Страница 1 из 60
Кристина Выборнова
Кристинины сказки, или Фантазии двенадцатилетней девочки
Бразильские кроки
Часть первая
Как-то раз меня разбудил телефон. Звонил с работы Андрей.
Я подняла трубку:
— Чего с утра пораньше?!
— Послушай, ты поедешь в Бразилию?
— Куда?! — прибалдела я.
— В Бразилию.
— О чем разговор! Мог бы не спрашивать!
— На полгода. Идет?
— Конечно!
— Ну пока.
— Пока…
Андрей, надо вам сказать, был знакомым брата знакомого моей подруги, которая попросила меня сдать ему комнату. Я безмятежно согласилась, думая, когда он еще приедет!.. Но через три денечка после звонка подруги в дверь моей квартирки раздался стук. Я пошуршала на кухне, ища молоток, но не нашла, и, ограничившись шваброй, заглянула в глазок. За дверью стоял измотанный и уставший тип с тощим пакетиком в руке, пинающий ногой мою дверь.
— Кто там?! — рявкнула я.
— Вас разве не предупреждали? Вы не сдаете комнату? — робко спросил тип, продолжая механически долбать по моей двери.
— Вы знакомый брата знакомого моей подруги? — безнадежно осведомилась я.
Тип кивнул и устало уселся на коврике у моей закрытой двери. Я внимательно осмотрела его и пришла к выводу, что он вполне мирный, поскольку синяков под глазом не имеет, и зубы у него на месте, а не выбиты. Вдоволь насмотревшись, я вздохнула и все-таки открыла ему. Тип с трудом удержался от громовых радостных воплей и вежливо остановился в самом узком месте, какое только нашел в моей прихожей. Я мрачно буркнула:
— Входите, — и ушла на кухню.
Впрочем, через пять минут пришла и показала типу его комнату. Сразу он туда не поплелся, а начал выяснять, сколько я с него возьму.
— А кто же его знает… — неумно ответила я.
— Потом можете сказать, — покладисто согласился тип. — Давайте знакомиться. Меня зовут Андрей Перепелкин.
— Аделя… — вяло представилась я, думая о беспорядке, который царил в сдаваемой Андрею комнате.
Ко мне подбежал мой пес Джон и стал орать на Андрея громким «гавком». Андрей не испугался, а просто сказал:
— Молчи, Шарик! — и Джон умолк.
— Почему Шарик?! — взорвалась я. — Его зовут Джон.
— Это все равно, — ответил умный Андрей. — Он ведь понимает, что раз вас не зовут Шариком и меня тоже, то обращаюсь я к нему. У меня раньше был ротвейлер, зверюга страшная, но умная, почти как ваша собака. Он через год одичал и удрал от меня в лес.
Я не стала проявлять интереса к его ротвейлеру, который, к тому же, сбежал, и вежливо попросила его идти в свою комнату. Он и ушел. Вообще, он был послушен. Через неделю уже мыл посуду, без диких взглядов и воплей. Правда при этом что-нибудь бил, но я не ворчала. Он устроился на работу и, судя по всему, на хорошую. Со мной он через месяцок стал говорить на «ты». В общем, отношения наладились.
Итак, положив трубку, я вскочила: сна ни в одном глазу не было. На радостях я задушила в объятиях всех своих зверей, и, подпрыгнув, чуть не проломила головой потолок. Потом меня охватила жажда собирания вещей, и я стала во все сумки и пакеты запихивать туфли, ботинки, платья, шляпы, посуду, расчески, зубную пасту… В общем, если все перечислять, список получится бесконечный! Остановилась я только тогда, когда поняла, что не то что мы с Андреем, тут все и слон не сможет снести! Пришлось из каждого пакета и сумки отбрасывать лишнее.
Когда пришел Андрей, я ждала его с двумя пакетиками.
— Вот тут все необходимое для меня и для тебя, — сказала я.
Андрей с сомнением посмотрел на тощие пакетики и спросил:
— А что ты туда положила?
— Одежду, каждому по паре ботинок, зубную пасту, зубные щетки и расчески, — информировала я.
