Страница 8 из 30
— Похоже, действительно не соображаешь, — прошипела сквозь зубы Эмма.
— Позвольте предложить вам руку, леди? — Том улыбнулся — это был запрещенный прием, он умел улыбаться так, что все присутствующие дамы начинали улыбаться тоже, — и указал взглядом на сгиб своего локтя.
Эмма не удостоила его ответом и вышла из приемной. И как она умудряется так быстро передвигаться на таких каблучищах?
Впрочем, не этот вопрос самый важный. Том не отказался бы узнать, что такого она сказала отцу, что тот, прежде относившийся к Тому весьма благосклонно, потому что Том сочетал в себе трудолюбие и инициативность, а это редкость, — так вот, тот без объяснений объявил Тому, что пришла пора подыскивать новое место работы. Да, прямо с сегодняшнего дня. Нет, вряд ли в страховом бизнесе — здесь все всё про всех слышали. Свободен.
Возможно, она наплела отцу, что Том пытался ее изнасиловать. Может быть, он даже и не поверил, Брэд Уотерфолд — очень умный и проницательный человек. Его просто так даже собственная дочь не проведет. Том, за годы работы с ним неплохо изучивший его стратегию, даже склонялся к мнению, что мистер Уотерфолд уволил его не потому, что Том посягнул на честь его драгоценнейшей дочери, а просто чтобы глаза ей не мозолил. Ей надо учиться делать дела, а не на парней заглядываться.
Результат, тем не менее, плачевен для него в любом случае. Он пришел в эту фирму почти восемь лет назад, сразу после колледжа, и привык считать ее важной частью своей жизни, прошлой, настоящей и будущей.
Теперь ему одна дорога — на выход, с полупустой коробкой в руках: на рабочем месте у него крайне мало личных вещей. Было.
Уйти молча и с достоинством — это будет как-то… не по-мужски. Уйти со скандалом — по-бабьи. Обвинять эту беспринципную девицу в сексуальных домогательствах… Здорово было бы, у всех на глазах — но нет, все равно вышел бы скандал. И скорее всего — грязный.
Однако же есть один вариант, достойнее других.
Правда. Можно ведь просто сказать ей правду. Люди могут годами играть в разные игры, лгать друг другу, делать вид, что верят лжи других. Может, она не знает, что это вообще-то — неправильно? Может, ей никто еще не говорил?
Том усмехнулся. Хорошо же. Она не получила в этой ситуации ожидаемого удовольствия — пусть хоть урок получит, может, в следующий раз подумает о чьей-то жизни, кроме своей собственной. Маловероятно, но все же.
Он встал и огляделся: ага, вон она, раздает указания менеджерам младшего звена. Стажерка… Особу королевской крови видно издалека.
Том потер руками лицо, чтобы снять «окаменелую» маску. Ему вообще маски больше не нужны. Ни к чему притворяться. Осталось только уйти так, чтобы потом не чувствовать себя окончательно растоптанным.
Пусть в несколько метров показался ему долгим, как пара миль, но при этом ему шагалось легко, будто кто-то подталкивал в спину.
— Эмма! — Он окликнул ее не резко, но и не слабо. Скорее… здраво как-то.
Она обернулась. Смерила его торжествующим взглядом. Она чувствовала себя победительницей. Дура.
— Хочешь попрощаться? — поинтересовалась она едко.
— Хочу сказать тебе пару слов.
— Мне некогда, ты же видишь, я занята.
— Нет, не вижу. Отойдем?
— Нет.
— Хорошо. Как пожелаешь. Но я все равно скажу, что собирался. Я не сомневаюсь, что у тебя в душе есть что-то светлое и прекрасное. Как и у любого человека. Но оно спрятано глубоко внутри, и потому ты не сияешь, как ангел, а выглядишь как обычная девушка. Да-да, именно так: обычной девушкой.
Краем глаза Том заметил, как у одной из девиц, стоявших тут же, в кругу, приоткрылся от удивления рот.
Большинство людей обладает даром внушения, о котором и не подозревает: мало-помалу другие начинают думать о них то же самое, что и они. Все зависит от силы собственного убеждения. Эмма настолько глубоко уверовала в свою исключительность и так искренне преподносила себя как невозможную красавицу, что окружающие начали принимать ее самомнение за чистую монету.
— Как ты смеешь мне хамить? Я вызову охрану!
