Под шепот океана

— Спасибо, мистер Фримен. За… доверие. — Дженна чувствовала, что не стоит этого говорить, а то разговор рискует превратиться в обмен любезностями, а потом и нежностями… А так как нежности пришлось бы расточать ей одной, то тем более не стоит.

Но уж очень много тепла к нему было в этот момент у Дженны на душе.

Она поехала домой, однако на сердце было неспокойно. Чем дальше, тем больше она волновалась из-за просьбы Моргана. Что произошло между ним и этим загадочным Бенджамином Боуи?

Душ никак не желал выдавать воду нужной температуры, Дженна чувствовала себя то креветкой, которую варят изощренным способом, то овощем, который для сохранения свежести ополаскивают холодной водичкой. Микроволновка, работая в привычном режиме, умудрилась сжечь цыпленка если не дотла, то до неприятной черноты; нарезая салат, Дженна полосонула по руке ножом, и все бы ничего, если бы несколько капель крови не упали в миску с редисом и латуком — есть это Дженна уже не могла по необъяснимым причинам.

Жуя сандвич с тунцом, Дженна обещала желудку, что подарит ему порцию мягкого мороженого, чтобы искупить вину за сухомятку.

В холодильнике предательским образом закончилась кола — последняя банка оказалась открытой и уже наполовину пустой.

Дженна решила, что сегодня слишком неблагоприятный день, чтобы звонить Бенджамину по сверхважному вопросу. В такие дни лучше всего держаться подальше от колюще-режущих предметов, сидеть с ногами на диване, кутаться в плед и смотреть телевизор. Нет, телевизор — тоже опасно, электричество как-никак…

Но совесть свирепствовала. Дженна поняла, что будет ощущать себя неупокоенным духом, у которого на бренной земле остались незавершенные дела, пока не сделает то, чего от нее хотел Морган.

Ей всегда был чужд страх телефонных разговоров, присущий множеству людей, может, поэтому она и преуспела в своей работе. Но сейчас ее колотило, как под током.

Вдруг это оттого, что она вмешивается в какой-то процесс, которого не должна касаться?

Дженна была чужда мистики и прочих проявлений мифологического сознания у современного человека, но такая мысль все же закралась ей в голову. Она точно знала, что есть вещи, которые мы можем менять, — и есть в мироустройстве то, на что посягать мы права не имеем.

Ах, хватит схоластики, средневековые богословы уже сделали в этом плане все, что могли!

Дженна решительно сняла трубку, кусая губы, походила с ней по комнате минуты три-четыре, а потом набрала по бумажке номер, хотя запомнила его наизусть с первого прочтения.

Гудок. Гудок. Еще один.

— Алло? — Низкий, богатый модуляциями голос, может быть, даже специально поставленный.

— Здравствуйте, — профессионально проворковала Дженна. — Могу ли я поговорить с Бенджамином Боуи?

Пауза. Дженна уже почти на сто процентов была уверена, что это он.

Черт! Она же совершенно не продумала, что ему скажет! Эта простая вещь почему-то совершенно вылетела у нее из головы.

— Да, я слушаю вас, — любезно согласился голос.

— Здравствуйте, мистер Боуи…

Дженна знала, что незачем здороваться второй раз, но чувствовала себя пустой и глупой, как фарфоровая ваза.

— Здравствуйте, мисс… — Кажется, он улыбнулся.

— Маккалистер, — подсказала она. — Дженна Маккалистер.

— Чем могу быть полезен, мисс Дженна Маккалистер?

Сильный мужчина. С развитым чувством собственного достоинства. Охотно берет инициативу на себя, но не из желания принизить собеседника, а чтобы помочь. Наверное, хороший человек.

— Мистер Боуи, у меня к вам очень важное дело, но я боюсь, что это не телефонный разговор. Мы могли бы встретиться лично?

— Какое важное дело, мисс Маккалистер? — Кажется, он снова улыбнулся, на этот раз — снисходительно.

Дженна помолчала. Сказать? Соврать? Найти предлог?

— Боюсь, что, если я скажу, вы откажетесь, — ляпнула Дженна.

— Вот как? Тогда не стоит ли мне отказаться сразу?

— Не стоит, — убежденно сказала Дженна.

