Страница 26 из 31
— Кхм. Все нормально, Генри, — сказала она и подумала, что понедельник, наверное, в масштабах ее жизни будет поважнее дня Страшного суда.
— Ну да. — Генри выглядел так, будто его из-за угла окатили холодной водой — растерянным и несчастным. — А расскажи, откуда ты?
Иви поняла, что сердиться на него долго в принципе невозможно. Так простодушно бьет наотмашь, так трогательно-неумело меняет тему зашедшего не туда разговора… Прелесть, а не парень.
Наверное, Алан намучился с таким другом…
В участке было суетно и довольно многолюдно. Иви до этого не приходилось бывать в полиции, поэтому она не ожидала такого наплыва народу. Ничего себе суббота…
Впрочем, для полицейских это, наверное, нормальная рабочая обстановка. Все в порядке вещей.
Генри усадил ее на стул — неудобный, видавший виды черно-серый стул — и куда-то ушел. Иви проводила его взглядом. Удивительно, какой уязвимой может выглядеть спина человека. Острые плечи, резкая линия позвоночника. Может, теория Гая не так уж странна и безосновательна? Вернулся Генри довольно скоро.
— Сейчас придет человек, с которым можно поговорить, — заверил он Иви.
Когда пришел «человек», Иви поняла, что разговаривать с ним бесполезно. Это был среднего возраста мужчина с пышной щеточкой усов на округлившемся лице. Инспектор Иви не понравился — он выглядел слишком… равнодушным, что ли. Понятно, что работа в полиции делает из людей циников, но все равно неприятно. Иви не любила в людях холода, а в этом человеке льда было с избытком.
— Ну я даже не знаю, чем вам помочь, — начал инспектор, не здороваясь. — Выпустить мистера Портмана до понедельника мы никак не можем. У меня нет права назначать сумму залога, а у старшего инспектора Хьюза сегодня выходной.
— Но увидеться-то с ним можно? — Иви порывисто встала.
— Ну… — Инспектор состроил такую мину, что Иви сразу стало понятно: взяток он не берет принципиально, но любит, чтобы его упрашивали, причем как можно более униженно. От этого он сделался бы ей еще менее симпатичен — если бы это было возможно.
— Пожалуйста, — веско сказала Иви, как бы давая понять, что повторять просьбу она не будет, но вкладывает в нее всю душу.
— Мы… сделаем все, что нужно, — встрял Генри.
Иви стрельнула в него глазами. Не хватало еще, чтобы и его тут же арестовали за попытку подкупа должностного лица.
Мысль о том, как она тогда будет выкручиваться, почти развеселила Иви, и она с трудом удержала улыбку в уголках губ.
— Двоих не пущу. Вы ему кто будете? — Инспектор строго воззрился на Генри.
— Друг детства, — предельно гордо ответствовал Генри.
— Ага. А вы, мисс? Любовь всей жизни? — Инспектор почему-то усмехнулся, как будто сказал что-то забавное.
У Иви свело челюсти.
— Возможно.
— Ну-ну. Так кто пойдет?
Генри кивнул ей. Иви с неестественно прямой спиной пошла за безымянным инспектором. Он провел ее через участок, вывел в какой-то длинный коридор, уныло освещенный парой убогих лампочек, — Иви не знала, что в Чикаго могут быть такие декорации, этот город представлялся ей чуть ли не венцом… если не творения, то уж цивилизации — наверняка.
Ей вспомнились кадры из какого-то фильма, и она подумала, что сейчас вот ее выведут в неприятно просторное помещение, перегороженное стеной из непробиваемого пластика, и она будет смотреть на Алана сквозь этот пластик и прижимать к уху холодную, как в таксофоне, трубку.
Но это же не тюрьма! — напомнила себе Иви. Просто изолятор…
И все же есть вещи, к которым нельзя быть готовой. Мужчина твоей мечты за решеткой — это зрелище не для слабонервных.
— Мистер Портман, — позвал инспектор, и его обращение, как ядом, было пропитано сарказмом. — К вам тут дама.
Иви старалась не смотреть на… на сокамерников Алана. Никуда от этого слова не денешься. Но и сам Алан, со щетиной на щеках, с лихорадочно блестящими глазами, выглядел не лучшим образом.
— Привет, — нежно произнес он. — Прости за… все это. — Он неопределенно повел рукой. — Мне бы хотелось видеться с тобой в другой обстановке.
— Привет, — стеклянно сказала Иви и попыталась дотронуться до его пальцев, держащих прутья.