— Положи хоть по две пары ботинок на смену!
— Так и быть, но не больше!
— Возьми хоть один чемодан!
— Возьму, но с условием, что будешь нести его ты!
— Тогда не бери.
— Не собираюсь. Когда поедем?
— Завтра утром. В Шереметьевский аэропорт.
— Утром во сколько?
— В двенадцать. Выйти из дома надо примерно без двадцати десять.
— Можно собираться не торопясь, ведь сейчас только два часа дня!..
— Кстати, хочу тебе сообщить, что животным на самолет нельзя!
Я сделала несчастные глаза, и он торопливо сказал:
— Ну, можно, можно, но в особое отделение!
— В какое угодно, лишь бы поехали… Ну ладно, хватит об этом, я пойду соберу кое-какую еду.
Андрей кивнул в знак согласия и с жадностью посмотрел на котлеты. Я прикрыла сковороду рукой:
— Умерь свою жадность, возьми бутерброд с паштетом! — строго сказала я.
Андрей грустно вздохнул и, бросив прощальный взгляд на котлеты, ушел на кухню.
Я запихнула в сумку для еды спасенные котлеты и принялась резать хлеб. Гера и Джон удивленно смотрели, как мы собираемся и носимся как торпеды по всем углам квартиры. Я на минутку отвернулась от сумки с едой и тут же услышала жадное чавканье.
— Котлеты!!! — завопила я и обернулась.
У сумки стоял Андрей с Джоном и Герой. Он периодически давал им по котлете, но и про себя не забывал. Я горестно посмотрела на пустую сковородку и, обидевшись на Андрея, час с ним не разговаривала. Причины моей обиды были ясны: придется готовить новые котлеты. Впрочем, Андрей недолго горевал, что я с ним не разговариваю. Походив по комнате, он пошел в кухню доедать паштет. Я сразу заговорила. Бегать в магазин за паштетом совсем не хотелось. Точнее, я не заговорила, а заругалась. Андрей вздохнул и принялся таскать из пакета леденцы. Я опять заругалась. Тогда он присел на диван и стал штопать свои носки. На этот раз я разругалась не на шутку.
— Прекрати заниматься ненужными делами, а лучше помоги мне запихнуть в сумку сервелат, — раздраженно сказала я.
Андрей послушался и, убедившись, что сервелат не влезает, предложил вынуть коробку конфет. Я не соглашалась…
Прособирались мы до шести вечера. Валясь с ног от усталости, я легла на диван и, взяв бумагу с карандашом, принялась рисовать Андрея. Он заметил это и принял такую позу, что я прыснула. Мы уснули в семь часов, а проснулись тоже в семь часов, но утра. Андрей постучал в мою комнату и сказал, что ему всю ночь снилась еда. Я поняла намек и побрела на кухню.
— Что у нас поесть? — жадно спросил Андрей.
— Яйца, котлеты, немного огурцов соленых и остатки макарон, — объявила я.
— Мне-е-е…
— Возьми, в общем, сам! — нетерпеливо сказала я и удрала собирать полотенца.
Когда я все собрала, оказалось, что у нас две битком набитые сумки и два тощих пакетика (но пакетики большие). Итого: четыре. Это все мы сможем легко донести. На этом я успокоилась и стала собирать животных. Надев на них обоих ошейники, я подумала и прицепила к ним такие записки: «Имя Джон, порода спаниель, мин нет», «Имя Гера, порода сибирская, мин нет». Уж кто-кто, а я знала, как придираются к животным на самолетах. Потом я еще подумала и написала другую записку: «Гранат в сумке нет» — и прицепила ее, естественно, к сумке. Я прицепила такие записки ко всему багажу и на этом успокоилась. Из кухни вышел Андрей и вдруг сказал:
— Захвати кислородную маску!
— Но у меня ее нет!
— Тогда сшей парашют!
— Из чего?
— Из простыней!
— Простыни не для летанья по воздуху, они еще нам понадобятся! — отрезала я и начала одеваться, так как время подходило к десяти.