапочке качалось павлинье перо. Он что-то шепнул на ухо своему отцу — везирю.
И Бу-Али Симджур поклонился султану.
— О царь годов и времен, единственный в веках и столетиях! Твоя дочь найдена и доставлена во дворец!
— Наконец-то! — обрадовался султан.
По знаку везиря двое стражников втащили под руки Аладдина и бросили перед троном. Везирь сказал:
— А вот и тот оборванец, который дважды осмелился увидеть царевну.
— О султан! — воскликнул Аладдин, вставая. — Поистине удача, что мы с тобой встретились…
Стражники подхватили Аладдина под руки и снова швырнули животом на пол. Аладдин вскочил и сказал:
— …Я прошу отдать мне в жены царевну Будур!
Среди придворных воцарилось гробовое молчание. Стражники сызнова бросили Аладдина на пол, но теперь крепко держали его, не отпуская.
Султан спросил везиря:
— Что он сказал?
— Мой язык отказывается повторить… — Везирь заикался.
Между тем прижатый стражниками к полу Аладдин поднял голову и сказал султану доверительно:
— Видишь ли, я и твоя дочь нравимся друг другу. Но царевна не пойдет за меня без твоего разрешения…
Султан окончательно лишился слов. Придворные стояли с таким видом, будто им сейчас отрубят головы вместе с Аладдином.
Всех выручил везирь. Он что-то сказал на ухо султану. Мы услышали лишь последние слова: «…султан позабавится». И увидели, как султан хмуро кивнул.
А Бу-Али Симджур выступил вперед и громко, чтобы все слышали, обратился к Аладдину: