Ненасытный

— Лучан! — закричал Димитрие. — Вот так сюрприз! Джентльмены, мой брат Лучан — Лучан, мои друзья из «Транс-Карты».

Окинув взглядом этих мужчин среднего возраста, располневших от сидения весь день за компьютером, Лучан понял, что на той неделе они все распрощаются с жизнью.

Стой, сказал он себе. Неужели все? Каким образом?

Корпоративный самолет разобьется, что ли?

В уме у него расплывчато маячило какое-то темное помещение вроде подвала.

И кровь, много крови.

Катастрофа в подземном гараже? Только это имело какой-то смысл.

Несчастные ублюдки.

Но с ним-то что происходит? Почем ему знать, как эти люди умрут? И откуда он это знает?

— Как поживаете? — вежливо произнес Лучан. Предупреждать их было бессмысленно: — что он мог им сказать? — Извините, что отвлекаю… нельзя ли мне увести брата на пару слов?

На лице Димитрие он успел разглядеть мимолетное раздражение — оно мелькнуло и тут же прошло.

— Да, конечно. Я на минутку, джентльмены.

— Не спешите, — весело сказал один из скорых покойников. — Следующий акт только через десять минут. Присоединяйтесь, Лучан. Девушка, говорят, курит прямо…

— Спасибо за приглашение. Я уже видел нечто подобное в Турции.

Лучан придержал занавеску, Димитрие вышел.

— Ну, что еще? — спросил он ворчливо, идя за братом к двери с надписью «Выход». — Ты же знаешь, я здесь по делу. Как-бы-братские отношения поддерживать некогда.

— Это запасной выход, — сказал стоящий у двери лысый качок в черных штанах и майке. — Воспользуйтесь лестницей.

— Мы здесь пройдем, Марвин, — мягко ответил Лучан.

— А… ну да. — Марвин распахнул дверь. — Извините, сэр, сам не знаю, что говорю. Приятного вечера.

— Благодарю.

Они вышли на площадку пожарной лестницы. После клуба с громкой рок-музыкой здесь было тихо и холодно. Вдали рокотал гром — над Нью-Джерси собиралась гроза.

Дверь за ними закрылась.

— Ну? — Димитрие закурил сигару. — Что у тебя? По-моему, в последний раз мы друг другу уже все сказали.

— Не все. Я много о тебе думал.

— И что же ты думал? — насторожился Димитрие.

— Например, зачем ты в прошлый раз устроил такую штуку. — Лучан покрутил указательным пальцем в воздухе.

Димитрие поднял глаза к небу.

— Мне следовало бы знать. Слишком ты много думаешь. Весь в книжках, весь в прошлом — будущего твой ум не охватывает.

— Тебе никогда не казалось, что будущее есть лишь у того, кто учится на прошлых ошибках?

— Ну еще бы. Ты у нас занимаешься таким благородным делом, формируешь мелкие человечьи мозги. Тебе и в голову не приходит, что свои начинают называть тебя слабаком.

— Вот как? — Лучан поднял бровь. — Ты тоже так думаешь?

— Наоборот. Я дал тебе шанс показать, что они ошибаются. — Димитрие выразительно потер шею. — Мог бы и спасибо сказать — благодаря мне ты проиллюстрировал, что отнюдь не утратил боевой формы.

— Недавно, еще до нашей размолвки, я подвергся другому нападению.

Димитрие удивленно вскинул глаза. Лучан не мог судить, насколько это искренне — брат всегда был отменным актером.

— Здесь, в городе?

— Да, и в присутствии человека. — Рассказывать о Мине подробнее Лучан не намеревался. Незачем Димитрие знать, что у него появилась женщина, тем более смертная. — Ты, случайно, ничего об этом не знаешь?

— Бога ради, Лучан. — Димитрие стряхнул пепел за перила. — Нет, конечно — за кого ты меня принимаешь?

Лучан зажал в пальцах чугунного дракона, висевшего у брата на шее.

— За того, кто уже пытался убить меня в прошлом, чтобы самому сесть на трон. Я вижу, ты до сих пор это носишь. — Его рука в невысказанной угрозе медлила у самого горла Димитрие. — И твой сын тоже, и тот парень, которого я видел у тебя в клубе. Хочешь сказать, что это не имеет никакого значения?

— Разумеется, имеет. — Димитрие сплюнул на мостовую в пятидесяти футах под ними. — Мы потомки Дракулы, боже милостивый! Почему бы мне не использовать этот символ и наш фамильный герб в своем деловом имидже? Никогда не мог понять, почему ты от них отказываешься.

