Страница 4 из 28
Но эти мысли не помешали Шону смотреть на то, как соблазнительно покачивались бедра его ученицы, до тех пор, пока она не скрылась в доме.
Эйлин шла к дому, продолжая думать о своем тренере. Мужчина что надо — красивый, неглупый и, главное, свободный. Ее, правда, немного беспокоило, что она проявляет к Шону повышенный интерес, но ничего опасного в этом не видела. Она в отпуске, и надо радоваться, что все это время рядом с ней будет находиться интересный мужчина.
— Как продвигаются твои занятия? — спросила Бланш.
— Нормально. Шон хороший тренер, — ответила Эйлин, но, заметив лукавую усмешку на лице подруги, добавила: — Ладно, и красивый.
Хотя «красивый» было слишком слабо сказано. С такими синими глазами и сексуальной улыбкой...
— Он просто потрясающий мужик! — сказала Бланш. — Эти его синие глаза, густые волосы...
— Бланш, как тебе не стыдно, ты же замужняя женщина! — шутливо упрекнула Эйлин.
— Замужняя, но не слепая, — парировала Бланш. — О, если бы я была свободна...
— А он женат, кстати? — спросила Эйлин и, получив отрицательный ответ, поинтересовалась: — Почему?
— Это ты должна спросить у него сама.
— Зачем? Через пару недель я уже буду в Лондоне.
— Переезжай сюда, мне так тебя не хватает, — тоскливо проговорила Бланш.
— Я тоже скучаю по тебе, — призналась Эйлин. — Но что я буду делать здесь?
— То же, чем ты занимаешься в Лондоне.
— Нет, подруга, я горожанка до мозга костей, поэтому могу жить только в большом городе, — сказала Эйлин. — Мне нужна суета, шум, потоки машин, яркие огни...
— Я тоже была такой когда-то.
Эйлин покачала головой. Она смотрела на потертые джинсы и линялую рубашку подруги, на ее волосы, стянутые сзади простой резинкой в хвост, и не могла поверить, что это та самая модница Бланш, которая каждую неделю ходила в парикмахерскую и не представляла себе жизни без маникюра.
— Тебе действительно нравится здесь жить? — спросила Эйлин. — Ты не скучаешь по Лондону, по театрам, по столичным магазинам?
— Да ты что? — удивилась Бланш. — В Белфасте не меньше торговых центров и ресторанов. Иногда я жалею, что мы живем далеко от ирландской столицы, но, с другой стороны, деревенская жизнь имеет свои преимущества. Здесь ощущаешь себя более нужной... полезной, что ли.
— Что ты имеешь в виду?
— Это трудно объяснить. Конеферма дает работу многим людям. Здесь я живу с ощущением, что мы делаем что-то очень важное. Это прекрасное место для воспитания детей — свежий воздух, много простора. Когда маленький Реджи подрастет, он сможет иметь любых животных, каких захочет, и...
Эйлин жестом остановила подругу. Бланш всегда любила животных. Когда они были детьми, она просила подарить ей лошадь на день рождения или на Рождество. Теперь у нее их было много.
— Успокойся, подруга, — сказала она. — Я вижу, что тебе нравится здесь, и я рада за тебя. Но лично я не смогу жить в этой тихой заводи.
— Нет так нет, — смиренно проронила Бланш, и они перешли к обсуждению меню обеда.
3
Когда Эйлин уже лежала в постели, она пыталась представить себя живущей на ферме. Но, как ни старалась, женой фермера вообразить себя она не смогла. Но вот Шон Келли в качестве ее мужа рисовался ей без всяких затруднений.
Эйлин мечтательно улыбнулась. Вряд ли, подумала она, но Шон снова приснился ей ночью.
Утром, наспех позавтракав, Эйлин отправилась на конюшню. Приближаясь к воротам, она замедлила шаги. Красс, уже оседланный, ждал ее. Около него стоял высокий худой парень. Эйлин огляделась, ища Шона, но не увидела его.
— Мисс Харт? Я Джон Райли, буду заниматься с вами вместо Келли.
У Эйлин моментально испортилось настроение, на сердце легла тяжесть, но она вежливо улыбнулась.
Райли не предложил ей помощь, поэтому взбираться на лошадь пришлось самостоятельно. Парень открыл ворота загона, и Эйлин привычно поехала по кругу — шагом, рысью, галопом. Но сегодня она не получала никакого удовольствия от верховой езды. Эйлин говорила себе, что это никак не связано с отсутствием Шона Келли, но знала, что дело именно в этом.