— Мисс, я бы попросил вас воздержаться от телесных контактов, — строго встрял дежурный офицер, и Иви сначала захотелось плюнуть ему под ноги, а потом — потрепать по руке. Бедный малый. Хороша же у него работенка…
Инспектор многозначительно прочистил горло, но промолчал.
— Алан… Я не знаю, что сказать, кроме того, что мне очень-очень жаль, и это не просто вежливые слова. Прости меня, пожалуйста.
— Да о чем ты говоришь? — Он улыбнулся ей так, что Иви захотелось расплакаться или растаять — прямо здесь. — Твоей вины тут нет. Я в состоянии отвечать за свои поступки. Вот и отвечаю. К тому же… я все время думаю о том, что выйду и смогу тебя обнять. Волновалась вчера, наверное?
— Д-да.
У Иви на языке вертелось имя «Диана» Ощущать, как что-то царапает и щекочет язык, — малоприятно во всех отношениях.
— Эй, ну что с тобой? Не переживай за меня, Генри поможет, все будет хорошо.
— Сегодня приходила Диана.
Ведь скрывать это глупо, правда? Он же все равно узнает! И, если узнает не от нее, она будет выглядеть не лучшим образом.
Алан молчал.
— Я ей сообщила, что ты появишься в понедельник.
— Она тебя оскорбляла?
Иви наморщила лоб.
— Кажется, нет. Не припоминаю.
— Да, это не очень-то на нее похоже. Прости.
— За что? Ты ни в чем не виноват. К тому же, если бы она ворвалась в спальню и застала бы там нас двоих, было бы гораздо неприятнее, — попробовала отшутиться Иви.
— Да. А я даже не подумал, что ключ-то она мне не отдала.
Не время выяснять отношения. Не время, не место, не здесь и не сейчас… Иви стиснула кулаки. Взяла себя в руки. Медленно вдохнула.
— Ты, пожалуйста, ни о чем не беспокойся. Все решится. Но главное — вытащить тебя отсюда. И мы вытащим, ты не сомневайся.
— Да, скажи Генри, чтобы позвонил Ллойду, у меня в записной книжке — темно-зеленая, дома, где-то на стеллаже в гостиной — есть его телефон. Он хороший адвокат.
— Скажу обязательно, не беспокойся ни о чем.
Оборванного вида человек, сидевший в уголке камеры, закашлялся. Почему говорят, что от сильных чувств сжимается сердце? У Иви сжалось в горле от ощущения глобальной несправедливости. Почему, почему Алан здесь?! Это не он, а Уэст должен сидеть тут и сходить с ума в тусклом свете лампочки!
Ей никогда раньше не приходилось испытывать такого всеобъемлющего, через края сердца выплескивающегося желания защищать, утешать, оберегать, целить… Что угодно, лишь бы ему сделалось хорошо.
Наверное, если бы Алан замерзал в снежной пустыне, она бы не раздумывая вскрыла себе жилы, чтобы он согрел руки над исходящей паром кровью.
— Я смогу еще позвонить сегодня. Один раз.
— Позвони Генри, может быть, вам что-то нужно обсудить. Со мной все будет в порядке.
— Я знаю. И все же… не могу за тебя не волноваться. Я бы хотел сегодня утром быть с тобой, чтобы защитить от нападок Дианы. Она, если уж принимается за дело, то жалит нещадно.
— У меня большой опыт дружбы с женщинами. Поверь, от нее вырабатывается иммунитет к змеиному яду.
Инспектор снова прочистил горло.
— Мисс, — позвал он. — У вас еще три минуты.
Наверное, на его глазах не так уж часто через решетку обменивались нежностью и заботой друг о друге. Иви поняла, что это, тем не менее, не убедило его в том, что она «любовь всей жизни» Алана. Ну и плевать.
Страстно, невыносимо, до дрожи хотелось сказать Алану, что она его любит. Но страх был сильнее.
Три минуты — это не так уж мало. Три минуты — это без малого две сотни секунд. Но Иви не заметила, как они протекли. Она молчала и смотрела Алану в глаза. Он бормотал какую-то утешительную чушь, иногда запинаясь, будто загипнотизированный ее взглядом, — но как нелепо и трогательно слушать слова поддержки от человека, который сидит за решеткой! Но Иви знала, что он делает это, потому что мужчина, потому что сильнее, потому что так — глубинно правильно. Она смотрела в его серо-стальные глаза, почти не слышала его и думала, что вечность — это не срок.