Ненасытный

Смерч, вызванный им, тут же улегся обратно на мостовую.

Лучан аккуратно затоптал выпавшую сигару, поднял ее, бросил в бак. Мусор он подбирал всегда, даже будучи в бешенстве.

— Не знаю, что за игру ты затеял, Димитрие, — начал он, облокотясь на контейнер. После того, что разразилось здесь пару секунд назад, его голос казался неестественно спокойным. — Банкиры-инвесторы, юные наркоманки… но я давно пообещал не вмешиваться в дела Дракул с условием, что люди не будут умирать от потери крови. Ты не палатинцев бойся — меня.

Оглушенный Димитрие, сам похожий на выброшенную вещь, поморщился и потер шею.

— А то я не боюсь. Полегче нельзя было кинуть?

— Что тебе известно о мертвых девушках?

— Я же сказал: ничего.

Столешница из нержавеющей стали, лежавшая рядом с баком, повисла над головой Димитрие.

— Ладно, погоди! — крикнул тот, закрываясь рукой. — Слухи, конечно, ходят…

Столешница с грохотом рухнула на прежнее место, распугав крыс. Димитрие скорчил гримасу.

— Не думай только, что я знаю, кто это делает. Знал бы, сразу пресек. С чего ты вообще взял, что это кто-то из наших? Это какой-то больной извращенец.

— Пьющий человеческую кровь, — вставил Лучан.

— А что такого? Вампиры сейчас в большой моде. Нам многие подражают.

Лучану очень хотелось бы верить, что брат и впрямь невиновен, но однажды он уже поверил Димитрие — и едва не погиб.

Больше он подобной ошибки не совершит, особенно когда речь идет о человеческих жизнях.

— Если я обнаружу, что ты знал и не сказал мне… ил и не потрудился остановить убийцу… или сам за этим стоял… я уничтожу и тебя, и все, что тебе дорого. Понял меня?

— Мне сдается, мы опять не с того начали, брат, — сказал Димитрие, пытаясь подняться. — Прости за это маленькое недоразумение. Может, мы…

Лучан нажал ему на плечо, не дав встать, и сказал на ухо:

— Нет. Уговор есть уговор. Пить можно всем, но никому нельзя…

— Бога ради, Лучан! По-твоему, я не знаю? Никому нельзя убивать, как бы его ни мучила жажда. Убийцу постигнет быстрая и неумолимая кара от руки князя. Дракулы больше века живут под этим твоим законом — думаешь, мы забыли?

— Почему бы и нет. Забывать вам уже случалось.

Из клуба вышли Реджинальд и его напарник.

— Мистер Димитрие? — заволновался телохранитель, видя босса на земле среди мусора.

— Помоги ему, Реджинальд, — сказал, выпрямившись, Лучан. — Мистер Димитрие остро нуждается в помощи.

Глава двадцать первая

19.00 по североамериканскому восточному времени.

15 апреля, четверг.

Собор Святого Георгия.

Восточная Семьдесят восьмая ул., 180.

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.

На закате собор был прекрасен. Два шпиля вонзались в весеннее небо, витражи, местами выбитые, ярко светились. Есть же люди, способные швырнуть булыжником в окно церкви.

Синий фанерный забор, обязательный на всех манхэттенских стройках, был недостаточно высок, чтобы закрыть величественное здание целиком.

Всего лишь две ночи назад оно послужило декорацией невероятной сцены — или не послужило?

Мина с Джеком Бауэром на поводке стояла у самых ступеней, в точности как перед нашествием летучих мышей.

Она боялась, что Джек Бауэр после всего и близко не подойдет к собору, но он даже не думал артачиться и задрал ногу у припаркованной рядом машины: как видно, никаких воспоминаний о той ночи у него не осталось.

А вот Мина помнила все так отчетливо, будто это случилось две минуты назад. Здесь, на тротуаре, она сжалась в комочек, пока летучие мыши терзали Лучана… а потом оказалось, что он целехонек.

И на асфальте ни капли крови, хотя место то самое. В эту трещину Мина чуть не носом уткнулась.

Глядя на шпили, Мина спрашивала себя, там ли мыши теперь, когда они просыпаются и могут ли напасть снова. Никакого зла там, наверху, не чувствовалось.