Эйлин уже собралась закончить занятия, когда услышала знакомый голос:
— Сколько раз я должен повторять вам, чтобы вы не поднимали пятки?
Верховая езда опять стала Эйлин в радость. Она выпрямила спину и опустила пятки.
— Уже лучше, — ворчливо бросил Шон.
Она купалась в его похвале, сердце ее трепетало от осознания того, что он снова здесь, рядом с ней.
— Давай, Райли, займись конюшней, я сам продолжу занятия, — сказал Шон своему напарнику.
Эйлин подъехала к Шону. Он был в светлых джинсах и в сорочке с закатанными выше локтей рукавами. Она испытывала приятное волнение, даже когда просто смотрела на него.
— Вы еще не устали нарезать круги по загону? — спросил Шон.
— Честно сказать, немного поднадоело, — призналась Эйлин.
— Не хотите проехаться по окрестностям?
— Вы думаете, я смогу?
— Я бы не предложил, если бы не был уверен в этом, — ответил Шон. — Прямо сейчас?
— Хорошо.
— Подождите минут пять, я схожу за своей лошадью.
Направляясь к конюшне, Шон покачивал головой. Он собирался заняться сегодня закупкой кормов, но по непонятной причине, в которой он не хотел разбираться, крутился около конюшни. Он издали смотрел на Джона, находившегося рядом с Эйлин, и, к своему удивлению, испытывал жгучую ревность.
Шон был крайне недоволен этим фактом. Неужели жизнь ничему не научила его? Он практически не знал Эйлин Харт и не собирался узнавать ее ближе. Но, несмотря на эти благие намерения, он прибежал сюда, как сексуально озабоченный подросток, горя желанием снова увидеть ее. Кроме того, что она была очень красивой и будила в нем самые что ни на есть земные желания, было еще нечто более важное. Шон чувствовал, что между ними возникло взаимное притяжение, и, главное, ему по-настоящему нравилось быть рядом с ней.
Он вывел из стойла лошадь и надел на нее седло.
Эйлин кружила по загону, ожидая его появления. Когда Шон увидел ее впервые, он был уверен, что только потеряет зря время, пытаясь обучить ее верховой езде. Но Эйлин удивила его. Она схватывала на лету его указания и, судя по всему, обладала природной способностью к верховой езде.
— Готовы?! — крикнул он.
— Да.
Эйлин подъехала к воротам загона, и Шон открыл их. Они поехали бок о бок по широкой тропе. Чем дальше они удалялись от дома, тем гуще становились деревья и кусты. Воздух был наполнен пением птиц и жужжанием насекомых.
— Какая красота, — заметила Эйлин. — Вы родом из этих мест?
— Нет. Я родился и вырос в Ларне. А вы?
— Родилась в Брайтоне, а потом отцу предложили хорошую работу в Лондоне, и мы переехали туда. Со временем родители вернулись в родные края, а я осталась в столице. Вам приходилось бывать в Лондоне?
— Да, один раз.
Эйлин улыбнулась.
— Судя по вашему тону, вам там не понравилось.
Шон покачал головой.
— Слишком шумно и многолюдно. Много машин и мало лошадей, — добавил он с улыбкой и неожиданно спросил: — Сколько вы еще пробудете у О'Нейлов?
— Недели полторы — две, наверное. Пока не решила.
— Насколько я понимаю, вы в отпуске. Кем вы работаете?
— Я журналистка.
Какое-то время они ехали молча. Эйлин не помнила, чтобы у нее когда-нибудь было так хорошо и спокойно на душе, как сейчас. Вокруг них, насколько хватало глаз, были лишь деревья, густая, сочная трава и ярко-голубое небо.
— Вы давно работаете у О'Нейлов? — нарушила молчание Эйлин.
— Около пяти лет.
— В чем заключается ваша работа?
— Занимаюсь всем понемногу, но в основном лошадьми. Это моя страсть, можно сказать. Иногда меня приглашают на соседние фермы. — Шон улыбнулся ей. — Думаю, что можно еще добавить обучение верховой езде.
— А что вы делали до приезда сюда?
— Делал то же самое, что и у Питера, с небольшим перерывом на службу в армии. Я всегда любил лошадей. — Шон остановился. — Хотите передохнуть?