— А кто хамил? Ни слова хамства, по-моему, сказано не было. Или я ошибаюсь? — Том обвел взглядом кружок собравшихся менеджеров и ассистентов. Подмигнул девчонке с приоткрытым ртом.
Парень, которого недавно приняли на работу и который очень старался показать, что он ее достоин — Том никак не мог запомнить его имени и про себя называл «да, сэр», — отступил на два шага. Он не хотел участвовать в скандале. Бедненький… Думает, ему есть что терять.
— Убирайся, пока цел, — прошипела Эмма.
— Не переживай ты так, со мной все будет в порядке. А вот с тобой… Вдруг тебя замучает совесть?
Он не хотел этого. Не хотел грязных — хоть и правдивых — обвинений, не хотел публично ее марать. Но вскипал в душе гнев, и Том чувствовал, что не сумеет удержаться.
Она сама сделала этот выбор.
— Ты… ты подлец.
— Да ну? Это я подлый, да? Это я подставил под кулак папочки женщину, которая меня не захотела?
О, как у нее вытянулось лицо!
— Если бы я это сделал, — Том доверительно понизил голос, — я бы первый признал себя мерзавцем. И, может быть, угрызения совести помогли бы мне очиститься. Рекомендую.
Она влепила ему пощечину. Он сделал вид, будто что-то стирает с лица.
— В чем дело?! Что здесь происходит?
О, а это великий грозный папочка!
Том какой-то частью рассудка понимал, что у него отказывают тормоза — может, от шока, может, от долгого нервного перенапряжения, все-таки на нем висело несколько сделок на общую сумму в восемьсот тысяч долларов. Вспомнился «синдром менеджера»: заработал — и умер. В его варианте: заработал — и чокнулся.
Но это было чертовски, чертовски приятно!
— Все в порядке, мистер Уотерфолд, — весело ответил Том.
— Мистер Лерой… — с угрозой начал тот.
Теперь уже все, кроме Эммы, сделали по шагу, а то и два назад. Никто не желал попасть боссу под горячую руку. Ладно, Том примет удар на себя. Но и все блаженство откровенной смелости тоже достанется только ему.
— Папа… мистер Уотерфолд… этот человек…
— Этот человек не захотел уходить молча, — закончил за нее Том. — Мистер Уотерфолд, я всегда считал вас справедливым — даже когда был не в том положении, чтобы судить о ваших поступках. Но сейчас я могу себе позволить это, и даже больше. Увольнять одного из лучших сотрудников из-за каприза дочери — это немудрое решение, вы уж простите меня.
— Как ты смеешь?.. — Вопрос шефа — бывшего шефа! — прозвучал потрясенно, но не зло.
— А я теперь свободный человек, мистер Уотерфолд. Я многое смею.
— Вызвать охрану, мистер Уотерфолд? — Кэтлин подоспела. Она тяжело дышала, будто только что бежала стометровку.
Вот оно, действие адреналина. Она, пожалуй, и в драку Может кинуться — преданная.
Том усмехнулся представив, как низко нужно пасть, чтобы драться с женщиной, пусть вредной и склочной, но все же…
— Не надо, Кэтлин, — в один голос сказали мистер Уотерфолд и Том.
— Вызывай-вызывай! — визгливо вскрикнула Эмма.
— Дочь, не вмешивайся, — строго сказал Уотерфолд.
Том с удовольствием отметил, что им самим он командовать не попытался.
— Я ухожу, — просто сказал Том, кивнул Уотерфолду и удалился.
В зале висело молчание, какое повисло бы после удара тяжелым молотом о наковальню.
Приятно почувствовать свою силу. Это так естественно для мужчины.
А работу он новую найдет, ничего страшного.
5
И квартиру. И машину купит другую. И женщина у него появится.
Так, в порядке очереди: квартира, потом — нескоро, нужно быть реалистом, — машина. Когда же будет женщина, неясно. Но это совершенно, совершенно не страшно. Так даже лучше, сначала нужно разобраться со своими проблемами.
Том вздохнул и сделал еще глоток кофе. В этой забегаловке подавали отвратительный кофе, не кофе, а какую-то коричневую бурду. Но он все равно каждый день ходил сюда на ланч и каждый день пил эту темную, кисло-горькую жидкость. Дело было в том, что это бистро располагалось ближе всего к его… бывшей работе. Добежать до другого места за тридцать минут, выделенных на обед, он просто не успевал.