Перекресток судьбы

Эмили вздрогнула и закрыла глаза.

– И когда это было?

– Эми, – заволновался он, – я сейчас приеду, и мы сможем поговорить об этом.

– Нет. – Собственный голос казался Эмили чужим. – Просто ответь на вопрос. Когда они собирались пожениться? Прошу тебя, скажи мне.

– За пару месяцев до того, как он познакомился с тобой. – В голосе Мартина слышалось явное замешательство. Он знал, что должны были значить для Эмили его слова.

– Понятно, – со странным спокойствием в голосе прореагировала она.

– Эми, ты же знаешь, Энди любил тебя.

– Да, знаю. – Она повесила трубку и подняла с пола фотографию Энди и Миранды. Лица обоих озаряла любовь.

Ты любил меня, сказала беззвучно Эмили, но никогда не любил так сильно, как ее.

Она сидела со снимком в руке, слезы лились по щекам. Горькое чувство какой-то несправедливости переполняло ее.

О, Энди, почему ты ничего не сказал мне?

Эмили не знала, сколько еще сидела с рассыпанными на полу письмами и фотографией в руке. У нее не было сил двигаться. Печальные мысли не оставляли ее – мысли о своей судьбе, об Энди, о Миранде.

Даже услышав шаги на каменной террасе, она по-прежнему не могла пошевелиться.

– Эми? Господи, что ты делаешь? А это все можно выбрасывать?

С трудом подняв голову, Эмили посмотрела на Фабиана.

– Боже мой, – прошептал он. – Ты плачешь.

Фабиан присел на корточки рядом с ней, разглядывая фотографии и письма. Поднял один снимок и внимательно посмотрел на него. Потом взял раскрытое письмо, мельком заглянул в него и бросил, словно обжегшись.

– Так-так, – проговорил Фабиан с напряжением. – Похоже, твой муженек сам себе оказал медвежью услугу.

– Замолчи! – выпалила она, смахивая слезы с влажного лица. – Замолчи, Фабиан!

Его лицо показалось Эмили чужим. Он словно хотел поиздеваться над ней.

– Ну что, не слишком приятно обнаружить, что мужчина тебе неверен?

Ее испугала собственная ярость.

– Он был верен мне! И он не оказывал себе медвежьей услуги! Энди был идеальным мужем! – Ее не волновало, что она могла обидеть Фабиана. – Ты ничего не знаешь о нем, ничего!

– Я знаю достаточно. – Его глаза из-за расширившихся зрачков казались черными. – Ты решила остаток жизни чувствовать себя обязанной ему, не так ли? Неизвестно за что. Ты собираешься превозносить его, словно какое-то божество, спасшее тебя от жизни на улице!

Каждый ее мускул напрягся. Горько было слышать такие слова о человеке, который сделал ей столько хорошего.

– Муж никогда не позволял мне чувствовать себя обязанной. Никогда!

– Он был просто замечательным человеком, – сказал Фабиан, бросив взгляд на письма и фотографии. – Так о чем все это?

– Письма и фотографии остались у Энди с тех пор, когда мы еще даже не были знакомы!

Фабиан собрал фотографии, взглянул на них с обеих сторон и бросил их Эмили. Сунув руки в карманы, он посмотрел на нее.

– Почему же тогда ты плачешь из-за старых фотографий? – Его голос был незнакомым, отсутствующим, чужим.

– Я не знала, что он любил другую женщину. – Эмили обхватила себя за плечи, дрожа от непонятных чувств.

– Ну и что? – спросил он.

– Я была для него чем-то вроде второго сорта и никогда не подозревала об этом. Лучше бы он сказал мне.

– Второго сорта?!

От его резкого голоса Эмили вздрогнула.

– Почему, черт возьми, ты хотела узнать об этом от своего мужа?!

– Для меня это было бы легче. – Она с усилием выговаривала слова. – Я не была идеальной женой.

– Ради бога, не придумывай, никто не совершенен!

Эмили закрыла глаза.

– Я чувствовала себя виноватой, – прошептала она. – Я всегда чувствовала свою вину.

– Почему?

– Потому что он был слишком хорош для меня! Любил меня и был моим другом. Я чувствовала себя виноватой в том, что не могла дать ему того, что он заслуживал.

Фабиан стоял, держа руки в карманах. Его лицо не скрывало раздражения.

– А что он заслуживал?

– Он заслуживал, чтобы я любила его сильнее.

