Перекресток судьбы

– Потому что ничего не получится! – повторил он, отпустил ее и повернулся к столу.

– Это из-за того, что я держусь за большой дом? Все это мало меня интересует, Фабиан! Мне не нужен этот архитектурный памятник!

Он бросил пачку бумаг в корзину для мусора и посмотрел на Эмили.

– Разве?

– Да! – Эмили нетерпеливо убрала волосы с лица. – Фабиан, пожалуйста, я хочу быть с тобой. – О господи, подумала она, я не вынесу этого. Куда делась вся моя гордость, самоуважение?

Громкий автомобильный гудок известил о приезде такси. Фабиан обнял Эмили и поцеловал. Это был дежурный поцелуй – холодный, поспешный, бесчувственный.

– Будь счастлива, Эми, – недрогнувшим голосом произнес Фабиан, отошел от нее и взял свой багаж.

На сказав больше ни слова, даже не обернувшись, он вышел из дому…

После отъезда Фабиана Эмили стояла в пустом коттедже до тех пор, пока обида, смятение, злость, кипевшие в ней, не сменились безысходным отчаянием.

Почему Фабиан так поступил? Будто что-то произошло за несколько дней до его отъезда. Ведь он мог придумать удобные отговорки или просто честно признаться, что не хочет, чтобы она поехала вместе с ним в Колумбию. Он мог сказать, что вернется, как только позволят обстоятельства, он мог сказать, что любит ее. Мог… должен был…

– Милая, ты похожа на смерть, – суетилась вокруг Эмили Берта. – Фабиан вернется. – Она налила чашку кофе и поставила перед подругой. Распахнутое окно открывало кусочек темного неба, усыпанного звездами. Воздух был наполнен запахом осенних цветов. Эмили посмотрела в бездонную пропасть небес, моля о чуде…

– Он не вернется. По крайней мере, не ко мне. – Эмили ссутулившись сидела за столом на кухне. Она слишком устала за последние дни. Голос ее звучал так, словно все кончено, будто ее душа покинула тело так же, как радость и счастье исчезли из ее жизни.

Пустота и одиночество большого дома сильно угнетали ее, и она села в машину и приехала к подруге.

Из гостиной доносился негромкий смех мужа Берты.

– Дорогая, Фабиан торопился! – воскликнула Берта. – Подумай, какую ответственность он несет за свой госпиталь! Дай ему время разобраться во всем, привести в порядок свои мысли.

Прошла неделя после отъезда Фабиана, а Эмили до сих пор ничего не знала о нем. Ни одной весточки. Ее мучила бессонница. Она была одержима одной мыслью – понять то, что случилось.

Я не могу снова потерять его, вновь и вновь повторяла она. Он не может решать за меня, что мне нужно и можно.

– Ты же знаешь, – продолжала Берта, сидя напротив гостьи, – нужно намного больше двух месяцев, чтобы преодолеть наслоения, накопившиеся за двенадцать лет разлуки. Чего ты ожидала? Что наступит мгновенная гармония? Что ты немедленно выйдешь замуж и будешь жить счастливо после всего произошедшего?

Эмили недоуменно сверкнула глазами.

– Да!

Берта рассмеялась.

– Ты неисправимая идеалистка. Немного реализма тебе не помешало бы.

– Вот как? Он бросил меня. Это и есть реализм?

– Мои утешения вряд ли помогут тебе.

– Конечно. Я чувствую себя самой несчастной на свете. – Она тяжело вздохнула. – Я начинаю по-настоящему ненавидеть себя. Полагаю, это плохой знак.

– Это хороший знак. Возможно, ты придешь к какому-то решению.

Эмили скорчила гримасу и встала.

– Я действительно должна что-то делать. Мне просто становится скучно. – Она выдавила из себя улыбку и потянулась за сумочкой. – Все, ухожу, дорогая. Попробую пересмотреть свои взгляды на жизнь.

Однако это было проще сказать, нежели сделать. Без Клары и Фабиана жизнь казалась пустой. Весь следующий день она бесцельно бродила по красивому пустому дому. Вокруг было так спокойно, так тихо. Этому жилищу не хватало семьи, детского смеха. Она сделала большую ошибку, решив не продавать его.

