Страница 39 из 164
— Очень, очень интересная история! — возбужденно протянул серый толстяк и даже сел от волнения. — Рассказывайте!
— Что рассказывать?.. Выскользнул я у него из рук, словно меня оливковым маслом смазали, да через решетку в окно. А он в себя пришел, на руку смотрит, и сам ворчит: «Ну и дурак же я, Бэппо! Ошалел, что ли? Единственного своего друга вздумал мучить… Бэпп, Бэпп, а Бэпп, вернись! Молока дам».
— Знаем мы это молоко. Вернуться я вернулся, да только на другой день к вечеру, и уж извините, с того самого часа плюнул на все и стал, как вы выражаетесь, «преступным котом».
— Это тоже надо уметь… — мечтательно вздохнул толстяк.
— Уж как умел. У него, конечно, ничего не было. Не огрызки же кожи жевать. А во дворе натворил я действительно: цыпленка под лестницей притиснул, — зачем шляется? Оно бы обошлось, да перья там, всякие кишочки остались, — на меня подозрение пало, очень уж я тощий был. Потом к соседям в кухню пролез, молоко вылакал, как вам сказать, блюдца с два — скандал такой подняли, точно я им ничего не оставил. У горбатого студента, что жил над нами, чернильницу на стол опрокинул… Зачем чернильницу на столе держит? Стекло в дверях разбил, — от лавочника спасался, — ну да это пустяки. У девочки во дворе (совсем крошечная!) булку с маслом выхватил… Она со мной в лавку вздумала играть: я покупатель, а она хозяйка. Она спросила: «хотите булочку с маслом?» Я сказал: «мяу, конечно!» Она сказала: «три сольдо». Я торговаться не стал, покупку в зубы — и на дерево. Какие там еще у кота сольдо? Ох, ох! — Бэппо вздохнул. — Много было…
— Сапожнику моему даже понравилась такая перемена в моем характере. «Молодец, говорит, Бэппо, старайся. Я, говорит, когда молод был, и не то еще вытворял». — Но когда, однако, насели на него все соседи и лавочники и чуть ли не весь квартал, он сдался и вот со мной какую штуку выкинул…
Бэппо кончил свой рассказ и покосился на слушателя. Молчит. Невежливо даже. Должен же он о себе рассказать, да и о форуме этом он ничего ему толком не рассказал.
— Скажите, пожалуйста… — Бэппо вежливо вильнул хвостом. — А вы, вы тоже преступный кот, или вас иностранка подбросила?
— Это, милый мой, вас не касается, — холодно ответил толстяк. — Я председатель местной колонии — Бимбо, синьор Бимбо, если вам угодно знать. Правила у нас такие, запомните, пожалуйста: чужой провизии не трогать. Во-первых, и сверху бросают достаточно…
— Кто бросает?
— Да разные, вроде вашей мисс Нелли, только постарше. Детей у них нет, так вот они к нам и бегают. Желтые крысы! — презрительно фыркнул Бимбо. — Кроме того, ходит к нам еще старичок… Да вот он там, — видите?
Бэппо обернулся: у крайней колонны топтался седенький человек с большим мешком, а у его ног, как приклеенная, терлась пестрая куча котов и кошек.
— Это, — продолжал председатель, — наш кухмистер и главный интендант, синьор Скарамуччио. Видите ли, одна почтенная и бездетная американка завещала в пользу бездомных котов и кошек капитал, и старичку этому поручено состоять при нас и обо всем заботиться. Конечно, мясо он не всегда свежее покупает, но что от людей требовать… Теперь повторите, пожалуйста: первое правило…
— Не трогать чужой провизии, — мрачно ответил Бэппо.
— Впрочем, вы не огорчайтесь, провизии у нас всегда вволю. Дальше: жара ли, дождь ли, — никого с насиженного места не сгонять. У стен под аркадами, под колоннами либо где-нибудь в пустом ящике из-под консервов всегда можно укрыться, но зачем же нахальничать?.. Драки по расписанию. Концерты в лунные ночи под управлением синьора Брутто — вон там сидит одноглазый, живот выпачкан в дегте. Видите?
— Еще что? — уныло спросил Бэппо.
— Прогулки по всему форуму взад и вперед шагом и рысью. Но когда я отдыхаю днем, от двух до шести, вон там у колонны Траяна, то прошу вас туда не шататься. Не люблю! Повторите.
Бэппо недовольным голосом повторил и вдруг поднял голову.
— Что вы? — спросил серый кот.
— Собака лает.
— А вам-то что?