– Нет, это ты заслуживала, чтобы он любил тебя сильнее! – отрезал Фабиан. – Он просто не хотел иметь детей! Поэтому ни разу и не сходил к врачу!

– Замолчи! – в ярости выкрикнула Эмили. – Не смей оговаривать его!

– Я не верю, что муж был искренен с тобой! – резко бросил Фабиан. Он повернулся, ударил кулаком по стене и чертыхнулся. После недолгой паузы он снова заговорил, стараясь сохранять спокойствие: – Чем же твоя любовь к нему была недостаточно хороша? Как же иначе ты хотела бы любить его?

Эмили закрыла лицо руками, желая скрыть слезы. Более страстно, хотелось ей сказать, но слова не слетели с языка. Это признание было болезненным даже сейчас. Она лишь покачала головой, думая о годах своего замужества. О годах, когда она чувствовала, что отдавала мужчине, бывшему рядом с ней, гораздо меньше, чем получала.

Страсть. Может, ее любви к Энди не хватало страсти? Эмили пыталась отогнать от себя мысль, что причина была не только в ней. Она убрала от лица руки и взглянула на фотографию. Возможно, недостаточно страстен был и Энди. Но на снимке он так улыбался девушке. Его лицо прямо-таки светилось любовью.

Эмили болезненно проглотила застрявший в горле ком.

– Он любил ее, – прошептала она. – И женился на мне, потому что не мог быть с ней. Она умерла за неделю до их свадьбы.

– И ты не знала об этом?

– Нет. – Вновь слезы покатились из ее глаз. – Если бы только я знала… – Эмили потянулась к коробке с салфетками и вытерла глаза.

Энди скрыл это от нее, свою первую – настоящую! – любовь. Но она тоже кое-что скрыла от мужа – никогда не рассказывала ему о Фабиане, чтобы не причинить боль. Она прикусила губу, начиная осознавать, что Энди не рассказывал ей о Миранде, потому что не хотел обидеть.

Да, именно в этом все дело. Она и Энди были двумя людьми, пережившими боль и утрату. Они создавали друг для друга комфорт и уют. И все было хорошо.

Эмили почувствовала вдруг странное облегчение, словно тяжелый груз свалился с ее плеч.

Я должна ощущать себя свободной, старалась она убедить себя. Я действительно свободна.

Она осторожно сложила фотографии и письма обратно в шкатулку, чувствуя спокойствие на душе, и посмотрела на Фабиана.

– Теперь со мной все в порядке. Сейчас я все уберу. Поможешь?

Они молча собрали мусор в мешок, и Фабиан отнес его во двор.

Когда он вернулся в комнату, их глаза встретились.

– Прости, что говорил вещи, которые задели твои чувства, – произнес Фабиан.

Эти слова были сказаны с трудом. Эмили видела, что он перебарывает себя.

Она кивнула и постаралась улыбнуться.

– Ничего. И ты прости меня за то, что не умею держать себя в руках.

Между ними все еще лежала пропасть. Эмили знала, что двенадцать лет разлуки никогда не будут забыты. Да она и не хотела, чтобы это произошло. Прошедшие годы были по-своему хороши. Так получилось, что им обоим нужно смириться с реальностью прошлого, каким бы болезненным оно ни было.

Эмили направилась к лестнице.

– Я сейчас вернусь. Приму душ и переоденусь. – Она на секунду замолчала. – Ты не возражаешь, если мы останемся здесь? Я не в настроении выходить куда-нибудь.

Он быстро справился с охватившей его было нерешительностью.

– О’кей, поехали ко мне. Я что-нибудь приготовлю.

Фабиан не любил бывать у нее дома. Он никогда не оставался на ночь и не занимался здесь с ней любовью.

– Хорошо, – тут же согласилась Эмили.

Фабиан и Эмили вместе почти молча приготовили ужин и поели за большим столом в комнате с видом на океан. Эмили слушала ритмичный плеск волн о скалы. Обстановка была мирной и успокаивающей. Она понимала, что Фабиан мысленно продолжает начатый ими разговор, взяла его руку, и он тут же ее крепко сжал. Они не прикасались друг к другу весь вечер, и тепло его руки придало Эмили смелости. Она чувствовала, что должна смягчить напряжение, охватившее его, развеять призраки прошлого и показать, что любит его. Он занимался с ней любовью так, словно пытался самоутвердиться: я обладаю этой женщиной. Словно хотел оставить клеймо на ее теле. Эмили не могла понять, что испытывает: злость, печаль или страх. Какая-то темная тень встала между ними и разделила.