Страница 54 из 64
Западные левые и крах советского проекта
Запад широко праздновал десятилетие прихода к власти в СССР Горбачева: «Десятилетие, которое перевернуло мир!». Где же при этом перевороте оказалась Россия с точки зрения западных поклонников Горбачева? Что ей принес этот рыцарь «общечеловеческих ценностей»?
Звезда европейской прессы, лауреат всяческих премий, обозреватель Герман Терч пророчил: «Мы не знаем, что произойдет в Европе в ближайшие годы, даже в ближайшие месяцы. Но мы уже можем исключить кое-какие сценарии, которые вытекали из поражения советской империи. В России не будет гармоничного порядка по общим законам демократии и рынка. Россия не станет либеральным правовым государством в обозримом будущем. Щедрая помощь извне не сможет заставить русскую нацию сделать огромный скачок, необходимый, чтобы покрыть за несколько лет или десятилетий отсталость как минимум в два века в своем социально-политическом развитии. Этого не может быть и, кроме того, это невозможно».
Как видим, в своей аргументации либералы вернулись к старому испытанному доказательству: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!». Для нас здесь важно понять, что Россия вычеркнута терчами из цивилизации давно, и революция 1917 г. здесь абсолютно ни при чем.
Любимый мотив нынешних русофобов — пугать русским фашизмом: «Россия становится Веймарской республикой!». То есть, перестройка празднуется как победа Запада, раздавившая и унизившая Россию в той же мере, как поражение Германии в Первой мировой войне (Веймарская республика в раздавленной Германии породила Гитлера).
Об отношениях Горбачева с Западом интересные вещи сказал тогда его помощник Вадим Загладин в интервью газете «Коррьере делла сера». Вот что он рассказывает об отношениях Генерального секретаря КПСС со своей партией с самого начала перестройки: «В то время Горбачев не мог говорить открыто, он знал, что большинство Политбюро и ЦК не поддержало бы его позицию. В этом признался сам Горбачев. Он должен был быть немного лисой, не мог сказать всего и порой должен был говорить одно, а делать другое». То есть, Горбачев с самого начала вел двойную игру, обманывал и партию, и весь народ относительно самых главных вопросов — и привел страну к катастрофе. Как это называется? Можно ли назвать это ошибкой, как пытаются это представить еще многие наши люди?
Когда же Горбачев стал служить «иным целям» — тем, за которые дают звание «лучшего немца» и ненавидят на родине? Загладин хвастается: «В речи, которую Горбачев произнес в Лондоне в конце 1983 г., уже содержалась новая политическая концепция, отличная от концепции партии и государства».
Как называется деятель, который во время войны, пусть «холодной», едет за границу и предлагает себя как носитель концепции, противоречащей политике своего государства? Ведь он там предложил именно концепцию, которая привела к разрушению страны — к ее поражению такого масштаба, что нас сравнивают с Веймарской республикой. Так и понял эту концепцию в тот момент Буш. Так она всеми оценивается и сегодня.
Президент Римского клуба Р.Д.Хохляйтнер, единственный из западных деятелей, нашедший сегодня слова сострадания к советским людям, дает очень взвешенные формулировки: «Перестройка — наиболее важное событие этого века для демократических стран всего мира», то есть для Запада. «Перестройка не только привела к ликвидации коммунистического режима в СССР, но и радикально изменила равновесие сил в мире». В чем же изменение? Исчез СССР (Россия) как великая держава, и полностью задушено освободительное движение третьего мира. «С полным основанием говорится, что Горбачев и его перестройка сейчас лучше понимаются и выше оцениваются на Западе… Перестройка была бы немыслима и не могла бы произойти, если бы не уникальная и неповторимая личность Михаила Горбачева».
Журналист спрашивает Загладина: «Оказал ли влияние на разработку идей перестройки опыт западных компартий?». И помощник отвечает: «Вне всякого сомнения. Еврокоммунизм повлиял на развитие идей и общей концепции перестройки. Уже с конца 60-х годов Горбачев лично читал все документы западных компартий». К сожалению, мы мало знаем о еврокоммунизме — течении, которое оказало огромное влияние на судьбу современного мира, разрушив культуру левого движения, открыв дорогу неолиберализму на Западе и перестройке Горбачева в СССР.
Вот выдержка из работы испанского историка Антонио Фернандеса Ортис в сборнике «Коммунизм — еврокоммунизм — советский строй» (Москва, 2000). Он пишет в заключении:
"Из истории коммунистических партий и особенно компартии Испании видно, что практически во все время их существования в них имеют место два проекта коммунизма и два проекта партии. Наличие этих двух проектов не всегда осознается, можно даже сказать, что они существуют на интуитивном уровне. Различаются они не на уровне идеологии, а на уровне самого восприятия жизни и смысла существования человека в обществе.
Есть коммунизм, культурной основой которого является такая солидарность, которую мы можем назвать традиционной, народной, крестьянской. Народ, государство, общество и человек воспринимаются как единые, тотальные естественные субъекты. Они — совокупность объективных и субъективных, материальных и духовных ипостасей, которые их образуют. В этой модели коммунизма человек соединен узами солидарности со всем обществом и с природой. Его солидарность выходит за рамки социального и распространяется на природу, с которой человек устанавливает особые отношения. В Европе и России основаниями этого коммунизма были и продолжают оставаться традиции солидарности с крестьянскими корнями…
Личный путь многих руководителей испанских коммунистов хорошо отражает сохранившиеся в их мировоззрении солидарные представления. Самым красноречивым случаем была Долорес Ибаррури, но также и такие деятели, как Листер, Урибе или Игнасио Гальего. Когда они вступили в противостояние с Клаудином, Семпруном или Каррильо, движущими мотивами у них были идеалы солидарности и проект партии, которые они не могли сформулировать в виде теоретически разработанной концепции. Но они сопротивлялись проекту своих оппонентов, потому что интуитивно чувствовали, что предлагаемые изменения ведут к утрате исторической памяти, на которой стоит их идеал солидарности.