— Так… Скажите, пожалуйста, — начал взволнованно Бэппо, нервно выпуская и вбирая когти, — а их… сюда… не бросают?
— Кого их?
— Со… собак?
— Вырвать бы вам язык за такие вопросы! — сердито крикнул председатель. — Я вас покорнейше попрошу никому не высказывать таких сумасшедших предположений… А то, не дай Бог, какая-нибудь мисс Нелли, чего доброго…
— Не буду… Больше ничего? — Бэппо угрюмо поднял голову и неодобрительно посмотрел на заплывшую жиром спину председателя.
— Больше ничего.
— Н-да. Очень веселое будущее.
Председатель ядовито ухмыльнулся в усы.
— Вам не нравится? Надо было лучше себя вести. А впрочем, чтобы вас утешить, прошу вас, синьор, вспрыгните на этот обломок. Так. Теперь на тот. Еще выше. Прекрасно. Теперь, видите, там у остановки автомобилей лавка? Шкурки, видите, — болтаются у дверей на ветру? Видите?..
— Кролики? — нервно спросил Бэппо.
— Пре-ступ-ные коты, — равнодушно отчеканил серый кот. — Ваша, так сказать, судьба, если бы вы не попали к нам. Теперь вы довольны, я надеюсь?
Бэппо ничего не ответил, спрыгнул на траву и, забравшись в темный лабиринт под обломки холодной колонны, разлегся и принялся обдумывать свое положение.
Если бы Бэппо был человеком, он бы нашел себе и на форуме развлечение: селедки и кости часто бросали сверху в газетах, — вот и почитать бы можно; кошачий сторож и попечитель, синьор Скарамуччио, часто швырял на траву большие окурки дрянных сигар — кури сколько хочешь, и поболтать можно было бы с бездельниками, которые, сложив крестом руки и ноги и облокотясь на перила целыми часами, плевали сверху на форум, стараясь попасть в омытую дождями баранью голову…. Наконец, на колонне Траяна было столько воинов, оружия, рабов, богов и прочих хороших вещей, что человеку было бы чем здесь развлечься.
Но Бэппо читать и курить не умел, с людьми разговаривал только во сне, да и то, признаться, не особенно охотно, — не любил он эту двуногую бесхвостую породу, завладевшую всем на земле… А колонна Траяна… Но люди и на ней заняли все места: среди бесчисленных человечков не было ни одного кота, ни одной кошки, — что же там рассматривать?
Проходил день — сытный и солнечный, проходила ночь — теплая и лунная, и снова ослепительный свет и ночная мгла сменяли друг друга, коты и кошки безмятежно наливались жиром и валялись, словно тугие подушки для ног, по всем закоулкам, — но Бэппо все не привыкал.
Пробовал он было подраться, но коты так обленились, что даже хорошей пощечины в ответ на удар лапой по носу ни от кого не получишь. Да и председатель два раза за драку в неурочное время лишал его обеда. Ну и жизнь!
В один такой день, жаркий и пустой, Бэппо, накаливая живот на плоском камне, лежал и вспоминал о своем хозяине. Бродит он, бедняга, по темным кварталам, — думает Бэппо, — присядет на свою складную скамеечку, стучит молотком по смоченной подметке башмака, который ему выкинули из окошка для починки, а совесть, словно шилом, то и дело его подкалывает: ах, где мой Бэппо! Как-то он, несчастный, без меня живет? — И вот, — мечтает Бэппо, — тащится сапожник, вытерев углом рукава слезу, к форуму Траяна… Пришел, наклонился над оградой и, долго блуждая глазами среди серых, рыжих и черных спин, узнает, наконец, своего Бэппо… «Бэппинька! Иди сюда, миленький!» Бэппо гордо молчит и отворачивается. «Бэппинька, я тебе куриную косточку принес!» Сам ешь… мурчит Бэппо и отворачивается. Совесть все сильней колет сапожника в самое сердце, и он не выдерживает: достает из мешка веревку с узлами, опускает ее вниз, Бэппо в два прыжка, как тигр, впивается в веревку, раз-два, и он наверху, на спине у своего хозяина, на свободе… Вольный кот! Вольная душа! Вольные ноги! Мармелау!..
Бэппо приоткрыл искрящиеся глаза — ни хозяина, ни веревки. Вокруг трава, коты и кошки по всем углам переваривают обед. С четырех сторон гладкие стены, цикада трещит в олеандре, словно ее три дня не кормили, — мяу! Сил нет переносить такую жизнь… Мяу! — мармелау!!