— Хм…

Надо было сразу же вешать трубку, подумала Дженна. И ехать по этому адресу, раз уж он оказался верным. И брать Бенджамина в осаду, если потребуется.

— Понимаете ли, мисс Маккалистер, мне звонит очень много молодых прекрасных девушек. И все хотят от меня что-то получить. В основном — шанс в жизни. Я не сомневаюсь в ваших красоте и таланте, но не уверен, что смогу вам чем-то помочь, по крайней мере, сейчас. Но если вы пришлете мне свое резюме и портфолио — не сомневаюсь, что раз вы знаете мой телефон, то и адрес у вас есть, — я вам…

— Нет-нет, мистер Боуи, у меня к вам дело абсолютно личное! В общем, я звоню по просьбе Моргана Фримена.

Этот человек ей нравился, хотя она о нем не знала ничего, кроме имени и того, как звучит его голос. Он не может, не должен ее оттолкнуть.

Пауза затянулась дольше, чем позволяли правила приличия.

— Мисс Маккалистер…

— Пожалуйста, давайте встретимся! Это вопрос жизни и смерти.

Дженна прекрасно знала, что так дела не делаются. Но ее будто что-то вело именно в это русло, что-то подсказывало, что бесполезно быть энергичной и напористой, бесполезно быть мягкой, как сладкая вата, и любезной. Нужно быть честной.

— Хорошо. — Его голос стал жестче. — Приезжайте. Как вы хотите — ко мне домой или в какой-нибудь ресторан?

— Решать вам.

— Тогда давайте домой. Нам ведь не до публичных мест, правильно? Жду вас через час.

Гудки.

Он разозлился. Или расстроился. «Я думал, что он меня предал, а потом узнал, что это не так»…

Сразу же вспомнились другие слова Моргана — «за то, что ты есть». Дженна бросилась к шкафу. Где-то должно быть голубое платье. Голубой располагает к доверию и помогает вести переговоры…

Она никогда не бывала в этом районе — не приходилось. Кей-Бискайн — спальный райончик для успешных людей, для тех, кому хочется, придя домой с утомительной, всепоглощающей работы, ощутить уют, комфорт и насладиться прелестью райского уголка. Здесь дома строились вдоль береговой линии, и почти из каждого дома узенькая дорожка — или дорожка пошире, кому как нравится, — вела на пляж. Дженне было не до пляжа и тем более — не до плавания. Она неуверенно вела машину по ухоженной, зеленой улочке. Казалось, даже пальмы здесь растут не обычные, а топ-класса — либо очень ровненькие, либо нарочито изогнутые, экзотичные.

Дом номер сто семнадцать. Заросшая изгородь — наверняка совокупный шедевр садовника и ландшафтного дизайнера. Не на всех домах были таблички с номерами, а на этом — была, причем стилизованная под старину. Дженна припарковалась, вышла из машины, оправила подол платья, потеребила пальцами шейный платочек и позвонила в звонок у калитки.

— Представьтесь, пожалуйста, — попросил тщательно замаскированный домофон уже знакомым ей голосом.

— Дженна Маккалистер. — Она на всякий случай улыбнулась и поискала глазами камеру наблюдения.

— Входите, мисс Маккалистер.

Калитка медленно, как в мистическом триллере для подростков, начала открываться. Мнимая простота — и много технологий под личиной небрежной эстетики.

Дженна оказалась в саду, в котором сразу терялось ощущение пребывания в современной Флориде. В нем было что-то неуловимо европейское, может быть, испанское… сам дом с галереей, тонкими декоративными колоннами и тончайшим орнаментом украшений тоже был выстроен в испанско-мавританском стиле. Сразу вспомнился дворец Альгамбра. Может быть, внутри — дворик с мозаичными полами?

Дурманяще-сладко пахли крупные белые цветы на одном из кустарников, Дженна, к стыду своему, не знала его названия.

На крыльце стоял очень высокий человек с густой черной бородой. Дженна кивнула и поспешила туда по мощенной белой плиткой дорожке. Хорошо, что не белым камнем — наверняка сломала бы каблуки.

Он смотрел на нее испытующе и настороженно, будто пытался без металлоискателя определить, не принесла ли она с собой гранатомет компактной модели или, скажем, огнемет. Так смотрят на людей, которым абсолютно не доверяют и которым ни за что не подставят спину.