Гримаса отвращения искривила лицо Лучана.

— Потому, вероятно, что не хочу иметь ничего общего с Дракулами. Не вижу ничего хорошего в том, что происхожу от злодея, который при жизни поубивал десятки тысяч невинных детей и женщин и сам, вполне справедливо, был предан за это смерти.

— Ну, если ты так смотришь на это… — скучающе процедил Димитрие.

— Итак, ты утверждаешь, что ни ты, ни твой сын вкупе с другими Дракулами не покушались на меня у собора Святого Георгия?

— Брат, — сокрушенно потряс головой Димитрие, — чем я заслужил такое недоверие с твоей стороны?

— Думаю, своей попыткой похоронить меня заживо в Тырговиште.

— Эк чего вспомнил! Ты всегда был злопамятным. Отец тоже так полагал.

— Знаешь, мне безразлично, что он там полагал. Не распусти он язык, этот дуралей Стокер не узнал бы о нашем существовании. Палатинцы не пустились бы по нашему следу, и нам не пришлось бы менять родовое имя.

Димитрие знакомо насупил брови.

— Против палатинцев есть свои способы. Не так они всемогущи, как хвастаются.

Лучан взял его за горло и перенес через перила, держа в пятидесяти футах над мостовой. Димитрие в панике, задыхаясь, ухватился за его рукава. Сигара выпала и приземлилась на асфальте, подняв сноп красных искр.

— Отец сам, бывало, хвастался, что палатинцам его не поймать. Ты знаешь, чем это кончилось — хочешь того же и для себя?

— Я н-не это хотел сказать, — прохрипел Димитрие, болтаясь высоко над землей. — Брось дурить, Лучан, поставь меня на ноги.

Лучан усилил хватку.

— Я признаю, что тебе есть о чем беспокоиться, помимо меня. Однако на твоем месте я не слишком бы волновался относительно палатинцев… потому что утром, проснувшись, я испытал странное чувство, будто мертвые девушки и покушение на меня связаны с тобой напрямую.

Димитрие в виде отрицания заклокотал, но Лучан только усмехнулся на это.

— Фактически я в этом уверен, хотя и не могу доказать… пока. Но со временем докажу, и тогда ты и все, кто тебе помогал, отсечением головы не отделаетесь. В прошлом я закрывал глаза на твои бунтарские поползновения, потому что ты мой брат, а семья есть семья. Теперь со мной произошла перемена — по какой причине, тебе незачем знать, но поблажки больше не жди. Я не допущу, чтобы из-за твоих происков люди гибли и подвергались смертельной опасности. Понял меня?

— Понял, — выдавил из себя Димитрие, — ваше высочество…

— Вот и умница, — сказал Лучан и разжал пальцы.

Димитрие, как он и предполагал, тут же преобразился в нечто черное, крылатое, клыкастое и когтистое. Грациозными витками спланировал вниз, опустился рядом с сигарой и лишь тогда вернул себе человеческий облик.

— Будь ты проклят, Лучан, — прошипел он, отряхиваясь. — Знаешь ведь, что я этого терпеть не могу.

И кто же теперь слабак? Лучан, улыбаясь про себя, постучал в дверь, и услужливый Марвин сразу его впустил. Брат спустился гораздо быстрее, но Лучан предпочитал обходиться своими ногами.

Глава сорок первая

1.00, 17 апреля, суббота.

Парк-авеню 910, кв. 11В.

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.

Мина лежала в темной спальне, щурясь на потолок. Джек Бауэр примостился рядом, положив голову ей на плечо.

Ни о чем не думать, очистить память. Как только она вспоминала, почему из гостиной вместе с «Форсажем»[23] на диске слышен тихий мужской разговор, ей снова хотелось плакать.

Что, казалось бы, в этом такого? Ну, смотрят двое мужиков фильм с погонями и стрельбой. Китайская еда не вся вывалилась на пол, поэтому к Мине просачиваются вдобавок запахи му шу и жареных клецок. Типичный вечер пятницы, когда за окнами непогода. Ветер дует, гром гремит, стенку сквозь жалюзи и прозрачные занавески балкона порой освещает молния.

На самом деле все совсем не так, как всегда. Аларик Вульф сторожит дверь, чтобы она не улизнула к Лучану. И все ее телефоны разбил.