Мина хорошо понимала, что автор диалогов в сериале «Ненасытные» может считаться творческим гением не более, чем художники-любители у музея Метрополитен, малюющие закаты и городские пейзажики для туристов.

Она тоже изображает вещи, наблюдаемые средними американцами повседневно. Тот же закат, разве немножко драматизма добавить для интереса. Но чувствует она все-таки тоньше, чем массовый зритель, — не зря же ей послан дар предсказательницы.

Возможно, здесь и нечего чувствовать. Трагедии у собора не случилось благодаря Лучану. Кем бы он ни был, он непонятно почему спас ей жизнь.

Вспоминает ли он о ночном происшествии? Быть может, он тоже приходил сюда и задавал себе те же вопросы, что и она. Быть может, он дал о ней объявление на Крейгслисте (сама Мина все-таки постеснялась и не сделала этого). Надо будет проверить…

— Мина!

Она чуть из себя не выпрыгнула. Неужели Лучан? Нет, всего лишь Джон, крайне удивленный тем, что застал сестру у собора Святого Георгия с устремленным в никуда взором.

— Ты чего? Я думал, ты с Джеком Бауэром гуляешь.

— Я и гуляю. — Джек Бауэр лежал на тротуаре, вылизывая заднюю лапу. — Просто задумалась.

— Да уж вижу. — Джон, в жатых штанах хаки, красивой рубашке и почему-то при галстуке, тоже посмотрел вверх. В руке он держал коричневый бумажный пакет. — Не можешь забыть ту стаю?

— Колонию, — поправила Мина. — Я смотрела в Википедии: летучие мыши живут колониями. И массой они обычно не нападают, это уж мое личное везение. Охотятся поодиночке, пользуясь высокочастотным сонаром.

Джон посмотрел на нее, как на ненормальную.

— Очень познавательно. Ты домой-то собираешься или как? Обед у Антонеску всего через полчаса.

— Что? — сморгнула Мина.

— Обед у графини. В честь князя. Сегодня четверг. Ты сказала, что мы пойдем.

— А, ты про это. Не получится — я на приглашение не ответила.

— Мина, мы ведь договорились!

— Ну, что ж теперь делать. Устроим марафон «Офиса».[18]

— Сейчас! А поесть на халяву? Я видел сегодня Мэри Лу в лифте. Она спросила, придем ли мы, и я сказал «да». Я и вино купил, за шесть баксов. — Джон предъявил пакет. — Не пропадать же ему.

— О господи, — ссутулилась Мина. — Не думаю, что смогу выдержать прием у графини. Неделька выдалась та еще.

— Знаю. — Джон взял сестру под руку и повел прочь от церкви. — Но с князем ты познакомиться хочешь, правильно? Потому что тебе нужен прототип убийцы вампиров для Шерил.

— Вообще-то прототип у меня уже есть, — призналась она.

— Да ну? Кто?

— Так, один парень. — Мина, хорошо зная своего брата, не собиралась рассказывать ему о Лучане. Скажешь — прочтет ей нотацию на предмет поздних прогулок. Равенства полов они пока не достигли, и нью-йоркским женщинам лучше не выходить ночью одним. (Да и мужчинам тоже, раз в городе завелись колонии летучих мышей-людоедов.)

— Но к соседям-то придет в гости князь, — настаивал Джон. — Где ты еще такого увидишь?

— Нигде, — согласилась Мина. Бедный Джон, ему в самом деле хочется пойти на этот обед. Он почти нигде не бывает с тех пор, как лишился работы, и его друзья тоже. Развлечения — последнее, что они могут себе позволить. Джон радуется, когда может хоть куда-нибудь выйти, хотя бы к соседям напротив.

Она оглянулась. Шпили собора темнели на сиреневом небе с кучками розовых облаков. Церкви… Для чего они нужны, если вдуматься?

Предположительно — чтобы молиться, только кому? Богу, наделяющему тебя непрошеными дарами, больше похожими на проклятие?

С другой стороны, больше ничего у человека и нет. Ничего, кроме надежды на лучшее. Которую Мина дает людям через свой сериал заодно со священниками Святого Георгия.

— Ладно, будь по-твоему, — вздохнула она.

— Не обязательно торчать там всю ночь, — поспешно ввернул Джон. — Если тоска будет, уйдем.

— Может, еще и повеселимся, — поддержала Мина, ни капли в это не веря.

Глава двадцать вторая