Эмили стояла в дверях детской комнаты. Я ведь могу и передумать, подумала она. Можно позвонить агенту прямо сейчас и выставить дом на продажу. Спустившись вниз и ощущая гнетущее одиночество, она потянулась к телефону. Ее охватила паника. Сердце забилось с такой силой, что казалось, будто вот-вот выпрыгнет из груди. Дыхание стало прерывистым, на лбу выступила испарина. Телефонная трубка выскользнула из влажных рук и упала на стол.

– О господи, – пробормотала Эмили. – Только не снова.

Она чувствовала себя так, словно вот-вот упадет в обморок. Подняв трубку, Эмили набрала номер Берты, молясь, чтобы та была дома. Подруга взяла трубку.

– Берта, – с трудом проговорила Эмили, – пожалуйста, помоги мне. Прошу тебя, приезжай.

– Что случилось? – Голос Берты был строгим и настороженным.

Эмили попыталась перевести дыхание, во рту пересохло, и она с трудом могла говорить.

– Я думаю… у меня… Ох… сейчас потеряю сознание.

– Я выезжаю.

Плюхнувшись на диван, Эмили думала, что сознание покинет ее, но этого не произошло. Напротив, сердце забилось спокойнее. Она попыталась дышать так, как говорил Фабиан.

Когда приехала подруга, Эмили чувствовала себя почти нормально.

– Я здесь, – известила Берта, входя в гостиную.

– Думаю, теперь со мной все в порядке, – неровным голосом проговорила Эмили, чувствуя облегчение. – Я была так напугана. Сердце бешено билось, я не могла дышать.

– Ты вспотела, – сказала Берта, садясь рядом и щупая пульс. – Раньше подобное с тобой случалось?

Эмили сделала глубокий вдох.

– Да. – Она рассказала о том случае, когда они с Фабианом ездили смотреть небольшой уютный коттедж, выставленный на продажу. – Фабиан уверял, что нервный срыв мог произойти из-за подсознательного нежелания продавать свой дом.

Берта внимательно смотрела на нее.

– А что произошло на этот раз?

Эмили с трудом сглотнула.

– Я бродила по дому и подумала, что, возможно, ошиблась, решив не продавать его. Просто нет смысла оставаться здесь, когда я совершенно одна. – Эмили посмотрела на свою дрожащую руку. – Я хотела позвонить агенту и попросить его выставить дом на продажу. Подняла телефонную трубку, и это случилось вновь.

На лице Берты промелькнула улыбка.

– Я не психолог, но мне кажется, что ты действительно не хочешь продавать этот дом.

– Я не понимаю, – страдальческим голосом произнесла Эмили. – Почему нет?

– Ведь муж построил этот дом для тебя.

– Я знаю, – спокойно отозвалась Эмили. – Но Энди умер, а детей, которых хотели, мы так и не сумели завести.

– Разум очень странная вещь, – заметила Берта, и Эмили не смогла сдержать улыбку.

– Возможно, я схожу с ума.

– Ты не сходишь с ума. Просто организм остро реагирует на стресс. Ты только подумай, как тебе повезло. Ты можешь контролировать себя. Просто забудь о продаже дома. Возможно, должно пройти какое-то время.

– Время?

– Наверное, ты думаешь, что перестала скорбеть по Энди, но, скорее всего, это не так.

Эмили медленно покачала головой. Где-то в глубине сознания шевельнулась мысль, что, будь у них с мужем дети, все сложилось бы…

Мысль не нашла продолжения, потому что Эмили много лет назад потеряла надежду иметь ребенка…

Берта ошибалась. Эмили уже давно смирилась с тем, что их женитьба с Энди была встречей двух разбитых сердец.

После ухода подруги она приняла успокаивающую теплую ванну с хвойным эликсиром. Нежась в душистой пене, Эмили всячески сопротивлялась потоку охвативших ее мыслей о доме.

В ту ночь ей опять приснился сон – веселые дети бегали по дому, танцуя и смеясь. Они обнимали ее, слегка касались щеки и убегали.

Эмили проснулась с улыбкой на губах, крепко прижимая к груди подушку.

Она лежала, боясь шевельнуться, чтобы не потерять охватившего ее радостного возбуждения. Внезапно пришло понимание того, почему она так не хотела продавать дом.

Это вовсе не было связано с самим домом или с тем, что его построил Энди. Этот дом был лишь символом ее грез и мечтаний. Еще будучи девчонкой, она хотела жить в большом доме, воспитывать и любить детей.

Это была мечта.